Столик в стиле бидермейер

– Здесь было пресс-папье, Паша? – спросила Бобрыкина.

Павел пожал плечами.

– Опишите, – попросила Вера Семеновна.

– Довольно большое, увесистое, наверху лев лежал.

Вера вопросительно взглянула на Павла. Тот покачал головой.

– Все ясно, – вздохнула она.

Я промолчала. Так и молчала до самого конца, пока они не уехали. И только когда все кончилось, я сообразила, что так и забыла им сказать: письмо все-таки поддельное. Хотя какое это имеет значение?

Я никогда не причисляла себя к нежным, трепетным особам, которых легко выбить из колеи. Но все последние события, а особенно гибель милейшей Варвары Федоровны, расстроили и напугали меня не на шутку. Я вообще-то человек не очень общительный. Мне не так часто встречались люди, которых я могла бы считать друзьями. А Варя была именно такой. Хоть мы были знакомы всего-то месяц, но ее смерть я переживала так, словно она была моей старинной подругой. Я подолгу не могла заснуть и коротала вечера за работой. Выводок дракончиков на глазах обрастал мышечной массой и покрывался шкурками. Они весело скалили зубки и блестели глазами. Какое дело драконам до человеческих проблем?

Сама не заметив как, я задремала прямо за столом, уронив голову на руки. Очнулась оттого, что спина затекла и шею свело. Но в остальном я чувствовала себя неплохо, я отдохнула и даже выспалась.

Я вышла в сад, чтобы размяться. Эх, сейчас бы искупаться! Так не хочется идти на тот противный скользкий пляж… И мимо библиотеки… Может, плюнуть на все и на эту лестницу? Ну чего я в самом деле? Все равно рано или поздно там снова начнут купаться. Я подхватила полотенце и, выйдя за калитку, решительно повернула налево. И нет никаких призраков! Померещилось!

Я не могла видеть их лиц, только силуэты. Смутные силуэты в тумане. Вот они пошли в мою сторону. Я похолодела. Все было совсем как в Надином сне: крупный мужчина, хрупкая женщина. Ноги приросли к земле от страха, я не могла ни закричать, ни даже пошевелить губами. Я просто стояла столбом и наблюдала за медленно приближающимися тенями.

«Это они», – мелькнула мысль. Карина потревожила их покой, и они ее… А призраки были все ближе и ближе, вот я уже могла различить их лица… Совсем не зеленые, обычные человеческие… Господи, да это же!..

– Антон! Оля! – выкрикнула я. – Вы?

– Ну мы, – спокойно ответил Антон. – А ты что подумала?

Я с облегчением перевела дух.

– А я приняла вас за привидения. За призраков убиенной Анастасии и ее злодея-папаши, – призналась я.

– Не ты первая, – усмехнулся он. – Но ты что тут делаешь? Ты же мне божилась, что напугана и на лестницу больше приходить не станешь.

– Я передумала, а потом… увидела вас… испугалась, – пролепетала я.

– Привидений испугалась? – уточнил он. – И раскричалась на всю округу?

– Ага. На самом деле я вас не первый раз вижу. Вот сегодня опять не спалось, я погулять решила… А вы тут…

– Та-а-ак! – протянул он. – Не первый раз. Так чего врала, что сюда больше не ходишь?

– А я и не ходила, – призналась я. – Я со своего участка. Там если на дрова залезть…

– Все ясно, – с досадой вздохнула Ольга. – Подглядывала. Ну что теперь делать будешь?

– Ничего… – растерялась я.

– Мужу донесешь?

Я помотала головой.

– Точно? – недоверчиво спросила Ольга.

– Точно.

Я повернулась и побрела домой. Сначала медленно, потом все ускоряя шаг.

– Эй, постой! – крикнул Антон. – Ты куда рванула?

Я резко обернулась:

– Это вы… Карину? Она застала вас здесь, стала требовать денег за молчание, и вы ее…

– Ты что, с ума сошла? – Антон покрутил пальцем у виска.

– А что же здесь нелогичного? – усмехнулась я, сознавая, что веду себя крайне неосторожно.

Он смущенно пожал плечами и обернулся к Ольге. Та кивнула:

– Да. Карина, она могла… Вполне. Ну насколько я вообще знала ее как человека… Только этого не было, Кать.

Я продолжала молча смотреть на них.

