Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)

– Теперь мы с вами потолкуем, – обратилась она к Росиньолю по уходе горничной.

– Як вашим услугам, – отвечал он, поклонившись. – Судя по вашей записке, вы хотите мне поручить важные дела.

– Господин Росиньоль, – проговорила Андрэ, – вы состоите начальником агентства взысканий, перекупки сомнительных долговых обязательств и проигранных процессов, не правда ли?

– То есть я директор Страхового и судебного общества обеспечения проигрышей денежных претензий, – поправил Росиньоль с важностью.

– Положим, но я имею дело не к обществу, а лично к вам.

– Ко мне?

– Вы ведь из Блоа, не правда ли?

Росиньоль вздрогнул.

– Вы служили там у Корбона, нотариуса семейства де Шамери?

– Вы не ошибаетесь, отвечал Росиньоль, немного смешавшись.

– Он уволил вас за некоторые проделки, кажется, после смерти вдовы де Шамери.

– Вашей матери, – добавил он.

– Да. Приехав в Париж, вы начали заниматься всевозможного рода делами, меняли несколько раз фамилии и были не раз под судом…

– Милостивая государыня!..

– Но, в конце концов, как человек неглупый, вы сумели выпутаться, и господин Росиньоль. некогда Жюль Малуэн, сделался в глазах правосудия безукоризненным человеком, известным своею способностью развязывать запутанные дела.

– Если вы так подробно знаете мою биографию, то позвольте мне в свою очередь доказать, что и ваши тайны мне не чужды.

Тут Росиньоль рассказал все, что мы о ней уже знаем. Она совершенно спокойно слушала его.

– Таким образом, – сказал под конец Росиньоль, – вы несправедливо носите имя де Шамери. Вы имеете доходу около девятнадцати тысяч ливров и по смерти вашей родительницы могли бы сделать приличную партию, но вы предпочли вести жизнь независимую и несколько ветреную…

– Господин Росиньоль, – перебила его Андрэ, – до поведения моего вам нет дела.

– Я только хотел доказать вам, что знаю о вас больше, чем вы обо мне.

– Послушайте, – вдруг проговорила Андрэ, – хотите получить двести тысяч франков?

– Весьма понятно. Что прикажете делать?

– Прежде всего выслушать меня. Муж моей матери маркиз де Шамери получил огромное наследство после дяди своего шевалье де Шамери, который оставил духовное завещание следующего содержания:

«Назначаю своим единственным наследником племянника моего, Антуана-Жозефа-Фердинанда маркиза де Шамери. Я желаю, чтобы мое состояние оставалось в руках младшей линии де Шамери, главою которого в настоящее время – маркиз де Шамери».

– Маркиз де Шамери, – сказала она, – передал состояние своему сыну Гектору, т. е. моему брату, который, согласно завещанию шевалье де Шамери, сделал своим единственным наследником своего кузена, графа де Шамери. Но в духовной шевалье де Шамери была еще следующая приписка:

«В случае, если младшая линия Шамери пресечется в мужском колене, я требую, чтобы состояние мое перешло к дальним родственникам моим, Шамери де Шамеруа».

– Где же это завещание? – спросил Росиньоль.

– У меня; я нашла его в бумагах моей матери.

– Но я все-таки не могу понять, что вы намерены делать.

– У последнего маркиза де Шамери был сын десяти лет, который пропал без вести или, вернее, умер.

– Но о его смерти нет никаких доказательств.

– Этих-то доказательств мне и нужно. Ваша всесторонняя деятельность, надеюсь, не исключает из своей программы подделку актов о смерти?

– Пожалуй, что и так, – отвечал с достоинством Росиньоль.

– Кроме того, – продолжала Андрэ, – остался еще один Шамери де Шамеруа, но не далее как через две недели он будем моим мужем.

– Теперь понимаю, – проговорил он после короткого размышления, – дело ясное, что если доказано будет перед судом, что сын маркизы де Шамери умер…

– За это вы получите двести тысяч франков. Итак, я жду вас через неделю с свидетельством о смерти.

– Вы получите его, – отвечал самоуверенно Росиньоль.

Он взял у Андрэ в задаток десять тысяч и, удаляясь, проговорил:

– Через неделю вы услышите обо мне.

