Пособие для начинающих шантажистов

– Ты, Кроль Екатерина, тоже загадка, – Георгий проигнорировал вмешательство Виктории, и в глубине души мне это очень понравилось, – Из почитаемых литераторов в никому неведомые внештатные журналисты. Докатилась…

«Шурик рассказал. Вот свин,» – мелькнуло в мыслях. Стало как-то грустновато… Я вдруг подумала, что Жорик прав. Не с моей биографией обвинять людей в нелогичном ходе их карьеры. С другой стороны, вмешательство охранника было мне настолько не выгодно, что я не имела права смолчать. Несмотря на полную невиновность этого самого Жорика и его по-прежнему до неприличия красивые глаза.

– Зачем он нам нужен? – я перевела взгляд на Викторию.

– Профессионал, – безапелляционным тоном сообщила подруга, потом снизошла до объяснений, и горячо зашептала мне на ухо, – Он раньше работал в милиции и знает, что надо делать в столь ужасной ситуации, как моя. Георгий порядочный человек. Катерина, он нужен нам!

Жорик тактично отошел, но всё равно не мог не слышать наш диалог. Мне стало стыдно. Но поступать по-другому я не могла.

– Вика, порядочные и надежные люди не работают мальчиками на побегушках. Охранник! – я скривилась, – В его-то возрасте! Ты знаешь, за что его выгнали из оперов?! – я делала «большие глаза» и убедительно жестикулировала.

– За помощь моей свекрови, – спокойно ответила Вика, – Один подонок напал на неё в подъезде, избил и украл портфель. Вместе с деньгами и очень важными документами. Георгий нашел подонка, но арестовать не смог – тот оказался сыном какой-то шишки. Тогда Георгий применил свои методы. Видимо, физические. Подонок вернул документы. После этого папочка-шишка сделал всё, чтобы испортить Георгию жизнь.

Я замолчала, взвешивая все «за» и «против». Выходило не очень-то славно.

– Я не знала. Думала, очередной любитель просиживать штаны за твои деньги, – мне оставалось только смириться, – Проходите. Только в квартире бардак…

Первым делом я прикрыла дверь в комнату и загнала гостей на кухню. Надо же было им появиться именно сегодня, когда у меня в комнате такое черти что! Обычно у меня идеальный порядок и гости могут смело расхаживать по всей квартире. Хоть под диван лезьте, все равно ни пылинки не найдете! Нет же ж, эти пришли именно сегодня!

– Вторые сутки не сплю! – сообщила я, включая газ, – Только на кофе и держусь. Вам тоже?

– Нам тоже, – за двоих ответила Виктория, и мне это не понравилось.

Виктория металась из угла в угол моей махонькой кухоньки. При этом она то теребила аккуратно лежащую на холодильнике белоснежную салфетку, то мусолила пальцами листья ни в чем не повинного, одиноко растущего на подоконнике, алоэ, то царапала ногтем гофрированное стекло кухонной двери. В общем, изощренно действовала мне на нервы. Жорик скромно присел на краешек табуретки в углу. Видимо, Виктория успела запретить охраннику ссориться со мной. По крайней мере, колкостей Жорик больше не говорил и смотрел на меня с выражением вежливой почтительности. Эта фальш мне тоже не понравилась.

– Вик, к чему было так утруждаться? – недовольно заворчала я, нежным, но ощутимым давлением на плечи, усаживая Викторию за стол, – Позвонила бы. Я бы к тебе завтра сама приехала.

– Ты что?! – Вика аж замерла на секунду от возмущения, – Ни в коем случае! Тебе теперь нельзя у меня появляться. Не надо афишировать, что у нас общие дела. Вдруг кому-нибудь захочется выяснить, какие именно.

– Чего это тебе у меня можно, а мне у тебя – нет?! – обиделась я, разливая кофе по чашкам, – Можно подумать, этот кто-то не сможет проследить, куда ты поехала!

– Лучше перестраховаться, – назидательно проговорила Виктория, явно повторяя чью-то интонацию. Я вдруг поняла, что запрет на визиты в гости к подруге я поимела не без Жорикиного вмешательства.

– Ну, знаешь ли! – моя Вредность не могла не настоять на последнем слове, – В случае экстренной необходимости, я смогу проникать к тебе через черный ход, минуя охранника и чужие взгляды.

– Ты не знаешь код! – презрительно скривила губы Виктория.

– Тогда через чердак! – молниеносно нашлась растерявшаяся, было, я.