– Точно не было, – подтвердил Антон. – Она нас не заставала.

– А у вас это давно? – зачем-то спросила я.

– Давно, – кивнула Ольга. – Диме до меня как до лампочки. У него бизнес, коллеги. Деловые партнеры, бани-сауны, секретарши… Если он даже узнает, не думаю, что сильно разозлится.

– Хотя, конечно, лучше ему ничего не знать, – поспешил добавить Антон. – Ну поверь, я Карину пальцем не трогал. И Оля тоже.

– Верю. А вы все время здесь встречались?

– Часто. Пока ты не начала свои утренние купания. Ну и до этого еще было: сюда, похоже, Надежда приходила, тоже первое время моцион совершала…

– Но она вас не узнала, – напомнила я. – Надя верит в привидения.

Антон улыбнулся:

– Да, она просто испугалась. Так ты никому не скажешь?

Я пообещала. Антон велел мне идти вместе с Олей чуть впереди. Я не спорила.

– Послушай, – наклонилась я к Ольге. – А вы всетаки извращенцы! Ну как в таком месте, где только что человека убили…

Ольга совершенно не смутилась.

– А знаешь, да, наверное, извращенцы… Вроде как подростки на кладбище. Что-то в этом такое есть… И это заводит. – Вдруг она испуганно посмотрела на меня. – Но это не мы… Ты не думай.

– Я не думаю, успокойся.

Мы обе замолчали.

– Знаешь, – вдруг сказала Ольга после паузы. – Если не деньги, я с Димой не стала бы жить.

– А что так?

– Да надоел он мне… пуще смерти. Был бы начальный капитал, вот точно вышла бы замуж за Антона… Свое дело бы завела.

«А ты брюлики свои продай!» – чуть не вырвалось у меня.

Я стояла у магазина, снова и снова перечитывая объявление на столбе. Сегодня утром кто-то расклеил листовки по всей деревне. «Спасем Россию от голубой чумы!» – значилось в ней в качестве заголовка, и далее шел перечень основных признаков тех, кого следовало нещадно уничтожать: «Серьга в ухе, длинные волосы, развинченная походка, манерная речь и обилие жестикуляции, чрезмерная вежливость в разговоре, макияж, гладко выбритое лицо, ухоженные ногти, дорогой парфюм, обтягивающая стильная кожаная одежда, наличие золотых или серебряных украшений на руках и теле». И подпись: «Союз натуралов».

Я попыталась представить себе описанного в прокламации субъекта. Довольно симпатичный тип получился: вежливый, импозантный, чистенький и выбритый, приятно пахнущий и элегантно одетый. Если это обязательно гей, то пресловутый натурал должен быть… Ой! Лучше и не думать.

Очередная «охота на ведьм». Но как-то уж очень в тему с последними событиями. Я сорвала листовку и выбросила в урну. Что за идиотизм?! Ну откуда в нашей деревне… Хотя… Письмо в тайнике… Пусть даже поддельное. Тем более – поддельное. Если даже Майя Ивановна играет в эти игры…

Мысли поневоле побежали по знакомому пути: кто же убийца? Наверное, за последнее время я уже отучилась думать о чем-то другом.

Карина ненавидела мужиков, неоднократно в этом признавалась. У нее нет любовника, но, вероятно, есть любовница. Может, она была лесбиянкой и ее убили именно за это? С того, кто сочинил данный текст, станется.

Потом Варя… Она сама мне признавалась, что в юности у нее случился романчик с другой женщиной. Ну даже не романчик… Мне вспомнилось: «Мы тогда гуляли вместе, и нам встретилась Татьяна Романовна». Может быть, она?

Я попыталась представить покойную учительницу в роли борца за «натуральную» ориентацию. Неубедительно получилось. Может быть, сама Анна Федоровна? Довела же она свою дочь до развода из-за того, что у ее зятя был приятель-гей. Но учительница практически не выходит из дома.

Стеклянная дверь распахнулась, и из нее пошатываясь показался «натурал» – типичный, судя по описанию в листовке. Это был Митька-алкаш. От тети Нюры я уже знала, что его выпустили и на радостях сынок немедленно напился.

Еловые веточки и хвоя указывали путь, по которому несли гроб. Варю уже похоронили и теперь справляли поминки. Со двора доносились пьяные голоса. Стесняясь зайти, я немного постояла у калитки.