Павильон Зеленого Солнца

— Погоди, — прервала Элен, — иначе угадаешь и вторую новость и я не успею ничего рассказать.

Она опустилась на скамью. Патриция подперла кулаками щеки и приготовилась слушать.

— Твои предположения оправдались. Сегодня утром инспектор явился в отель — отдать зонтик.

— Надеюсь, явился не только с зонтиком, но и с букетом? — перебила Патриция.

Элен только ресницами взмахнула — мол, как же иначе — и продолжала:

— Сказал, что у него два часа свободных, и позвал осмотреть какую-нибудь достопримечательность столицы. Я согласилась — почему бы не сделать человеку приятное? Как полагаешь, куда он меня повел?

Патриция почему-то поперхнулась чаем.

— Ни за что не угадаешь, — заметила Элен. — В океанарий!

Патриция заходилась кашлем. Элен скрестила руки на груди и повторила громко, как для глухой:

— В океанарий! Можно подумать, в Тайане не на что посмотреть. Гордость страны — голожаберные моллюски!

Она возмущенно хмыкнула. Потом, чуть успокоившись, сказала:

— Мало этого! Ямура заехал за мной на машине. И вдруг на середине пути ему вздумалось остановить автомобиль и предложить спуститься… Как ты думаешь, куда?

Патриция предусмотрительно отодвинула кружку с чаем.

— Ни за что не угадаешь. В метро!

— И ты согласилась? — не поверила своим ушам Патриция.

Элен запнулась только на мгновение.

— Мне просто стало интересно, что будет дальше. Мы покинули удобный, просторный салон, где, заметь, находились наедине, и спустились в грохочущее переполненное метро.

Элен побарабанила пальцами по столу и философски заметила:

— У тайанцев какое-то странное отношение к транспорту. Кажется, это называется «священный трепет».

— Рассказывай, — нетерпеливо подогнала Патриция.

— Итак, мы вдавились в электричку, и вот тут, ни раньше, ни позже, Ямуре приспичило спросить, не хочу ли я выйти за него замуж. Что ты на это скажешь?

— Мне гораздо интереснее узнать, что ответила ты.

— Естественно, я собиралась произнести все положенное. Как это для меня неожиданно, и что я должна подумать, и о разнице наших культур…

— Ну и?..

— Я начала, но он ничего не услышал.

— Ну и?..

— Оставалось только прокричать ему прямо в ухо: «Да!»

Патриция заключила, что и ей иногда удается дать дельный совет.

— Элен, если серьезно, ты счастлива?

— Серьезно? Да. Видишь ли, каждый из моих бывших поклонников стремился украсить себя мною. Как Тои, например. «Рядом с такой женщиной и я буду выглядеть значительной персоной». Инспектор же во время всей этой передряги думал не о себе, а обо мне. За меня волновался, ко мне на помощь спешил. Я, конечно, особа легкомысленная, — Элен кокетливо прищурилась, — но подобное чувство способна оценить.

Она замолчала, любовно отряхивая дождевые капли с зонта.

— Считай этот зонт первым свадебным подарком, — засмеялась Патриция. — Представляю вашу будущую жизнь. Ты берешь интервью: «Инспектор, несколько слов для прессы. Как продвигается раскрытие очередного преступления? Говорят, полиция прилагает массу усилий, лишь бы ничего не раскрыть».

— Ошибаешься, — ехидно откликнулась Элен. — Я решила, что журналистика не мое призвание. И поступаю на службу в полицию.

Патриция не скоро обрела дар речи.

— Это твоя вторая новость? — едва выговорила она, чувствуя, что и без чая становится жарко.

Элен горделиво кивнула. Некоторое время подруги сидели молча, погрузившись в самые приятные размышления. Затем Патриция сказала:

— У меня тоже две новости, но, конечно, не столь эффектные, как твои. Во-первых, звонил Комито.

— Бедняга, — вздохнула Элен. — Надеюсь, ему сообщат, где покоится прах госпожи Ота.

— Комито сказал, что совещание отменили. Коллеги переполошились из-за его отсутствия, весь день обзванивали больницы. Начальник заверил, что и в мыслях не имел поручить эту работу кому-нибудь другому.

— Поздравляю, — засмеялась Элен. — Надеюсь, скоро последует второе открытие.

— А за ним и третье, — доложила Патриция. — Группа профессора Шеня выезжает на раскопки.

— В ущелье Молчания? — подхватила догадливая Элен.

