Тайна Розенкрейцеров

– Возвращаемся! – решительно сказал отец.

Далеко идти им не пришлось – до палатки было не более сотни метров. Ее поставили в угол, образованный двумя почти перпендикулярными по отношении друг к другу скальным выходом на поверхность. Поэтому палатку не было видно со стороны, а тем более, издали, и ее обитателей не тревожил ветер, который на этой верхотуре дул днем и ночью, почти не переставая, несмотря на жару.

– Надо еще раз проверить… – Николай Данилович быстро-быстро потер руки, словно ему вдруг стало зябко.

Он с сомнением смотрел на нагромождение камней, среди которых спряталась сшитая на заказ камуфлированная палатка.

– Тогда, батя, крути динамо.

Металлоискатель питался от любого источника постоянного тока, который давал 24 вольта. Поскольку тащить на себе в такую глухомань аккумуляторы может только полный идиот, решили ограничиться переносной и не тяжелой динамо-машиной с ручным приводом– чтобы можно было заниматься поиском (пусть и с определенными трудностями) без помощника.

Действительно, прибор работал в нормальном режиме. Дабы не ошибиться, Глеб отошел от палатки метров на двадцать и сразу же в наушниках раздался характерный треск и завывание.

– Все верно, мы поставили свой вигвам в нулевой точке, – сказал он, выключая «бандуру». – Получается, что сделали это чисто интуитивно. Нам повезло – кто знает, что это за излучение…

Глеб побаивался, как бы поток энергии, исходящий из недр холма, не сказалось на потенции. Но сказать об этом отцу напрямую стеснялся.

– С чего начнем? – спросил Николай Данилович – скорее, сам себя.

– Знать бы…

Глеб беспомощно смотрел на палатку и окружающие ее булыги, будто видел все это впервые.

– Скажи мне, как бы ты действовал на месте тех, кто задумал спрятать клад на вершине холма, в святилище? – спросил Николай Данилович.

Глеб посмотрел на отца и увидел, что его глаза горят, как уголья. Похоже, батя включил свой дар интуитивно чувствовать, где лежат сокровища. Ему уже доводилось присутствовать при экстрасенсорный опытах Николая Даниловича. В такие моменты батя был похож на хрестоматийную Пифию [28].

Глеб приободрился и, немного подумав, ответил:

– Скалы, образовавшие прямой угол, – отличный ориентир. С памяти он не сотрется никогда, даже если план будет потерян, и пройдут столетия. Во-первых, возвышенность имеет характерный облик плюс три древних кургана. А во-вторых, холм может сровняться с землей только в случае вселенского катаклизма.

Значит, этот природный «сейф» для хранения сокровищ просто идеален. Правильно я мыслю?

– Ты попал в яблочко. Продолжай.

– В курганах клад не спрячешь, потому что грабители могил были во все времена, и никто не мог дать гарантии, что в один прекрасный момент они не поинтересуются содержимым захоронений. Что и случалось много раз и не только в наше время. Это видно по старым раскопам.

– И с курганами все верно, – одобрительно сказал Николай Данилович.

– За две недели мы проверили все мало-мальськи подозрительные места вокруг трех могил и получили дупель пусто. Значит, осталось немного вариантов – или вход в пещеры где-то внизу, среди лесных зарослей (в таком случае мы фиг его найдем), или где-то здесь.

– Логично. На первый взгляд.

– А на второй? – раздражаясь, спросил Глеб.

– И на второй тоже. Я мыслю аналогично.

– От безысходности, – хмуро сказал Глеб. – Тебе просто не хочется расставаться с мечтой – найти что-то необычайное, например, жезл магистра ордена розенкрейцеров. Если, конечно, он существовал.

– Ты уже сдался?

– Батя, коммунисты и кладоискатели не сдаются. Я готов срыть этот холм до основания, но с применением техники. У меня уже кровавые мозоли не только на руках, но и на коленях.

– Взялся за гуж…

– Понял. Но где его искать, этот вход? Здесь одни камни. Я пока очистил и выровнял место под палатку, думал, кончусь. Один камень вытаскиваешь, а на его месте тут же появляется второй. Растут из-под земли, как зубы мифического дракона.

