Клубника в горьком шоколаде

На двери в конце коридора был повешена стрелка-указатель — МЕДИУМ. Ким постучался и вошёл, оказавшись в комнатке со стульями и секретаршей. На стульях сидели три задумчивые женщины с вопросительным выражением лиц.

— Мужчина, вы!.. Пройдите к медиуму, — раздался резкий, как у осенней вороны голос.

«Ему срочно нужно менять секретаршу!» — Хазаров поморщился и выронил газету, которую читал.

— Ну, идите же, — покачала головой одна из женщин. — Ох-ох-ох, как долго…

Ким толкнул дверь и оказался в светлой комнате. Вся мебель в ней была разных оттенков голубого цвета, а на кушетке у окна сидел неприметный человек невыразительной наружности.

— Здравствуйте, Ким Магомедович, — произнёс медиум и кивнул на жёсткий стул напротив. — Присаживайтесь.

Хазаров сел и рефлекторно вздрогнул, встретившись глазами с медиумом и поразившись их бесцветности.

— Окажете мне услугу? — усилием воли Хазаров заставил себя улыбнуться.

Медиум поспешно кивнул.

— Я слышал о вас, поэтому задам всего несколько наводящих вопросов, Ким Магомедович, — медиум почесал лоб, похлопал глазами и возвёл их к потолку. Печать возраста почти не обозначилась на его лице — он выглядел на тридцать и пятьдесят одновременно, в зависимости от вашего настроения в тот момент, когда вы увидели его. Медиум Нелидов был никакой. В толпе, вы, возможно, первым делом увидели бы его ботинки от Карло Пазолини, но самого Нелидова запомнить было нереально. Он был серый, как стена в туалете. Про таких говорят — пиджак с воздухом.

— Что вас делает счастливым? Вы имеете отношение к тому, что называется столичный бомонд? Роскошный особняк, красный «ягуар» — это про вас? Что вы делали, когда пропали ваши дети? — с паузами в несколько секунд спросил Нелидов.

Хазаров пожал плечами.

— Я хочу узнать, живы мои девочки или нет?.. Где они, скажите мне, если знаете!

— Ответьте хотя бы на последний вопрос, — вздохнул Нелидов. — Что вы делали, когда пропали ваши дети?..

— Я был в казино, — проглотив возникший в горле комок, признался Хазаров.

— Что вы конкретно делали в казино? — перебил медиум.

— Проигрывал, — вздохнул Хазаров.

— А ваша жена?

— Какая?

— Нынешняя, — кивнул медиум.

— Сидела рядом. — Хазаров сжал кулаки.

— В вечернем платье со стразами и курила?..

Хазаров встал.

— А иди ты! — проворчал он и решительно двинулся к двери.

Медиум улыбнулся и щёлкнул пальцами, они взглянули друг на друга, и Хазаров вернулся.

— Она жила у вас?

— Тёща?

Медиум кивнул и добавил:

— Сходите на ее квартиру…

— Когда? — быстро спросил Хазаров.

— Сегодня, — подумав, ответил Нелидов и опустился на кушетку, закрыв рукой глаза.

Ким Магомедович привстал и огляделся. То, что медиум моментально уснул, сомнений почему-то не вызывало.

— Мужчина — вы!.. Вы, положите ему лист бумаги на грудь, — подала сзади бумагу и ручку секретарша.

— Но…

— Денис Евгеньевич в состоянии каталепсии, мужчина… Ну, отсутствует пульс, сам холодеет, глаза закрыты, не видите разве?.. — снова каркнула, как осенняя ворона секретарша. — Денис Евгеньевич — проводник между живыми и мёртвыми. Ждите, мужчина, ждите! — и она вышла, тихо притворив дверь.

Прошло полчаса. Над медиумом летали мухи, часы на стене отстукивали секунду за секундой. Хазаров с хрустом зевал и не спускал с Нелидова глаз. Медиум выглядел неважно — черты заострились, дыхания не было слышно…

Пошли вторые полчаса. Хазаров, закрыв руками голову, сидел рядом, сгорбившись. На медиума он больше не смотрел, нырнув с головой в собственные невесёлые мысли.

— По ту сторону жизни их нет… — вдруг услышал он.

Хазаров вздрогнул и с опаской покосился на медиума, тот ручкой пытался что-то написать на листке бумаги.

«Дети живы», — прочёл каракули Хазаров, а медиум открыл глаза и, сладко зевнув, сел.

— Чья-то дача, — повторил он дважды, пока Хазаров расплачивался. — Они ехали туда!..

