Рагу из любимого дядюшки

Итак, я быстренько собрала свои вещички, оставила хозяевам компенсацию за порванные обои и ушла.

Я ожидала, что в дверях нашей квартиры обнаружу новый замок, но ничего подобного не было. Когда я открыла дверь своим ключом, в прихожую выскочила Маргарита. Синяки у нее на физиономии зажили, но вид все же был какой-то помятый, словно с похмелья. Увидев меня, Марго повела себя очень странно. Вначале она бросилась ко мне с радостным криком: «Соня!» Не добежав трех шагов, она вдруг остановилась, будто наткнулась на невидимую преграду, и прижала руки к обширному бюсту, словно задыхаясь.

Я спокойно вошла в прихожую и поставила сумки под вешалку, потом разделась и повернулась к Маргарите. Она стояла столбом на том же месте, и в глазах у нее появилось опасливое выражение. Я сделала шаг в ее сторону, и Марго вдруг шарахнулась к стене.

— Здравствуй! — выдавила я из себя. — Что это ты скачешь, как горная серна? Лишний вес сгонять решила?

Не отвечая, но не спуская с меня глаз, Маргарита бочком продвигалась вдоль стены к входной двери, потом выскочила на лестницу и забарабанила в дверь соседей. Я пожала плечами — похоже, что Марго малость повредилась в уме. И непонятно, когда это произошло — то ли тогда, когда я основательно начистила ей морду, то ли только что, когда она меня увидела после разлуки.

— Ангелина Сергеевна! — орала Маргарита и била в дверь ногами.

Дверь открылась, и выглянула мадам Брошкина. Скажите пожалуйста, а я совсем забыла, что ее зовут Ангелина Сергеевна. Стало быть, Марго теперь с ней в дружбе и решила призвать ее в свидетели, а то небось в прошлый раз ей в милиции не поверили. Однако, как выяснилось тотчас же, я ошиблась в своих предположениях, потому что мадам Брошкина глянула на Маргариту очень неодобрительно (а кому, я спрашиваю, понравится, когда ногами колотят в твою дверь), зато, заметив меня, она просто просияла. Оттолкнув Марго, соседка бросилась ко мне с распростертыми объятиями:

— Сонечка, дорогая, где же ты пропадала? Похудела как, кожа да кости…

— Да вот, — я пожала плечами, — у подруги жила.

— Понятно, — зловеще протянула мадам Брошкина и посмотрела на Маргариту.

В глазах у той сразу же появилось затравленное выражение. Тем не менее она запинающимся голосом произнесла, что вот же я, живая и здоровая.

— Это мы еще проверим! — пообещала соседка. Я изумленно переводила глаза с одной на другую.

— Сонечка, — сладким голосом обратилась ко мне мадам Брошкина, — зайди ко мне на минуточку, поговорим…

Я смотрела на Маргариту. Она прижала руки к груди и закатила глаза к потолку, отчего сразу же стала похожа на кающуюся Марию-Магдалину.

Однако я в ее раскаяние не поверила и на всякий случай прихватила кота с собой.

У соседки на кухне кот вылез из сумки, и мадам Брошкина поразилась его размерам. Она налила Багратиону теплого молока в блюдечко, а мне предложила чаю. Слово за слово выяснилось, что же случилось с тех пор, как я ушла из дома и отчего Марго ведет себя так странно.

Оказывается, мадам Брошкина в тот день была дома, как, впрочем, почти всегда. Она слышала из нашей квартиры звуки скандала и драки, видела, как двое молодых мужчин сели в санитарный фургон и уехали. По слабости зрения она не разглядела надписи на фургоне и решила, что приезжала «Скорая помощь». Меня, выходившую из квартиры с сумками, мадам Брошкиной помешал увидеть телефонный звонок приятельницы, раздавшийся очень не вовремя. Таким образом, соседка была уверена, что мы с Марго крупно поскандалили, потом подрались, в результате чего меня увезли на «Скорой» в больницу.

Это только Владимир Николаевич думал, что раз он не поддерживает никаких отношений с соседями, то никому нет до него дела. Напротив, все прекрасно знали про смерть его жены, моей мамы, и не поленились отсчитать точное количество дней с ее смерти после того, как заметили, что в нашей квартире появилась его сожительница. Скажу сразу, я наших дел ни с кем из соседей не обсуждала, но бабушки на скамеечке и так всегда в курсе всего.

