Не спрашивай

Дормтундер и Градец в громко жужжащем лифте спустились вниз. Хозяин корабля даже не вышел из кабинки:

— Вы знает дорогу к выходу, — сказал он, глупо улыбаясь, и ждал ухода Дортмундера.

Что тот и сделал. Двери лифта закрылись. «Диддамс» подошел к открытой двери, ведущей на выход, посмотрел по сторонам, надеясь увидеть Келпа, но нет.

Из-под своего медицинского халата Келп достал обувную коробку с фальшивой костью, доставленную Грийком Крагнком:

— Это настоящая кость из тела реальной сумнадцативековой девушки, — заверил он его, — вот что я знаю о ней.

— И этого будет достаточно, — со своей стороны заверил его Келп.

Обувная коробка с костью внутри, обмотанная резинкой, чтобы удержать крышку, все это время висела на крючке, один конец которого проходил сквозь уголок коробки, а другой — крепился к петле на середине спинки лабораторного халата, на уровне талии. Коробка под свободной одеждой превращала такого стройного парня, как Келп в задастого ученого, но ведь наука в большинстве случаев требует сидячего образа жизни, поэтому он выглядел вполне хорошо.

Келп поставил упаковку на стол рядом с настоящей реликвией. Убрал резинку, поднял крышку и извлек подделку. Невооруженным взглядом было видно, что две косточки выглядели идентично, пожалуй, за исключением того, что реальная чуть меньше блестела и имела более насыщенные тени на концах. Келп приложил максимум усилий, чтобы запомнить, где какая кость находиться и поменял их местами, закрыл обувную коробку, замотал резинкой и потратил чертовски много времени, пытаясь подвесить ее на чертову петлю в халате. (Марч сделал ее для него еще тогда в моторной лодке). В конце концов, ему это осточертело, и он решил нести чертову вещь в руках. Он спрятал ее подмышкой и направился к двери, ведущей в коридор.

Две двери открылись одновременно: из лаборатории и к лифту. Келп и Градец вышли, но Энди оказался проворнее и резко сделал шаг назад. Градец повернулся в другую сторону, и сразу же открылась третья дверь, рядом с лифтом, та, что вела в офис. Ласк и Термент торопились, выражая свое недовольство на венгерско-хорватском, на котором даже признание в любви звучало как объявление войны; их жалобы содрогали молекулы окружающего воздуха.

Келп выжидал. Трое в коридоре стояли и болтали. Будут ли они там, когда вернется Мицкельмусс? Что делать Келпу с обувной коробкой? А что если он снимет халат, повесит коробку, затем каким-то образом попробует надеть его обратно и при этом не уронить…

Нет. Хлопнула дверь. Мужчины ушли. Келп покинул лабораторию и устремился к лестнице с надеждой, что Дортмундер еще не начал отвлекать внимание охранников.

Увы, он сделал это. Пока Келп безуспешно пробовал подвесить обувную коробку под свой халат, Джон уже приблизился к забору, где он достал из кармана пиджака маленький складной зонтик черного цвета, который служил реквизитом для данной сцены. Один охранник открыл ворота и Дортмундер, подняв глаза к идеально чистому, голубому небу, произнес:

— Ну, кажется дождь собирается.

Мужчины сердито посмотрели вначале на него, а затем с тем же выражением лица и на небо.

— По-моему нет.

Дортмундер продолжал смотреть вверх. Свободной рукой он указал на что-то и спросил:

— А как насчет вон того облачка? То, которое темное.

И он продолжал другой рукой тыкать концом десятидюймового нераскрытого зонтика в одно из ромбовидных отверстий в заборе рядом с выходом.

— Какое такое темное? — требовал ответ охранник.

— Вот то, возле высокого здания, — показал Дортмундер вверх.

— Ладно, я не вижу его, — сказал охранник.

— Я тоже, — согласился с ним и второй работник.

— Меня не волнует, что говорят другие люди, — заявил Дортмундер, продолжая всматриваться куда-то вверх. — Я открываю мой зонтик, — и он нажал кнопку на рукоятке зонта.

По-о-оп. Дортмундер резко посмотрел вниз.

— Упс-с-с, — сказал он.

Охранники незамедлительно посмотрели тоже вниз.

— А что теперь? — потребовал ответа один из них.

