Павильон Зеленого Солнца

Патриция с мальчишкой, взявшись за руки, помчались к деревне. Маленький рыбак снисходительно поглядывал на нее снизу вверх и замедлял бег: «Взрослая, а так плохо бегает».

Вскоре она запыхалась и перешла на шаг. Мальчишка один побежал вперед. Патриция быстро проследовала через деревню, на ходу здороваясь, от волнения не понимая обращенных к ней вопросов и отвечая только растерянными улыбками. Издалека увидела, что Синь-эй вместе с мальчишкой несутся к ней навстречу.

— Хотела прийти к вам с утра, только бабушка не пустила, — затараторила по своему обыкновению Синь-эй. — А что вам удалось узнать в монастыре? Я заснула на обратной дороге. Брату пришлось нести меня на руках, даже не помню, как оказалась дома. Просыпаюсь — уже утро, лежу за своей ширмой…

Пока Синь-эй болтала, подошли к дому. На пороге появилась монахиня. Вероятно, ее отвлекли от стирки. Монахиня стояла, вытирая с ладоней мыльную пену.

Патриция знала, что спешность известия освобождает от требований вежливости. Заговорила, чуть задыхаясь:

— Извините, вы не могли бы помочь? Один из моих друзей попал в беду. Приезжал нас навестить — на моторной лодке. Неожиданно закончился бензин.

Патриция объясняла бессвязно. Щеки ее пылали — слишком свежа была память о том, почему бензин закончился.

— Он там. — Она махнула рукой в сторону моря. — От нашего домика видно. Но у нас нет лодки. Если бы Синь-эй…

Патриция выжидающе замолчала. Монахиня плавно склонила голову.

— Разумеется, Синь-эй поможет.

— Я тоже, — принялся канючить мальчишка. — Можно, я тоже поплыву?

Патрицию только обрадовало, что Синь-эй будет не одна. Мальчик казался года на два старше и чуточку рассудительней. Монахиня знаком показала, что не возражает.

— Спроси у родителей, — велела Патриция.

— Отец с братом в море, мама в город уехала, — отбарабанил мальчишка.

Счастливо улыбнулся. Теперь он всем докажет, что давно уже не маленький. Поедет и спасет взрослого человека. После этого старший брат перестанет задирать нос.

Вместе с детьми Патриция отправилась на берег. По счастью, день выдался тихий, горизонт был чист и прозрачен, волны с еле слышным плеском набегали на песок. У деревянного причала покачивалась выкрашенная в ярко-синий цвет лодка. Дети ловко спрыгнули в нее. Патриция приготовилась отвязать веревку и тут чуть было не пожалела, что позволила ребятишкам плыть вдвоем. Каждый схватил по веслу и уверял, что грести будет именно он. Патриция предложила Синь-эй грести в одну сторону, а мальчику — в обратную.

— В обратную захочет грести взрослый дядя! — закричал юный прозорливец, намертво вцепившись в весло.

— Хорошо, — рассвирепела Патриция, чувствуя, как уходит время. — Договорились: двести взмахов делает один, двести — другой.

С этим дети согласились и отчалили. Первой гребла Синь-эй. Казалось, лодка едва двигается. Сколько еще времени бедолаге Комито томиться среди волн!

Патриция бежала обратно к машинам. У дома Синь-эй она вынуждена была остановиться — на ступенях поджидала монахиня.

— Поплыли, — выпалила Патриция.

Хотела задержаться, чтобы произнести все положенные извинения и слова благодарности. Монахиня жестом остановила ее.

— Я вижу, вы торопитесь. Не могу ли я еще чем-нибудь быть полезна?

— Спасибо. — Патриция прижала руки к груди. — Нет.

Монахиня вежливо наклонила голову, прощаясь, и Патриция поспешила дальше. Жены рыбаков, дети, старики поглядывали на нее с любопытством и некоторым беспокойством, но уже не задерживали вопросами.

Возле машин Патриция обнаружила только ликующих мальчишек, сообщивших, что дяденьки ушли туда — последовали взмахи в сторону лощины.