— Что вы имеете в виду? — волнуясь, переспросил Хазаров. — Чья дача?.. Хоть направление скажите…

Нелидов пожал плечами и вытер полотенцем бледное вспотевшее лицо.

— Всё? — уходя, спросил Хазаров.

Медиум кивнул.

КВАРТИРА ЛИЛИ

«УЛИЦА ТЕНИСТАЯ» — ржавая эмалевая табличка на знакомом угловом доме.

Хазаров въехал во двор, и припарковался у детской песочницы. Двор, где он оставил машину, нельзя было назвать спокойным, рядом было три магазина — продуктовый, хозяйственный и обувной, да ещё шиноремонтная мастерская… Хазаров порылся в бардачке и выудил два ключа от квартиры тёщи. Найдя глазами знакомые пыльные окна, он не спеша закурил и сделал несколько звонков.

В квартире было душно, громко с оттяжкой капала вода из неисправного крана на кухне. Хазаров затянул потуже кран и вспомнил фрагменты джакузи, из которой его тёщу вытащили перед отправкой в морг. Он ещё тогда обратил внимание на тонкий голубой нимб из ниоткуда над трупом.

Его раздумья прервал звонок жены.

— Ты скоро приедешь на работу, Ким? — проворковала Тамара. — Тебя ждут. Они приехали из Нальчика и нервничают… Ты где?

— Я не приеду сегодня, — буркнул Хазаров.

— Где ты?.. У медиума? Он ещё не принял тебя?! Послушай, Ким, есть очень сильная ясновидящая на улице Хошимина, — заторопилась Тамара. — Запиши адрес.

— Я перезвоню, — перебил он жену. — Жди…

Был ранний вечер. Он сидел в квартире бывшей тёщи — на улице Тенистой уже несколько часов. Звонок городского телефона вывел его из состояния унылого ожидания.

— Да? — осторожно спросил он.

— Не называй моего имени, хорошо?.. — предупредил едва слышный голос.

— Где вы? Что случилось?.. Скажите мне, наконец, чёрт побери! — прорычал Хазаров.

После долгого разговора Ким ещё некоторое время сидел, разглядывая пол в квартире бывшей тёщи. По старому дубовому паркету деловито бегали рыжие мелкие муравьи… То, что с ним произошло дальше, Хазаров воспринял, как телепортацию — не больше и не меньше!.. Только что он был в квартире на улице Тенистой и вдруг обнаружил себя идущим по коридорам Телеканала! Оказывается, уже наступил следующий день.

— Где ты был, Ким? — подняла брови его жена Тамара Жилянская.

Это было началом их первой ссоры… Но уже через двадцать минут супруги целовались и даже закрыли на полчаса дверь в кабинет — на два оборота ключа.

ДРУГИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

Под фонарями промозгло блестел асфальт…

«Номер машины охранника, который увез дочек Хазарова пробьют через час… Если бы только машина «всплыла» где-нибудь ещё… Если бы только всплыла!»

Лев Тимофеевич неожиданно споткнулся на абсолютно ровном месте. И дело было не в препятствии на его пути, просто на проезжей части валялся… мокрый игрушечный медвежонок.

«А что если с дочками господина Х. случилось что-нибудь, исключая похищение?»

За те секунды, пока поток машин, сигналя, стоял на светофоре, следователь успел схватить игрушку с проезжей части и пулей вернуться на тротуар. Игрушечный мишка был изрядно мокр, хоть воду выжимай… Лев Тимофеевич потряс медведем и, завернув его в газету, сунул в портфель. Так, с косолапым, он и пошёл домой.

На его пути был круглосуточный магазин, Рогаткин стремительно вошёл в него и спортивным шагом направился в мясной отдел. Посмотрев на мясо пять секунд, Лев Тимофеевич нервно развернулся на 180 градусов и трусцой устремился к колбасе. От колбасы отойти было труднее, но следователь, зажмурившись, сумел отмахнуться и от этого соблазна, хотя чуть не потерял очки, когда разворачивался всем туловищем к овощам. Последний раз оглянувшись на свиные сардельки, он медленно отошёл к огурцам, помидорам и пензенской картошке. Нагрузив две авоськи отборных овощей, Лев Тимофеевич купил на сладкое фруктовый тортик и пешком побрёл домой.

Через полчаса, поставив картошку жариться на газ, он нарезал салат, разломил очищенный апельсин, налил себе водочки и достал огурчик, который плавал на дне банки… Выпив полную стопку водки, Лев Тимофеевич печально поглядел на бутылку и убрал её в холодильник.