– Разве у меня есть чердак?! – подруга очень удивилась.

– Конечно, есть, – я не знала, как объясниться, – Между твоим и соседним подъездом. Там, на самом верху, есть дверца в стене, она, по идее, должна вести на чердак. И в соседнем подъезде должна быть такая же. Чердак расположен между двумя подъездными куполами. Может, эти дверцы уже позакрывали, а чердак перестроили… Не знаю, как сейчас, но в прошлом веке всё было точно так, как я рассказываю.

Жорик недоуменно почесал щетину на подбородке. Похоже, он понимал всё услышанное буквально, и прикидывал сейчас, сколько ж это мне должно быть лет.

– Откуда такая осведомленность? – настороженно спросил он, – Ты давно там лазила в последний раз?

Я вздохнула с тоской, вспомнила об описанных Викторией заслугах бывшего опера и решила снизойти до объяснений.

– Виктория живет не в обычном доме, а в архитектурном памятнике, – принялась растолковывать я, – Описания этого дома встречаются в исторической и художественной литературе. Я читала об этом чердаке в книгах.

– Надо же! – Виктория восхищенно вздохнула, хотя я миллион рассказывала при ней о знаменитости их с Дашкой дома, – Перейдем к делу! – скомандовала она и достала из сумочки сигареты. – Катя, переговоры с преступником будешь вести ты.

Она сказала это таким тоном, будто повышала меня по службе.

– Мне нельзя! – Вика поймала моё настроение и принялась жаловаться, – Послезавтра начинается активная предвыборная кампания. Я теперь у всех на виду!

– Подожди, – я вдруг вспомнила о выбранной тактике поведения, – А как же насчет «решать проблемы по мере возникновения»? О чем я буду вести переговоры?

– Дело в том, что шантажист таки объявился! – траурным шепотом проговорила она и вновь полезла в сумочку, на этот раз не за сигаретами.

– Вот! – она протянула мне два снимка и письмо.

Я долго рассматривала фотографии. Внимательно вглядывалась в невозмутимый профиль Виктории, держащейся за дверную ручку на крыльце Клуба Знакомств. Не менее скрупулезно исследовала кадр, отражающий, как Виктория садится в желтое такси.

– Хорошие работы, – прокомментировала, наконец, я, – Ты здесь очень хорошо получилась. Жалко, правда, мыльницей снимали, поэтому качество плохое…

Присутствующие промолчали. Я принялась за письмо, стала читать его вслух.

– «Это лишь несколько снимков. Начало волшебной истории. Мы оба знаем, что было дальше. Стоит ли печатать остальные фотографии? Стоит ли публиковать их в прессе? Особенно мне удались последние кадры. Те, что сделаны за городом. Я назвал тот цикл «Спящая красавица». Не присылаю вам эти снимки из соображений цензуры. «Обнаженный политик!» «Силенская в постели с первым встречным!» «Виктория Силенская охотится на мужчин в клубах знакомств» Газеты будут в восторге! Не волнуйтесь, потеряв доверие клиентов и избирателей, вы сможете начать карьеру фотомодели. Даю вам время подумать. Скоро выйду на связь. Прошу за пленку немного. Всего десять тысяч долларов. Памятуя о том, что ваше пожизненное хобби – совершение опрометчивых поступков, предупреждаю: ВЫ НАХОДИТЕСЬ ПОД ПОСТОЯННЫМ НАБЛЮДЕНИЕМ. ЕСЛИ Я СОЧТУ ВАШЕ ПОВЕДЕНИЕ ОПАСНЫМ ДЛЯ МОИХ ПЛАНОВ – ПЛЕНКИ БУДУТ ОПУБЛИКОВАНЫ.», – я перевела дыхание, – М-да…У нас талантливый шантажист…

– Это еще почему? – встрепенулась Виктория.

– Пишет хорошо, – сострил Жорик.

– Да нет, – я принялась объяснять, – Работает правильно! Следов не оставляет. Обычно, фотографируя мыльницей, отдают пленку для печати в какие-нибудь студии. На обратной стороне снимка часто пишут для рекламы координаты студии. Можно было бы расспросить приемщиков.

– На этих, – Жорик кивнул в сторону снимков, – Никаких подписей. В городе штук тридцать пунктов печатания фотографий… Можно, конечно, все обтопать…

« «Обтопать», надо же такое слово выдумать!» , – мысленно фыркнула я.

– Был бы толк! – продолжал тем временем охранник, – Может, преступники эти фотки дома творили!?