– Есть два варианта. Или вход закрыли большой булыгой, или засыпали землей. Поэтому, первым делом будем искать участок земли, свободный от камней. Ну, а потом, если этот вариант не сработает, займемся камнями.

– У нас не хватит взрывчатки, чтобы взорвать камни.

– Будем сначала их окапывать. За столетия камни вросли в землю не меньше, чем на метр.

– Хорошенькое дельце. Не было печали…

– Не бурчи, как старый дед. Давай штыри.

Длинные, тонкие штыри из закаленной стали были составными, свинчивающимися. Так было удобно таскать их с собой во время поездок, потому что они помещались в рюкзак. Штырями кладоискатели «пробовали» землю в поисках металлических и иных предметов. Тонкий и острый, как жало, штырь, который имел обратную конусность (чтобы не застревал), можно было воткнуть в землю на глубину до трех метров, в зависимости от плотности грунта. Как раз на этой глубине и встречались больше всего ценные находки.

Глеб всегда удивлялся сверхъестественному чутью отца. Этот дар перешел к нему от прапрадеда Саввы, которого считали колдуном. Фамильное чутье и на этот раз не подвело Николая Даниловича. Земля, конечно, за многие годы уплотнилась, слежалась, но именно этот участок был свободен от камней. Он оказался небольшим и почти квадратным, со сторонами в пять и четыре с половиной метра.

Штырь углублялся здесь в землю на полтора метра, притом то, во что он упирался, было плоским и строго горизонтальным.

– Неужели там плита, прикрывающая вход в пещеры? – спросил, дрожа от радостного возбуждения, Глеб.

– Скорее всего, это просто коренная порода, горизонтальный пласт песчаника.

– Так что же, переходим к следующему варианту?

Слова отца подействовали на Глеба как ушат холодной воды.

– Только тогда, когда убедимся на все сто процентов, что этот пустышка, – отрезал Николай Данилович и зло сплюнул. – Доставай лопаты…

Они копали до самого вечера с коротким перерывом на обед. Отец оказался прав – под полутораметровым слоем суглинка находился плоский, как стол, пласт песчаника. Но он был неоднороден. Посредине очищенной от земли площадки выделялся квадрат несколько иного цвета.

– Папуля, я балдею…

Потрясенный Глеб, как слепой, ощупывал границы квадрата, которые были глубокими щелями.

– Это плита, прикрывающая вход! – вскричал он с азартом.

– Похоже… – Отец тоже был сильно взволнован. – Но что за этим входом?

– Узнаем…

Глеб взял небольшую кувалду и с силой ударил по плите. Ответом ему был гулкий звук.

– Пустота. Под ней пустота! – вскричал Глеб.

И начал бить по камню с силой, которую никак нельзя было предполагать в худощавом молодом человеке. Песчаник поддавался плохо – он лишь крошился и откалывался небольшими кусками. До тех пор, пока отец не принес долота.

После этого дело пошло на лад – долота начали вбивать в песчаник по одной линии, и вскоре плита раскололась на несколько кусков; вытащить их не составило особого труда. Черный квадратный зев, открывшийся взору потрясенных кладоискателей, ввел их в состояние близкое к умопомешательству. Взявшись за руки, они сплясали какой-то дикий танец, одновременно похожий на «казачок» и ирландскую «джигу».

– Вниз! – жестом римского цезаря указал Николай Данилович.

– Здесь неглубоко, метра три, – сказал Глеб, опустив руку с фонариком в отверстие. – Я спрыгну.

– Погоди! Сначала обвяжись веревкой для страховки. И будь предельно осторожен – в средний века, как и в древности, тоже любили ставить разные ловушки.

Глеб не стал прыгать вниз, очертя голову, а спустился на веревке. Он оказался в неожиданно просторной камере, явно искусственного происхождения. Следы грубой обработки стен были видны невооруженным взглядом. В камеру с поверхности вела каменная лестница, засыпанная землей.

– Ну, что там? – нетерпеливо спрашивал Николай Данилович.

– Интересно… – бормотал Глеб.