Могила Колумба

Детективы задумались, пытаясь представить себе положение, в каком очутились несчастные моряки. Наконец слово взял Эдвин:

— Ну и дела! Вот теперь мы точно в тупике. О чем тут вообще речь?

— Не знаю. Но в Мадриде мы получим помощь, и существенную. Вот увидите, — ответил испанец. Его вид говорил, что он знает, к кому лучше всего обратиться.

— Сколько у нас остается времени до отъезда в Геную? — поинтересовалась Альтаграсиа. — Мне нужно кое-что купить. Я не рассчитывала на столь длительное путешествие. И вы же знаете нас, женщин. Нам нужно гораздо больше вещей, чем вам, мужчинам.

— В принципе, думаю, дня два. Я полагал, мы поживем у меня и уж на месте решим, что предпринять дальше. Вы не против?

Любезность испанца, гостеприимно предложившего свой дом, всех оживила. После вчерашнего происшествия это было особенно приятно.

Доминиканцы, естественно, приняли приглашение.

А в купе бизнес-класса двое мужчин следили за передвижениями полицейских и женщины, наблюдая за ними сквозь стеклянные двери, разделявшие вагоны. Парочка села в поезд, буквально наступая детективам на пятки.

— И как мы будем следить за ними в таком большом городе? — сказал один из преследователей. — Я плохо знаю Мадрид, как бы не заблудиться. Меня нервирует это задание.

— Там мы можем рассчитывать на помощь, — ответил ему второй. — В любом случае есть наводки, которыми можно воспользоваться.

— О чем ты?

— У нас имеются домашний и рабочий адреса некоего Андреса Оливера. Они точно появятся в одном из этих мест.

— Наверняка. Что гарантирует нам возможность хорошо выполнить заказ. Мы не можем провалить дело ни под каким видом.

Жилище испанца изумило Эдвина как своими размерами, так и обстановкой. Не вызывало сомнений: им здесь будет удобно. И уж точно не тесно.

— Ну и ну! Похоже, мадридским полицейским тоже хорошо платят! — воскликнул доминиканец, пораженный апартаментами.

Альтаграсиа оглядела тщательно продуманный интерьер. Уютно и элегантно. Правда, на женский вкус все слишком в духе минимализма и чересчур по-мужски. Оливер отвлек ее от осмотра.

— Квартира принадлежала моим родителям. Я привел ее в божеский вид. Она расположена в очень хорошем районе. Кроме того, это мансарда. Посмотрите, какой отсюда открывается вид.

Троица вышла на гигантскую террасу. Альтаграсиа выразила свой восторг с чисто доминиканской экспрессией:

— Вот это да!

— Ретиро-парк — место историческое и очень точно передает дух города. Нравится панорама? Я просто отдыхаю душой здесь по вечерам, глядя на эти деревья, с бутылочкой пива в руке…

— Я остаюсь тут жить, — решительно заявил Эдвин.

— Да сколько угодно! — рассмеялся хозяин.

Размеры мансарды позволяли предоставить каждому из гостей отдельную комнату. Как только они разместились, было объявлено, что пора двигаться на свидание, ради которого, собственно, они прибыли в столицу. Все спустились в гараж за машиной Оливера. Их ждали в отделе аналитики научного подразделения полиции.

Как обычно в рабочий день, на улицах в это время суток было многолюдно. Доминиканцы с интересом и вниманием смотрели по сторонам, стараясь ничего не упустить. Современные офисные здания чередовались с роскошными дворцами. Когда они проезжали площадь Колумба, Эдвин не удержался, показав на памятник первооткрывателю.

— И у вас есть такой! — кивнул он на монумент, дань памяти человеку, с которым за последние дни он почти что сроднился.

— Конечно. Может, нам стоит к нему подойти? Просто так…

Вскоре детективы подъехали к огромному зданию на центральной улице Мадрида. Испанец пояснил, что строение целиком занято научным подразделением полиции, и хотя его кабинет совсем в другом месте, он очень часто здесь бывает. Нужный им кабинет находился на последнем этаже, в конце коридора, длиннее которого доминиканцы в жизни не видели. После долгого перехода мимо бесконечной вереницы запертых дверей они добрались до самого дальнего закоулка немыслимого лабиринта. Постучав костяшками пальцев в дверь, Оливер приоткрыл ее.

