Очки для близости

— Бриллианты хранились в темном кабинете дома? — спросила я.

— Нет, — ответила Зоя Федоровна. Вера Филипповна не вступала в разговор, молча курила и прятала лицо в темноте. — До дня рождения моего племянника камни лежали в ячейке банка. Но по завещанию Максима Филипповича открыть ее могли только оба его наследника. Вместе. Максим переживал за дочь и хотел обезопасить ее будущее.

— Ольга решила похитить собственное наследство? — удивилась я. — Зачем?

Вера Филипповна затушила сигарету в пепельнице и наконец нарушила молчание:

— Я разговаривала с ними. С Ольгой и Феликсом. Они хотели одного — исчезнуть.

— Куда? — теперь удивилась Зоя Федоровна.

— Не куда, а от кого. Оля знала, что от Леонида можно только исчезнуть, уйти он ей не даст.

Я решила немного подлизаться к ледяной бабушке и заодно кое-что объяснить маме Геннадия.

— Зоя Федоровна, Леонид — страшный человек. Мадам Флоре даже киллера нанимать не потребовалось, Леня сделал все сам и с удовольствием. Да и зачем посвящать в свои планы кого-то еще? — Я посмотрела на обеих женщин, они слушали внимательно, ждали, но я была упряма. — Если позволите, вернемся к бриллиантам.

— Верочка, мне тоже интересно знать, — кивнула Зоя Федоровна. — Почему вдруг Дима решил их изъять?

Вера Филипповна вздохнула, налила себе вина и ответила:

— Ему предложили выгодное вложение в Европе. Вохрин в субботу вылетал в Швейцарию и должен был вывезти камни. Бриллианты ему собирались передать за час до вылета из сейфа дома. У Вохрина свободный проход сквозь все кордоны таможни.

— А когда было принято решение об открытии ячейки? — как примерный ученик, перебивая, я даже руку подняла. — В пятницу на семейном совете в кабинете Дмитрия Максимовича? Тогда еще, я помню, Флору Анатольевну не приглашали.

— Да. И мне ничего не оставалось делать как уступить. В субботу утром камни перекочевали в домашний сейф.

— И где теперь бриллианты? — это спросила я под одобрительным взглядом Зои Федоровны.

— Не знаю. Не знаю, кому и верить. — Краснова покосилась на меня.

Но я не велась на взгляды.

— Когда Феликс открыл сейф кабинета, код которого, я думаю, ему сообщила Ольга, камней уже не было? — Мою догадливость наградили кивком. — Кстати, кто еще знал код сейфа?

— Помимо драгоценностей Флоры, в сейфе хранилось кое-что из семейных реликвий, и код знали и Флора, и Ольга.

Ай да Феликс, ай да Ольга! Ловко они меня! «Безуспешно пытаюсь попасть», — вспомнила я слова «Фаины». Впрочем, мне грех жаловаться, если бы не они, сейчас Шушара весело жевала бы отходы в кагате, а меня оплакивали родные и проклинали Бурмистровы.

— Дохлая рыба в кабинете появилась?

Мадам Краснова усмехнулась:

— А куда ж ее девать? Появилась, конечно. Но зря. Бриллианты уже кто-то изъял.

— Вера Филипповна, объясните, пожалуйста, зачем? Зачем все это?

Вера Филипповна горько усмехнулась:

— Мой брат старался предусмотреть все.

Он вынудил детей подписать брачные контракты; он оговорил участие Ольги в предприятии. Открыть ячейку банка могли только оба наследника. Максим очень старался.

Но.., нельзя вмешиваться в судьбу.., даже собственных детей. По условиям брачных контрактов супруги Ольги и Димы оставались нищими после развода.

— Дмитрий Максимович собирался разводиться?!

— Нет. Вернее, не думаю. Но Софья…

Маша, вы помните няню детей? Софья беременна. И Флора испугалась. Начала писать откровенные мемуары, угрожала.., в общем, глупо все это.

Спрашивать о Леониде не имело смысла.

Бедная Ольга много лет моталась по домам отдыха и санаториям, лишь бы не жить с мужем. Она просто решила сбежать. Но как?

На что она надеялась? Пропажу бриллиантов обнаружили бы сразу после проникновения Феликса в кабинет.