Лишь только Росиньоль вышел, в спальню вошел грум.

– Барон ждет уже давно; прикажете принять?

– Проси.

Через несколько секунд вошел красивый мужчина лет шестидесяти, одетый просто, но со вкусом.

– Здравствуйте, – сказал он, целуя руку молодой женщины, – как вы себя сегодня чувствуете?

– Как женщина, которая видела весьма странный сон. Сядьте, если хотите, я расскажу вам его.

Пожилой мужчина, вошедший так фамильярно в спальню молодой женщины, называвшей себя де Шамери, был некто барон Б.

– Что же приснилось вам? – спросил он, сев у изголовья Андрэ.

– Что я выхожу замуж.

Барон разразился хохотом.

– Вы смеетесь, следовательно, по вашему мнению, я женщина, неспособная соблазниться замужеством?

– Вы – пожалуй, но женихи…

– Женихи всегда найдутся у привлекательной женщины.

– А вы привлекательны?

– Имея девятнадцать тысяч ливров дохода – да.

– Действительно, моя милая, сон ваш самый вздорный; советую вам не выходить замуж, а довольствоваться моими поклонениями.

– Любезный барон, – проговорила Андрэ, – я выхожу замуж не во сне, а в действительности.

– Вы говорите серьезно?

– Очень серьезно.

– Когда же?

– Через две недели, а может быть, и раньше.

– Кто же этот счастливец?

– Красивый мужчина двадцати восьми лет с титулом барона.

– Промотавшийся?

– Да.

– Прощайте, – сказал барон, взяв свою шляпу и трость, – вы стали женщиной сильной. Прощайте, баронесса, – повторил он, злобно улыбаясь.

– Кстати, – сказала Андрэ, – вы знаете, что в глазах света вы всегда были кузеном моей матери?

– Я останусь им и теперь, но я сегодня вечером уезжаю на весьма продолжительное время и поэтому не буду иметь счастья присутствовать при вашем бракосочетании.

И барон ушел.

– Наконец-то, – прошептала Андрэ.

Она оделась в утренний туалет, велела заложить купе и поехала одна, около одиннадцати часов, в улицу Сен-Лазар.

Андрэ де Шамери вошла без доклада к госпоже Сент-Альфонс, той самой красивой брюнетке, с которой был дружен граф Артов.

Андрэ отправилась к ней прямо в спальню.

– Здравствуй, милая, – сказала она, бросая на диван муфту и перчатки, – как поживаешь?

Они пожали друг другу руки.

– Я сейчас сбыла с рук барона, – сказала Андрэ.

– Это немного рискованно, хотя не опасно.

– Я ему сказала о замужестве и сказала, что нареченный мой хорош собой.

– Ты не ошиблась: он действительно прехорошенький.

– И ты уверена, что он согласится?

– Утопающий хватается за соломинку, а бедный Шамеруа положительно погибает от долгов… Но, кстати, что ты сделаешь с Ролланом?

– О! С этим я легко развяжусь.

– Я, право, не понимаю, как ты можешь предпочесть ему…

– Три месяца тому назад я действительно хотела согласиться на его предложение, но в тот день, как ты открыла мне де Шамеруа, сообщив мне, что он на пути к аресту за ничтожные должишки, – в тот день я поклялась, что он будет моим мужем.

– Странная фантазия!

– У меня есть свои планы, – проговорила спокойно Андрэ.

В прихожей раздался звонок.

– Скорей, – сказала Сент-Альфонс, – это он; возьми свою муфту и перчатки и иди туда.

Андрэ проскользнула в уборную, затворила за собой дверь и села около нее в кресле.

Спустя минуту вошел барон де Шамеруа. Это был красивый мужчина высокого роста, лет около тридцати.

– Здравствуй, Эдгар, – проговорила Сент-Альфонс, лукаво улыбаясь.

– Здравствуй, Анаиса, – отвечал он. – Как здоровье?

– Благодарю. Сядь около меня. Мне нужно с тобой поговорить об очень серьезном деле.

– Записка твоя меня сильно удивила… я тебе нужен?

– Да. Слушай, Эдгар, на тебя подан к взысканию вексель в десять тысяч франков, и сегодня или завтра тебя посадят в тюрьму.

– Правда, – прошептал барон со вздохом.