Двадцать пять тысяч долларов

— Вы хорошо сделали, позвонив прямо мне, Бивер. Это действительно очень важное указание. Где у меня, черт возьми, были глаза, что я этого не заметил? Перышко не могло долго лежать в бумажнике, это ясно. Хорошая работа, Бивер. Очень хорошо, благодарю.

Мнимый лакей с улыбкой повесил трубку

В подземной камере городской тюрьмы двое рослых полицейских сняли пиджаки, старательно повесили их на вешалку. После этого развязали галстуки. Наконец, сняли рубашки.

Сидя в противоположном углу камеры, Родней Алькотт с тревогой смотрел на эти приготовления. Он обратился к капитану Кармайклу

— Что они мне сделают?

Капитан ответил голосом, не предвещавшим ничего хорошего:

— Лучше скажи, как это было с тем пером.

— Что я могу сказать?

— Это талисман, который ты носишь с собой уже целый год?

— Да.

Капитан саркастически рассмеялся:

— Если носить в бумажнике перо, то часов через десять оно будет смято и сплющено. Твое же было такое свежее, будто ты за минуту перед тем вырвал его у гуся из хвоста, — он двинулся к двери и, обращаясь к обоим силачам, бросил: — Можете начинать, ребята.

Один из великанов многозначительно поплевал на ладони и с безжалостным блеском в глазах подошел к Алькотту.

— Не уходите, господин капитан! — завыл заключенный. — Не уходите! Я все расскажу.

Кармайкл вернулся.

— Тебе потребовалось много времени, чтобы решиться, парень. Почему ты не признался раньше?

— Думал, что мне удастся выкрутиться, — застонал Алькотт. — Но теперь, когда вы разобрались, как было с этим перышком, я должен признаться.

Лестер Лейтс блаженствовал в тиши своего «домика», когда резкий звонок возвестил о прибытии гостя. Он отложил журнал, который читал перед этим.

— Иди, Скаттл, посмотри, кто пришел, — вздохнул он.

Слуга открыл двери. Сержант Акли, капитан Кармайкл и два детектива ворвались в комнату.

— Говорите, сержант, — приказал капитан.

Акли тяжелыми шагами пересек комнату. Лестер Лейтс вопросительно поднял брови.

— Добрый вечер, господа. Как поживаете, сержант? Откуда столько энергии?

— Вам хорошо известно, почему мы пришли, Лейтс.

Лейтс покачал головой.

— Чтение мыслей никогда не было моей сильной стороной, — сказал он.

— Алькотт раскололся и признал себя виновным.

— В самом деле? И что же он вам такое рассказал?

— Алькотт — это подлец, который умеет пользоваться обстоятельствами. Он думал, что процесс о патентах, который ведет «Клик Фаст Шуттер Компани», хороший случай, чтобы вытянуть у Бойена из кармана двадцать пять тысяч долларов. Будучи дальним родственником Мандвиля, он устроил так, чтобы Бойен увидел его в обществе судьи. После чего обратился к Бойену, предложив…

— Я читал газеты, сержант, и знаю подробности. Должен ли я понимать, что вы пришли просить моей помощи?

У Акли вырвался крик нетерпения.

— Вам, хорошо известно, почему я пришел! Вы сразу угадали, что случилось.

— Что я угадал?

— То, что случилось!

— Но откуда? Очень бы хотел это узнать.

— Ведь вы хорошо знаете! Я уже сказал, что Алькотт во всем признался. Бойен и Бетчер вручили ему двадцать пять тысяч долларов в номере отеля у детектива. Он сразу понял, что будет под наблюдением до самого свидания с Мандвилем. Но он хитрец. Он отклеил кусок пластыря, который придерживал повязки на его голове. В это время он сидел на кровати Бетчера. Когда Бойен и Бетчер записывали номера банкнотов, он отодвинул наволочку и разрезал перочинным ножом подушку, лежавшую на кровати. Когда ему вручили пачку банкнотов, он взял их правой рукой и, делая вид, что считает, быстро переложил в левую. В рукаве у него были приготовлены двадцать пять однодолларовых банкнотов. Он ловко их вытащил и демонстративно положил в конверт. А тысячедолларовые банкноты спрятал под подушку, заклеив разрез пластырем. После чего закрыл все наволочкой. Он рассчитывал на то, что при первой же возможности возвратится туда и возьмет спрятанную добычу.