А то, что зонтик теперь был зажать металлом забора, то есть черная ткань верха находилась по одну сторону сетки, ручка по другую, а соединял их стержень, проходящий сквозь отверстие в форме ромба. Верхушка зонта, как и J-образная рукоятка, были слишком широки, чтобы их можно было вытолкнуть или притянуть к себе через отверстие.

Но хуже всего было то, что дотянуться до кнопки в такой позиции, было невозможно.

— Ради Христа, — взмолился второй охранник. — Как тебе это удалось?

— Даже не знаю, — ответил Дортмундер, который старался казаться огорченным.

На самом же деле, он знал как выполнить такой фокус с зонтиком. Ведь несколько часов практики сегодня с полудюжиной других зонтов на другой сетке-раубице не прошли даром. Дортмундер знал не только как всадить зонтик, но и довольно сложный и одновременно такой простой способ вернуть его обратно. Однако прежде чем стать опытным «освободителем зонтиков», он поломал несколько хрупких деталей на реквизите и один или два раза был близок к тому, чтобы взбеситься и плюнуть на это дело. Такая наука не обошлась и без жертв: спица зонта больно ткнула его в ладонь. И он очень надеялся, что этот казус отвлечет на некоторое время охрану.

У Келпа было предостаточно времени, чтобы совершить свой побег. Потихоньку заглядывая под собственные подмышки, Дортмундер пытался внимательно рассмотреть паромный причал и впал в унынье, когда не заметил на нем Энди Келпа, плывущего по реке. Где, черт возьми, его носит?

А в эту минуту, Градец Краловц, обнаружив, что Джон Диддамс нечаянно оставил чрезвычайно важную цветную фотографии собора «Реки крови» в Нови Гладе, зажал ее в руке и поспешил на выход. Он вызвал лифт и был на выходе задолго до того, как Келп спустился туда же.

— Мне кажется, нам понадобиться ножовка, — предположил выход из ситуации охранник.

— Нет, я сделаю по-другому, — возразил второй, — я просто закрою эту чертову штуку снова и вытащу ее обратно.

— Извините, что так глупо получилось, — признался Дортмундер и наклонился, чтобы поближе рассмотреть проблему, виновником которой был он, и попытаться помочь, но на самом деле, он обдумывал как бы еще усложнить то, что он натворил. Однако и этого было предостаточно. Охранник, вызвавшийся добровольцем в решении проблемы, потянулся и сжал зонт. Дортмундер продолжал наклоняться все ближе и ближе, явно желая исправить свою неуклюжесть. Спица кольнула охранника в ладонь, рука его дернулась и локтем ударила «Диддамса» в глаз. Он рухнул вниз без сознания.

Градец вышел из «Гордость Вотскоэка», чтобы разыскать своего первого национального добровольца-туриста и обнаружил, что того избивает наемная охрана.

— Эй! — закричал он что есть мочи. — Прекратить!

Охранники, которые не особенно-то и хотели жертв на своем дежурстве, теперь же обнаружили себя стоящими возле жертвы. Когда Градец подбежал к ним, те выглядели и чувствовали себя подавленными и глупыми.

Келп шлепнулся с лестницы.

Марч бросил еще один быстрый взгляд на причал, но так и не мог сообразить, что же он увидел. Что за процессия?

Робкие, угрюмые охранники сопровождаемы гневными инструкциями Градеца, несли к входу «Гордость Вотскоэка» Дортмундера в бессознательном состоянии. В какой-то момент тот пришел в себя и открыл глаза как раз вовремя, чтобы заметит Келпа, который сломя голову выбежал из широкого дверного проема и ударился прямо в Градеца. Оба упали на землю, а рядом с ними и открытая обувная коробка, из которой на грубые доски пристани выпала реликвия. Келп прекратил кататься по настилу, нашел и схватил кость, поднялся на ноги и увидел зажатого в тисках охраны Дортмундера. Они поймали его!

— Беги, Джон! — закричал Келп и ударил охранника по голове костью.

— Только не реликвией! — вопил распластавшийся возле входа Градец.

Охранники, сбитые с толку чередой происшествий, все же быстро сообразили, что к чему, бросили лже-Диддамса (бах!) и повернулись, чтобы оказать сопротивление этой новой и менее двусмысленной угрозе. Дортмундер — одноглазый Джон, вскарабкался на спину одного из охранников, а Энди продолжал, словно саблей размахивать костью: