Кот в мешке

– Тебя это очень огорчит? – проворчала Алиция. – Я ее сюда не приглашала.

– И я в такое бинго не верю, – уныло согласился с хозяйкой Павел. – Пытаюсь не вмешиваться, да у меня не очень-то получается. Мой вам совет: поступайте как знаете.

– Я бы предпочла скорее отделаться от этого. И потом, они ходят с фонариками… И сами стараются не очень затаптывать не столько сад, сколько возможные следы. Ничего не поделаешь. Звони, Алиция!

Датские полицейские разрешили проблему максимально наилучшим способом. Приехало их всего два человека. Павел сопроводил их к Памеле, они прошли гуськом, ступая след в след, не топча зелень, разговаривали с ним по-английски без особого пристрастия, после чего один из официальных лиц остался сторожить труп, а другой исчез с поля зрения. И наступил блаженный покой до самого утра.

Хотя полицейские отгоняли нас очень сурово, все же кое-что нам удалось увидеть и услышать. Особенно большой информацией в ходе следствия располагала Алиция, и как хозяйка, и как знаток датского языка. Завтрак в этот день получился у нас очень поздним и долгим. За ним Алиция и поделилась с нами своими сведениями:

– Тебе, Иоанна, все же иногда приходят в голову здравые мысли, вот так и надо было поступить…

Я была заинтригована:

– Что же на этот раз такое здравое пришло мне в голову?

Так же раздраженно Алиция пояснила: Памелу убили не в моем саду. Ее сюда приволокли из другого места и протащили через проклятую дыру. Я сама видела, рассказывала Алиция, легавые проводили, этот… как его, какой-то их эксперимент, и еще в состоянии понять, в какую именно сторону торчит сломанная ветка. Подбросили мне это кукушечье яйцо, а стоило бы подбросить его, как ты советовала, кому-нибудь другому. И в другом месте. Но собака у них – чудо! Просто прелесть!

– Тогда все бы пропало. Собака вывела бы нас на чистую воду. Говоришь, прелесть?

– Слов нет! – восторгалась Алиция. – Знаешь, этот пес…

Павел невежливо перебил хозяйку:

– Алиция, погоди ты с псом. Давай по порядку. Нас будут допрашивать?

– Будут. Через переводчика.

– И что?

– Не знаю. Она убита, значит, преступление, значит, обойдутся с нами по всей строгости закона.

– Как она убита?

– Ножом. Пружинным. Знаешь, таким, который нажмешь – делает «пштык» и выскакивает. Кто-то приложил Памеле к спине нож и сделал «пштык». А собака показала… Вы извините, но собака у них – чудо! Так вот, она показала, что это произошло у границы моего сада, недалеко от дыры, но на улице. Убийца оказался какой-то хладнокровный, подождал, пока кровь не запеклась, и только потом извлек из тела нож. Так что снаружи не напаскудил…

– О, Езус! – простонала Беата. – Хорошо, что у меня нет аппетита.

– Так ведь не напаскудил, чего ж падать в обморок? Перетащил, значит, он ее в мой сад, оставил там, а сам вышел и уехал на своей машине, на стоянке у галантерейного магазина ее оставлял. А Памела пришла сюда пешком.

Мы были потрясены.

– И это все ты узнала благодаря твоему псу?

– Да, и не только это. Я вам потом расскажу. Но вот кто убил – даже мудрый пес не мог сказать.

– А! – догадался Павел. – Так вот почему он так нас обнюхивал! И что, у него получилось: никто из нас не убивал?

– Никто, но зато мы все в полном составе были около покойницы, от этого нам не отпереться. Говорю вам – это не собака, а ума палата! Слушайте, слушайте! Она даже дала понять полицейским, что мы все были рядом с Памелой, но на улице никого из нас не было. А ведь ее притащили уже убитой с улицы.

– О, пся крев! – восхитился Павел.

– Ну, рассказывай же, – теребила я подругу.

– Смерть наступила между девятью и одиннадцатью часами вечера. Стемнело, но в это время здесь уже почти никого не бывает на улицах. И если я правильно поняла, все обстояло таким образом. Выйдя из машины, убийца пошел по улице Кайерод по направлению к станции. На полпути остановился и пришел сюда, убил женщину, протолкнул ее сквозь дырку в загородке и вернулся к машине. Они предполагают, что он встретил Памелу, и они шли вместе, так что это наверняка знакомый ей человек.