Гостей поприветствовал, не вставая из-за стола, пожилой сеньор. С седыми волосами, в очках, съехавших на кончик носа, он выглядел как настоящий ученый — рассеянный, перегруженный опытом и познаниями, то есть казался именно тем, кто мог бы помочь им в расследовании. На что Оливер и намекал. Комната была беспорядочно завалена грудами бумаг. Фотографии и дипломы сплошь покрывали стены, не оставляя ни малейшего шанса увидеть, какого они действительно цвета. Можно было смело утверждать: подобного хаоса в столь ограниченном пространстве доминиканцы еще не встречали.

Андрес Оливер и старичок крепко обнялись.

— Позвольте представить вам моего дядю Томаса, одного из лучших экспертов испанской полиции и одного из крупнейших аналитиков в нашей стране по проблемам, связанным с иберо-американским историческим наследием.

— Ух ты, какие симпатичные ребята! Откуда вы? — спросил эксперт.

— Мы доминиканцы, — ответил Эдвин. — А у вас очень своеобразный кабинет.

— Это организованный беспорядок, — категорически заявил Томас Оливер. — Я могу быстро найти любую нужную мне вещь. И зачем, скажите на милость, терять время на уборку, когда важнее всего — эффективность?

— Да, конечно, — отозвалась Альтаграсиа. — Я вижу у вас фотографию президента Доминиканской республики.

— Да. Время от времени ко мне обращаются за консультацией из вашей страны. Помимо прочего, я давал рекомендации экс-президенту Балагеру в связи с перенесением предполагаемых останков Колумба из собора Примада-де-Америка на Маяк по случаю празднования пятисотлетия открытия Америки. Ну и кашу там заварили с этим новым зданием! Я посоветовал оставить прах в кафедральном соборе Санто-Доминго, но меня не послушали. С моей точки зрения, вы многое потеряли с этой переменой места. Просто уверен.

— Ну, теперь это уже не имеет значения, — ответила Альтаграсиа. — Вам, наверное, известно, что после ограбления у нас не осталось ни щепотки праха.

— Да, я знаю. Андрес звонил мне раз двадцать с тех пор. Я в курсе событий.

Доминиканцы покосились на Оливера. Тот лишь пожал плечами.

— Ладно, давайте сядем и побеседуем. Откуда начнем? — спросил Томас.

Они проговорили несколько часов кряду, обсуждая во всех подробностях находки из Санто-Доминго и Севильи. Детективы постарались изложить факты систематизированно, выделяя самое важное из того, что было обнаружено. Особое значение они придавали коллекции документов. И закончили сообщением об ошеломившем их открытии, что сто лет назад в Генуе произошло аналогичное ограбление.

— Я понятия не имел, что памятник Колумбу на площади Акваверде в Генуе был разграблен столетие назад, пока Андрес меня не просветил. У нас нет ни единого свидетельства на сей счет. Но я произвел расследование и пришел к выводу, что доподлинно неизвестно, было ли что-нибудь внутри. Известно только, что грабители оставили подпись на монументе. Итальянская пресса, которую мне удалось достать, писала в то время, что мемориальную плиту разбили хулиганы. И все равно я не понимаю, почему этот эпизод не нашел отражения в наших архивах. Лично мне интересно, что могло храниться в недрах ограбленного памятника.

— Там могли лежать такие же документы, что и у нас, — вслух подумал Оливер.

— Каким приблизительно временем датируются севильские документы? — уточнил Томас. Он принялся методично записывать разговор и, пользуясь собственной системой, фиксировал данные на разных листочках одновременно.

Альтаграсиа недоумевала, зачем понадобилось ученому делать записи, при том что кабинет его находится в таком изумительном беспорядке. Не вызывало сомнений: он потеряет листочки в ту же секунду, как только они попрощаются и выйдут за дверь. Ей пришло в голову, что человеку с явной склонностью создавать вокруг себя хаос лучше бы попробовать раскладывать мысли по полочкам, не записывая их на десятках листков, ибо такое количество бумажек лишь усилит царящий в комнате кавардак.