Месть в три хода

– Ладно, – согласилась я. – Только, если ты не возражаешь, я на минутку выйду в сад подышать свежим воздухом. Уж больно погода хорошая.

Пьер не возражал.

Бросив взгляд на клумбу, около которой Глаша расстреляла "Бесконечное падение", я прямиком направилась к гаражу. Пространство между белым "корветтом" Пьера и желтым "ситроеном" пустовало. Красная "альфа‑ромео " Аглаи блистала отсутствием, как, вероятно, и ее хозяйка.

Вернувшись в дом, я бегом взлетела по лестнице в свою спальню и схватилась за телефон. Звонить на виллу Беара в присутствии Пьера мне не хотелось – слишком многое пришлось бы объяснять.

– Monsieur Bear est absent de la maison. Monsieur Kostromin manque aussi,[7] – сухо проинформировал меня Анже.

Изрядно помучавшись с французскими спряжениями, я выяснила, что ни Игорь, ни Ив дома не ночевали и, после непродолжительных препирательств, вытянула у Анже номер мобильного телефона Беара.

Толку от этого оказалось немного. Сотовые Игоря и Ива, словно сговорившись, упорно молчали.

– Черт, – выругалась я.

Положив трубку на место, я обернулась к двери и увидела наблюдающего за мной Бриали.

– Ты звонила Беару?

Отпираться не было смысла.

– Машины Аглаи нет в гараже. Теоретически, она могла приехать на такси, но, скорее всего, домой она не вернулась.

– Подожди, я посмотрю.

Через минуту Пьер возвратился. Вид у него был озабоченный.

– Ты права. Глаши нет. Мобильный телефон она оставила в спальне, так что связаться с ней я не могу.

– Беар тоже не вернулся домой, – мрачно сказала я. – Хотелось бы верить, что это не более, чем случайное совпадение.

– Но ты не считаешь это совпадением? Почему ты в первую очередь позвонила Иву? Тебе что‑то известно?

– Мне известно, что Аглая ненавидела Беара и жаждала ему отомстить. Вывод очевиден.

– И что теперь делать? Не хватало, чтобы она втянула меня в очередной скандал. Я и так почти разорился из‑за ее чертовой тяжбы с Беаром.

– Будем надеяться на лучшее. Как только Аглая вернется, все прояснится.

– Ты можешь остаться здесь до ее возвращения? У меня какое‑то нехорошее предчувствие.

– Ладно, – согласилась я. – Кстати, ты завтракал?

– Да, но выпью кофе с тобой за компанию.

– Вот и отлично. Не волнуйся. Наверняка все уладится, – бодро произнесла я.

На самом деле я была настроена совсем не оптимистично.

* * *

Час спустя в ворота позвонили.

Пьер вскочил и нервно сорвал с рычага трубку домофона.

– Cela tu, Glasha?

Услышав ответ, он нахмурился.

– Марсель? Это вы? Что случилось? Да‑да, конечно, открываю.

По невыразительному лицу Бриали разливалась бледность.

– В чем дело? – следуя за Пьером во двор, спросила я.

– Приехал Марсель Лассон. Комиссар полиции. Еще не знаю, что произошло, но без причины он бы сюда не явился.

"Рено" комиссара уже въехал в ворота и затормозил перед клумбой с золотистыми ирисами.

Из автомобиля выбрался невысокий коренастый мужчина лет сорока со смуглой кожей, по виду типичный южанин. Подойдя к Бриали, он обменялся с ним крепким рукопожатием. Не желая мешать, я держалась в стороне.

– Не хотел сообщать вам эту новость по телефону, – в низком голосе комиссара звучали характерные для провансальского акцента тягуче‑напевные интонации. – Решил, что лучше приду сам.

– Какую новость? Что‑то случилось с Аглаей?

Марсель кивнул.

– В чем дело? Комиссар, ради бога, не тяните!

Лассон прокашлялся и вздохнул.

– Ваша жена в больнице. В состоянии комы. К сожалению, врачи оставляют ей немного шансов.

– Она попала в аварию?

Комиссар отрицательно покачал головой.