– Мог быть и чужой, например, спросил у женщины дорогу, притворился, что не понимает, и она пошла с ним рядом, показывая.

– И что, убил ее только ради того, чтобы убить? Не ограбил ее, не изнасиловал. Искусство ради искусства…

– Извращенец! – с надеждой в голосе предположил Павел. – И с нами не имеет ничего общего.

Желая успокоить подругу, я заметила:

– Хорошо, что ее давно у тебя не было. Не станут делать обыска в доме…

– Г… То есть того… разбежалась!.. – опять взвилась Алиция, некстати поминая грузинского архитектора. – Говорю же, что собака ихняя слишком уж умная. Она стала вдруг вести себя как-то странно и что-то показывать, а ее проводник расшифровал: собака обнаружила какой-то давний след Памелы. Следы… как-то он их назвал, я не поняла, должно быть, полицейский термин… что-то вроде «слабый след». И судя по собаке, получилось, что Памела была здесь, прошла садом от дыры до ателье и обратно. Но раньше.

– Слушайте, а не она ли это сбежала отсюда прошлой ночью?

– Не ночью, а днем. Днем вчера кто-то забрался в дом, пытался вытащить кошачий мешок и сбежал. Мы успели увидеть лишь ноги в брюках.

– А что эта потрясающая собака нанюхала в ателье?

– С ателье у бедняги дело пошло не так гладко, ведь я там разбила бутылку с растворителем, запах которого добавился к общему зловонию из морозильника, и вот псу этот растворитель всю обедню испортил.

Мы живо принялись обсуждать полученную информацию. Все соглашались, что это Памела вчера была в ателье, она тут рылась, а не Падальский.

– Я им доложила и о вчерашнем появлении кого-то неизвестного в ателье, который средь бела дня там рылся, а потом что-то уронил и сбежал, – рассказывала Алиция. – Не знаю, поверили ли они мне, но расспрашивали, не пропало ли чего в доме. И еще я сказала, что мы думаем – это была Памела.

– Поверить-то они тебе поверили, ведь они датчане, но могли думать, что ты сама ошибаешься, – предположила я. – В чем, в чем? Да в том, что сама не заметила, сперли ли у тебя что-нибудь.

Павел сидел притихший, непривычно для него задумчивый.

– Ты что, Павлик?

– Не знаю, какой версии придерживаться: конкуренты они были или одна шайка? Памела вместе с Падлой или Памела – контра Падлы?

– Да, тут возможно и то и другое.

– В таком случае какую роль играют все эти искатели – Зенончик, Прохиндей?.. И стоит ли о них говорить полиции?

– Нет! – запретила разозлившаяся Алиция. – Не то примутся обыскивать весь дом, и меня кондрашка хватит. Так что притворитесь идиотами, глухими и слепыми, ничего не знаете, ничего не видели, ничего не слышали.

– И тебе придется купить новый бачок. Стыдно же перед посторонними, когда это устройство так ревет. Что о тебе полицейские подумают?

– Отстань, злыдня!

Беата вдруг в приливе вдохновения внесла предложение:

– Если уж очень привяжутся, скажем – злоумышленники ищут драгоценные шахматы. Это бесспорная собственность Алиции, она знает, где они спрятаны, не придется делать обыск.

Алиции настолько понравилась Беатина идея, что она официально пригласила приезжать ее к ней в любое время, когда той захочется, добавив, что любит находиться в обществе умных людей.

– Ну ладно, – согласился Павел, – мы можем притвориться глухими и слепыми, а идиота из себя строить мне ничего не стоит. Но мне хотелось бы все же знать, что здесь произошло на самом деле. Пока нам известно лишь сообщение собаки о том, что Памела средь бела дня закралась в дом и рылась в ателье. И вытащила кошачий мешок. А Зенончик, как ты сама говорила, по углам шарил и опять же кошачьи мешки высматривал. И Падальский рылся где мог. Можно считать, что Памела ничего здесь не нашла, потому опять сюда направилась, на этот раз вечером, чтобы продолжить поиски…