— Да. Вместо фарфоровых осколков будем бережно собирать ржавые пластинки, кольца, чешуйки доспехов.

— Ты уже порадовала своего мужа известием о скором отъезде?

— Порадовала, — вздохнула Патриция. — Представляешь, прогуливаемся вчера по набережной. Красота неописуемая. Горят фонари, разноцветные огни дробятся в волнах. Пахнет соснами, морем. Шумит прибой. Словом, все, как в тот вечер, когда мы впервые встретились после войны. Помнишь?

Элен кивнула:

— Не беспокойся, это незабываемо. Эндо в потертых джинсах и грубом вязаном свитере. С невероятно надменным и равнодушным выражением лица. Ты взираешь на него снизу вверх влюбленным взглядом, украдкой потирая ушибленную спину.

— Перестань, — улыбнулась Патриция. — О спине я тогда и думать забыла. Особенно когда он сообщил, что «уезжает завтра и на полгода». И вот вчера…

Элен неожиданно расхохоталась:

— Вчера ты ему отомстила!

— Ничего подобного, — запротестовала Патриция. — У меня и в мыслях не было. Не виновата же я, что с экспедицией профессора Шеня все решилось так внезапно. Вчера днем я созвонилась с профессором и получила окончательный ответ. И вот вечером мы с Эндо прогуливаемся по набережной. Я объясняю, что должна отправиться в экспедицию. «Надолго?» — спрашивает он. «На полгода». — «Когда?» — «Завтра».

— Что же он ответил? — заинтересовалась Элен.

— Порадовался, что успел вернуться домой накануне.

— За вас можно не беспокоиться, — заверила Элен, — не успеете друг другу надоесть. Кстати, куда он уезжал?

Патриция пожала плечами. Они помолчали, потом Элен осторожно сказала:

— Тои начал давать показания.

Патриция нагнула голову и ничего не ответила. Элен добавила:

— Надеюсь, им удастся размотать всю цепочку…

Патриция наклонила голову еще ниже. Элен спросила:

— Что ему будет?

— Тои? Я спрашивала Эндо. Он ответил: «В военное время был бы расстрелян, но сейчас мир. В Тайане нет смертной казни».

Снова наступила тишина. Потом Патриция заговорила, постепенно оживляясь:

— Пока Эндо не было дома, у меня гостила Синь-эй. Рассказала, что дедушку выписали из больницы и бабушка решила временно задержаться в деревне — ухаживать за бывшим супругом.

— Ты не находишь, что для всех в Тайане начинается медовый месяц? — улыбнулась Элен.

Патриция сделала строгое лицо, хотя глаза ее смеялись.

— На Лисью гору начались настоящие паломничества. Вообрази, жители благодарят лисиц, так чудесно распорядившихся кладом. Приносят для них гостинцы. Думаю, от такой сытной жизни лисицы расплодятся, расселятся и на второй горе.

— Монахи возражать не станут. — Элен вновь улыбнулась. — Кстати, как ты распорядилась чаем?

— Раздарила, кому могла. Себе оставила только сорт «Ветер заката» — любимый чай госпожи Ота. А профессору Шеню отослала коробку, названную «Облака над морем». Этот чай появился в Южном княжестве уже после прихода северян.

— И мой чай пьет все полицейское управление, — подхватила Элен. — Большинство же коробок я отправила в деревушку Цуань. Как вспомню россыпи чая на полу Павильона…

Она не договорила, привлеченная чем-то, происходившим на улице. С противоположных концов к беседке подъехали две машины. Элен поднялась, перегнулась через перила.

— Это за мной, — доложила она, без труда узнавая белый автомобиль.

— Это за мной, — эхом повторила Патриция, узнавая машину Эндо.

Одновременно распахнулись дверцы, и появились оба водителя. Элен с гордостью оглядела своего избранника. Небрежно наброшенный светлый плащ, безупречный костюм, галстук. Взглянула на мужа Патриции. Нет, образцом элегантности его никто не осмелился бы назвать. Элен сочувственно вздохнула.

Ямура энергично взмахнул рукой. Элен воздала должное его выдержке. Учитывая, что она обещала вернуться два часа назад, оставалось поражаться терпению инспектора. Можно было сказать, Ямура проявил удивительную кротость и миролюбие. Элен мысленно поздравила себя, полагая, что у них с инспектором есть шанс стать самой счастливой супружеской парой в Тайане.