– Все обстоит гораздо хуже. Мадам Глушко‑Бриали была обнаружена на яхте Ива Беара. Там же находился и владелец "Итаки". Беар был мертв. Его застрелили из пистолета "Дезерт Игл", зарегистрированного на ваше имя.

– Господи, она все‑таки сделала это, – согнувшись, как от удара под дых, пробормотал Пьер. – Зачем, Глаша, зачем?

– Простите, – не выдержав, я подошла поближе и обратилась к комиссару. – Вы не могли бы перейти на английский? Я недостаточно хорошо понимаю французский язык.

Лассон посмотрел на меня.

– Это Ирина Волкова, – представил меня Пьер. – Она тоже пишет книги, как и моя жена.

– Вы подруга Аглаи? – осведомился Марсель.

– Да, – подтвердила я, прикидывая, можно ли считать нас подругами.

– Что произошло с моей женой? – вмешался Бриали. Огнестрельное ранение?

Комиссар покачал головой.

– Черепно‑мозговая травма. Судя по всему, Беар, увидев наставленный на него пистолет, схватил со стола бронзовую статуэтку сатира, играющего на свирели и швырнул ее в мадам Бриали. Статуэтка попала ей в голову, после она упала, дополнительно ударившись виском об угол окованного железом сундука.

– В какой больнице находится Аглая? – спросил Пьер. – Я должен немедленно ехать к ней.

– Канны. Медицинский центр на авеню Джорджа Клемансо. Извините, Пьер. Я знаю, как вам сейчас тяжело, но речь идет об убийстве, и вынужден задать вам несколько вопросов. Не волнуйтесь, это не займет много времени.

– Конечно, – кивнул Бриали. – Я понимаю, что это необходимо. Но я бы хотел побыстрее увидеть Глашу.

* * *

Узкие и безликие больничные коридоры с намертво въевшимся в них запахом медикаментов действовали на меня самым угнетающим образом. Было трудно поверить, что за одной из уродливых белых дверей неподвижно лежит Аглая, вчера еще полная жизни и планов на будущее. Меня терзала мысль, что при желании я могла сорвать ее встречу с Беаром. Знать бы наперед, что все так обернется…

В глубине души я не верила, что Глаша убьет Ива. Не то, чтобы я считала ее неспособной на убийство, скорее столь прямолинейный образ действий был не в ее стиле.

Я рассчитывала, что Аглая еще долго будет играть с Ивом в кошки‑мышки. Она получала удовольствие именно от предвкушения решающего удара, от игры, которую она вела, от ощущения своей власти над врагом.

С другой стороны, что я могла сделать? Сказать Иву, что под видом Хелены с ним познакомилась Стрельцова? Подобного предательства Аглая бы мне не никогда простила, и даже предупредив Беара, я бы лишь отсрочила трагедию, но не предотвратила ее.

Пьер что‑то обсуждал с заведующим реанимационного отделения, и, судя по его мрачному виду, ничего обнадеживающего он не услышал. Закончив разговор, Бриали подошел ко мне.

– Через час Глаше будут делать операцию, хотя шансы на успех близки к нулю. У нее тяжелейшая черепно‑мозговая травма, и даже если она останется в живых, маловероятно, что функции мозга полностью восстановятся.

– Ты будешь ассистировать при операции?

Пьер покачал головой.

– К сожалению, нет. Это не моя специализация. Операция может затянуться на несколько часов, так что поезжай домой. Здесь ты ничем не сможешь помочь.

– А как насчет моральной поддержки?

– Не беспокойся за меня. Я врач, и я привык к смерти.

– Аглая пока жива.

– Я знаю. Поезжай.

– Хорошо. Я только хотела спросить: ты хорошо знаешь комиссара Лассона?

– Мы знакомы, но не близко. Пару лет назад отец Марселя был моим пациентом, тогда мы и познакомились. Домами мы не дружили.

– Может, ты поговоришь с комиссаром насчет меня? Мне бы хотелось принять участие в расследовании.

– В каком расследовании? – болезненно поморщился Пьер. – Все более, чем очевидно. Глаша решила убить Беара, а он, сопротивляясь, пробил ей голову.

– Похоже на то, – согласилась я. – И все же мне интересно узнать детали убийства. Первая, наиболее очевидная версия далеко не всегда оказывается верной.