Патриция взгромоздилась на велосипед и покатила по тропинке. Чувствовала, что деревенеет от усталости, и молча восхищалась Элен, проделавшей этот путь ночью, да еще после изнурительного пятнадцатимильного путешествия. Думая об Элен, Патриция все больше тревожилась — мало ли, что произошло за время ее отсутствия? Сильнее налегала на педали. На середине пути обогнала обоих детективов — нельзя было утверждать, что они шагали бодро. Полицейские не попытались ее остановить, и Патриция продолжала свой путь. Уже в самом конце тропинки настигла инспектора Ямуру. Его подгонять не требовалось. Инспектор обернулся и, увидев Патрицию, сердито сдвинул брови. Та поспешила объяснить:

— Синь-эй поплыла за Комито.

— Остановитесь, — потребовал инспектор.

Патриция послушно спрыгнула на землю. Они стояли за деревьями, внимательно осматриваясь. Кругом все было тихо. Влажный песок, легкий шелест пены, чуть колеблемые слабым ветерком ветви сосен. Маленький, уютный домик на сваях. Ямура шагнул было вперед, но затем с заметным усилием остановился и приказал:

— Зайдите одна.

Патриция понимала — преступник, увидев приближающегося мужчину, может запаниковать, попытаться взять Элен в заложницы либо — убить и бежать.

— Если в доме все благополучно, позовете меня, — продолжал инспектор. — В ином случае — не подавайте вида, что испуганы, тяните время.

Патриция повиновалась. Сейчас ей не было страшно. То есть она боялась не за себя. Пролетела по мосткам, споткнулась, чуть не упала в воду, вошла в дом. Позвала с порога:

— Элен!

Ответа не было. Патриция обежала дом, заглянула на веранду и в кухню. Остановилась возле груды выброшенных из шкафа вещей. Знала, что Ямура смотрит на часы, отсчитывая секунды. Но была не в силах сдвинуться с места. Смотрела на разбросанные вещи. Однажды уже видела подобный разгром. В тот день Эндо сказал: «Пытаетесь поймать преступника? Одна старается его задержать, вторая спешит за помощью? А вернувшись, не застает ни убийцы, ни чайника, ни подруги — во всяком случае в живых».

Неужели он оказался прав?! Патриция взялась рукой за горло. Надо было выйти к инспектору. Она медленно повернулась. И только теперь заметила на столе записку. Схватила ее. Скользнула глазами по строчкам, смысла не уловила и выскочила из домика. Ямура рванулся навстречу, выдернул из ее рук бумажку, взглянул и в досаде вернул назад.

— Здесь по-английски. Прочтите.

— Обычно она пишет по-французски, — пробормотала Патриция.

— По-французски? — быстро переспросил инспектор.

Патриция кивнула и прочла вслух: «Дорогие друзья, сожалею, что вынуждена уехать, вас не дождавшись. Кажется, я догадываюсь, где найти интересующий нас предмет. Возвращаюсь в город. Встретимся здесь же через три дня. Элен».

Патриция вертела в руках записку, ничего не понимая.

— Так это она устроила такой беспорядок?

— Беспорядок? — вскинулся инспектор.

— Наверное, искала какую-то одежду. И почему не дождалась нас?

Ямура хмуро смотрел куда-то в сторону.

— Куда же она могла поехать? — недоумевала Патриция.

Тотчас ее пронизала внезапная дрожь — прежде еще, чем Ямура ответил:

— Они на Лисьей горе. Оставайтесь здесь.

Развернулся и исчез за деревьями. Патриция села прямо на песок. Минут через десять на берег вышли детективы. Патриция молча указала им на склон горы. Полицейские дружно вздохнули и беспрекословно полезли вверх.

Патриция выждала еще минут пять. Встала, убедилась, что ноги перестали дрожать и подламываться, — и направилась следом за детективами.

Элен и Тои стояли у разных углов веранды. Тои держал в руках фарфоровую крышечку.

— Десять шагов на север, — скомандовал он.

И они отсчитали десять шагов, каждый от своего угла.

— Пятнадцать — на запад.

Они повернули на запад. При этом Элен подошла к самой ограде усадьбы. Тои оказался там, где прежде стояла Элен. Палкой отметил место. Элен сделала то же самое. Затем они двинулись навстречу друг другу, выдирая траву. «Великолепное занятие, — думала Элен, — ноги не ходят, так еще и руки отнимутся». И тотчас выбранила себя за такие мысли. Следовало сосредоточиться, придумать западню для Тои. Вместо этого она вдруг принялась гадать, какие сокровища хранятся в тайнике. Детский опыт подсказывал: находишь не всегда то, что жаждешь. «Интересно, следует ли это откровение довести до сведения Тои?» Элен вновь обругала себя, понимая, что думает не о том.