— Моя умная девочка подготовила горсть стекла, — ответила Вера Филипповна, когда я ее об этом спросила. — Перепроверять подлинность камней ночью никто бы не стал. И подмену обнаружили бы только за границей.

— А вы…

— Стоп, Мария Павловна. Теперь ваша история.

Рассказывала я долго. Меня не перебивали, у Веры Филипповны хорошая память и отменная реакция, вопросы она оставила на потом. И первый из них звучал так:

— Если вы, Мария Павловна, утверждаете, что порошок не выпили лишь «чудом», то как можно объяснить, что ловкая Флора не предусмотрела данный казус? Один порошок вместо двух?

— Количество порошков равнялось дням до юбилея. Она приготовила только один пакетик с ядом и собиралась в виде «утешения» попросить меня принять «снотворное» и спокойно дождаться утра и разговора с Дмитрием Максимовичем. Ведь только пропавший неизвестно куда хозяин мог призвать к ответу гувернантку, зачем-то проникшую в кабинет. Так что ей пришлось оставить один пакетик вместо двух. Всего не предусмотришь.

— Хорошо. А как вы догадались снять сцену в гараже?

— Если бы я приняла яд, то труп должен был обнаружиться в моей машине, как доказательство вины. Когда же утром я спустилась из своей комнаты живая и здоровая, Флоре и Леониду ничего не оставалось, как срочно перепрятать тело в другую машину, вывезти труп и изобрести новый сценарий с похищением и выкупом. Они не знали, что вечером я уже видела тело хозяина в своей спальне. Но мадам не посвятила друга в некоторые детали плана. А именно в то, что теперь роль козла отпущения предназначена не гувернантке, а ему. Кстати, то, что Флора Анатольевна не среагировала на якобы просыпанный на ковер яд, уже подтверждает мои предположения — сценарий менялся столь кардинально, что мое участие в нем не предусматривалось. Я отошла на второй план. Флоре хватало нервотрепки с выкручиванием мозгов соучастника. Думаю, она нарисовала Леониду радужную картинку ухода от неприятностей, безопасного и впоследствии хорошо оплачиваемого. Якобы Леня — герой, сопроводивший к месту встречи с похитителями родственницу Флору и тем самым спасший ее от неминуемой гибели. Дети Флоры наследуют имущество, она их опекун и услуги Леонида оплатила бы сторицей. Даже развод с Ольгой был ему уже не страшен. Флора оставила бы Леонида у руководства семейным бизнесом, уж он бы за этим проследил. Впрочем, как спасательный жилет, соучастники, вернее, Флора изъяла бриллианты из домашнего сейфа. Но это так, мелочи.., на всякий случай.

Вера Филипповна тяжело смотрела на меня и курила очередную сигарету. Она верила и не хотела мне верить. Все рассказанное мной звучало странно и страшно.

— Почему вы не обратились за помощью?

— Я сделала много ошибок. С самого начала я должна была догадаться, что облитая водой клавиатура компьютера — фикция.

Меня просто заставляли зачем-то войти в темный кабинет. Но я не успела, вернее, у меня не было достаточно времени для этого.

В день, когда Леонид обвинил меня в нечистоплотности, мою беременную сестру сбила машина.

То, что произошло дальше, удивило меня и расстроило Зою Федоровну.

Ни слова не говоря, Вера Филипповна встала и пошла в дом.

— Ну, вот и все, Машенька, — грустно произнесла мама Гены.

— Что все?!

— Тридцать лет назад Верочка потеряла ребенка. Она была на восьмом месяце, когда на нее наехал пьяный водитель. Теперь Флору ничто не спасет.

— А раньше? Что вы собирались делать раньше?

— Машенька, Флора мать наших внуков.

И убийца, против которой существовали только косвенные улики. Напоминать об этом не стоило, Бурмистровы должны сами решить, каким будет наказание. Но народ они суровый и, думаю, поступят правильно.

Я сидела в темной южной ночи и пыталась представить себе горсть прозрачных камушков, проклятое наследство, убившее стольких. Ради них, или надеясь получить все, Леонид и Флора пошли на убийство?

Рассказывая Вере Филипповне и Зое Федоровне, как мне видится сценарий преступления, я убеждала и их, и себя, что все слишком невероятно. Но тем не менее очевидно.

Две равные доли наследства и два почти брошенных супруга. Как же должна была бояться развода Флора, если добровольно подставила лицо под бейсбольную биту?!