Маргарита, не будь дура, немного очухавшись от моей трепки, побежала в травмопункт, чтобы взять там справку о побоях. Как я уже говорила, отчим Владимир Николаевич находился в командировке, и Марго была предоставлена самой себе. В травмопункте, убедившись, что жизни и здоровью Маргариты ничто не угрожает, с ней иметь дело отказались, мотивируя это тем, что она не прописана в нашем районе. Ехать же по месту прописки с такой побитой рожей она не решилась. Синяк увеличивался на глазах и занимал уже всю левую половину лица.

Понятно, что у Марго этот день был очень неудачный, потому что, возвращаясь из травмопункта несолоно хлебавши, она встретила на лестнице мадам Брошкину. Углядев орлиным взором синяки и вообще побитый Маргаритин вид, та не преминула поинтересоваться, что же у нас в квартире произошло. Маргарита по дурости стала жаловаться, что я ее избила, соседка же уверилась в своих предположениях, что это меня избили, да так сильно, что увезли в больницу. Поскольку на прямой вопрос о моем местонахождении Маргарита ничего не ответила, а быстро удалилась, мадам Брошкина стала активно подготавливать общественное мнение.

Как-никак я прожила в этом доме с раннего детства, и многие знали меня и помнили маму. К тому же сработал стереотип — после смерти жены отчим привел в дом злодейку-мачеху, которая жаждет свести в могилу бедную сиротку… В общем, смотри детский фильм «Морозко» и читай сказку «Золушка».

К возвращению Владимира Николаевича из командировки мадам Брошкина настолько преуспела в своих действиях, что к нам домой явился участковый. Держался он вежливо, но настороженно. Меня он не знал, потому что человек был довольно новый, но это обстоятельство как раз говорило в мою пользу. Все соседи характеризовали меня как девушку положительную и серьезную, не имеющую никаких подозрительных знакомств и вредных привычек, что соответствовало действительности.

На вопрос участкового Маргарита бормотала нечто невразумительное, отчим же вообще ничего не сказал, чем вызвал легкое недовольство представителя органов власти.

Если бы мадам Брошкиной удалось найти хоть одного моего самого завалящего родственника, который заявил бы о том, что я исчезла, то милиция вцепилась бы в отчима с его шваброй мертвой хваткой. И так уже участковый наведывался два раза и глядел на них косо.

После ухода участкового Владимир Николаевич, надо думать, допросил Маргариту с пристрастием. Подозреваю, что он и так не очень-то поверил ее словам о том, что я ни с того ни с сего налетела на нее с кулаками, а потом убежала из дому, все-таки мы прожили с ним в одной квартире много лет, и он имел представление, чего от меня можно ждать. Под давлением Маргарита полностью раскололась, на свет выплыла история с котом и ветеринарной службой.

Ни минуты не сомневаюсь, что на кота отчиму было плевать, но он занимает в какой-то небольшой организации руководящий пост и страшно боится за свою репутацию, а раз в дело вмешалась милиция, то его вполне могут ожидать большие неприятности. Во всяком случае, любопытная мадам Брошкина, после ухода участкового прильнувшая к общей стенке, явственно слышала, как он орал на Маргариту, что она полная идиотка и подведет его под монастырь.

Время шло, я не появлялась, соседи перешептывались за спиной, и Марго совсем приуныла. Ее любимый Вова, кажется, всерьез подумывал, не послать ли ее подальше, пока они официально не женаты. И тут как раз явились мы с Багратионом. И Марго сразу же решила предъявить нас соседям, чтобы снять с себя необоснованные обвинения.

Все это со вкусом рассказала мне мадам Брошкина, пока мы пили чай с маковыми крендельками. Я не осталась в долгу и поведала ей, как все было на самом деле, как Маргарита решилась тайно извести моего кота, а он — единственное, что осталось у меня от любимой прабабушки. Тут я очень натурально пустила слезу. Мадам Брошкина тоже прослезилась и налила Багратиону еще молока. Она так поливала Маргариту, что я подумала, не перегнула ли палку. Редко у какой пенсионерки нет кота или собачки. Своим рассказом я, пожалуй, добьюсь того, что старухи будут плеваться Марго вслед. Впрочем, это ее проблемы.