Его выдало перышко, которое высунулось из подушки. Когда он срывал пластырь, на пальцах у него осталось немного клея, к которому пристало перышко из подушки. Оно было найдено во время обыска в бумажнике, и Алькотт понял, что, если он быстро не выдумает какого-нибудь объяснения, полиция докопается в конце концов до происхождения пера и лишит его добытых денег. Вот он и рассказал нам вздорную историю о том, что перышко является талисманом, который он носит целый год.

Лейтс выслушал сержанта с большим вниманием.

— Это очень интересно, сержант. Но что у меня со всем этим общего?

— Вы сами хорошо знаете. Вы взяли на себя труд разыгрывать сложную комедию только для того, чтобы попасть в номер Бетчера с подушкой под одеждой. Вам удалось остаться одному в комнате на несколько минут. Этого вам вполне хватило, чтобы взять подушку, в которой находились деньги. Поскольку вы не имели времени копаться в перьях, которыми была наполнена подушка, вы попросту заменили ее своей! Потом вы возвратились в номер, снятый миссис Рандерман, и сообщили Бетчеру, что отказываетесь от его «услуг». Вы разыграли эту комедию так старательно, что никто не догадался, какая была истинная причина вашей эскапады — остаться на несколько минут в комнате Бетчера!

Лестер Лейтс кивнул, соглашаясь.

— Великолепно, сержант! Вы редко бываете так близки к истине. Действительно, как только я увидел фото Алькотта в газетах, то сразу же заметил, что вид перышка противоречит показаниям Алькотта. Позже я отдал себе отчет в том, что на фотографии, сделанной сразу же после ареста, не хватает кусочка пластыря. Мне пришло в голову, что Алькотт мог спрятать деньги в подушку, а перышко именно тогда и прилипло к его пальцам. Но вы прекрасно знаете, сержант, что если я интересуюсь деятельностью преступников, то только как бесстрастный исследователь человеческой души. Применять дедукцию для разрешения полицейской загадки — меня совершенно не интересует. Однако мне еще пришло в голову, что обманщиком мог быть также и Бетчер. Я подумал и поделился этой мыслью с моим слугой Скаттлом. Тот считал детектива добросовестным человеком. Мы спорили на эту тему и вот, в конце концов, заключили пари. Наконец, и вы, как мне кажется…

— Это пари нас не интересует, — быстро прервал его сержант. — У нас есть ордер на обыск. Мы перетряхнем все в вашей квартире и, если найдем подушку с разрезом, заклеенным пластырем…

Капитан Кармайкл подошел к Лейтсу.

— Минуточку, сержант. Слова, которые произнес мистер Лейтс, составляют признание вины. Поэтому мы должны выслушать его до конца. Итак, мистер Лейтс, признаете ли вы, что выдавали себя за мистера Рандермана? Признаете ли вы, что с помощью миссис Рандерман вы разыграли комедию для того, чтобы встретиться г. Бетчером?

— Да, это так.

Капитан нахмурил брови.

— Не знаю, как вам удастся оправдать свое поведение перед судом.

— Ничего нет проще! Дело касалось пари, сержант Акли о нем знал. Он даже принял участие в этом пари!

— Я готов вам это объяснить в любую минуту, господин капитан, — поспешно вмешался сержант. — Но сейчас я должен заняться другим.

— Поскольку я проиграл, — подхватил Лейтс, — я выплатил пятьдесят долларов моему слуге и имею все основания полагать, что он отдал сержанту Акли причитающуюся ему часть.

Капитан снова нахмурил брови.

— Это правда, сержант?

— Это частное дело, господин капитан, и нет…

— Частное дело! — взорвался Кармайкл. — Газеты осмеют нас раз и навсегда! А какого черта вы держали это в тайне?

— Я думал, что это не…

— Теперь я прекрасно понимаю, почему! Вы рассчитывали на эти двадцать пять долларов!

— Господин капитан, я думал тогда, что…

— Вы не вспомнили об этом пари ни в одном из своих рапортов! — оборвал его офицер. — Давайте, начинайте, у вас ордер на обыск. Ищите подушки.

Голос Лейтса был полон упрека: