Вор с палитрой Мондриана

— Вы ни в чем не провинились, — сказала Кэролайн.

— Вы добрые люди, благородные люди. И если моя болтовня заставила вас задуматься хоть о чем-то, что ж, тогда можно считать, день прошел не напрасно. Ни для вас, ни для меня.

Глава 6

— Вот тебе и ответ, — сказала Кэролайн. — Мы уничтожим эту картину. Тогда просто нечего будет красть, и они отстанут.

— И уничтожат кота.

— Не смей даже говорить этого!.. Ну что, идем отсюда?

— Хорошая мысль.

На выходе, на ступеньках, ведущих во владения Хьюлетта, расположилась парочка — молодой человек, весь в коже, и девица в хлопковом балахоне. Они курили сигарету с травкой, передавая ее друг другу. Двое охранников в штатском, дежуривших у двери, игнорировали этот факт, возможно, потому, что молодым людям уже перевалило за шестнадцать. Проходя мимо парочки, Кэролайн сморщила носик.

— Гадость, — заметила она. — Ну неужели нельзя просто напиться, как это делают все нормальные цивилизованные люди?

— Может, подойдешь и спросишь?

— Ага. И в ответ услышу: «Балдею, телка, вау!» Вот и все, что они умеют говорить. Куда мы направляемся?

— К тебе.

— О'кей. Есть какие-то особые причины?

— Некто выкрал кота из запертой квартиры, — сказал я. — Хотелось бы понять, каким образом им это удалось.

Мы немного прошлись пешком, потом сели на метро, доехали до центра и там от Шеридан-Сквер дошли до дома Кэролайн на Арбор-Корт, одной из столь типичных для Виллидж извилистых улочек, которые столь резко сворачивают вдруг под острым углом, что порой просто исчезают из вида. Большинство людей сроду бы не нашли ее, но начать с того, что у большинства людей вовсе нет причин ее искать. Мы шли, а на улице стоял тихий и серый сентябрьский денек, и меня так и подмывало броситься домой и переобуться в кроссовки. Я сказал, что день для пробежки выдался чудеснейший, на что она ответила, что для нее таких вещей просто не существует.

Наконец мы добрались до ее дома, и я первым делом обследовал дверь в подъезд. Замок на ней выглядел слишком сложным. В любом случае это не проблема, попасть через входную дверь в неохраняемое здание. Просто звонишь подряд всем жильцам, пока, наконец, один из них не окажется достаточно неосторожным и не впустит тебя. Или же можно поболтаться снаружи и, увидев, как кто-то входит или выходит, как бы случайно оказаться у двери. Редко кто из жильцов откажет тебе в такой любезности, особенно если будешь держаться правильно — с эдаким небрежно-самоуверенным видом.

Впрочем, делать этого мне не пришлось, поскольку у Кэролайн имелся ключ. И мы вошли и, пройдя по коридору, оказались у двери в ее квартиру, расположенную на первом этаже в задней части здания. Я присел на корточки и обследовал замочные скважины.

— Если увидишь, что оттуда на тебя смотрит чей-то глаз, — сказала Кэролайн, — молчи, знать об этом не желаю. А что ты, собственно, тут высматриваешь?

— Следы того, что взламывали замки… Нет, никаких свежих царапин не видно. Спички у тебя есть?

— Я не курю. И ты тоже. И сам прекрасно это знаешь.

— Мне нужно больше света. А фонарик я оставил дома. — Я поднялся на ноги. — Дай-ка сюда ключи.

Я отпер все замки и, когда мы оказались внутри, внимательно осмотрел их все, особенно «Фокс». Пока я занимался этим, Кэролайн бродила по квартире и звала Юби. И в голосе ее уже звучали панические нотки, когда наконец кот явился, привлеченный урчанием электрооткрывалки для консервов.

— О, Юби! — воскликнула она и, подхватив его на руки, уселась в кресло. — Бедняжка мой, маленький! Скучаешь по своему дружку, да?

Я подошел к небольшому окошку и открыл его. Доступ извне преграждала решетка из цилиндрических прутьев в дюйм толщиной каждый. Внизу прутья были вделаны в кирпичную кладку, вверху крепились на бетонном карнизе. Окну недоставало лишь нескольких горизонтальных прутьев и цветовых пятен — получилась бы копия полотна Мондриана. Я подергал пару прутьев, попробовал их раскачать. Они не шелохнулись.

Кэролайн поинтересовалась, чем это я, черт возьми, там занимаюсь.

— Прутья могли перепилить пилкой, — объяснил я, — и снова вставить на место. — Я подергал еще пару. По сравнению с ними Гибралтарская скала была просто ничто. — Нет, держатся будь здоров, — заметил я. — А знаешь, что ставить решетки на окна противозаконно? Вот явится пожарная инспекция, и они могут заставить тебя ее снять.

— Знаю.

— Потому как это единственное окно в комнате и, если начнется пожар, тебе отсюда не выбраться.

— Знаю. Но знаю также, что живу в квартире на первом этаже и с окном, выходящим в вентиляционную шахту. И что от ворья отбоя не будет, если не поставить решетку на окна. Я могла бы поставить такие железные ставни со створками, которые можно отпереть в случае пожара, но ведь сам знаешь, я то и дело теряю ключи. И потом, для воров такая преграда, как мне кажется, не помеха. А потому лучше оставь меня в покое.

— Я вовсе не хотел тебя обидеть или в чем-то обвинить. Да сюда ни один нормальный человек не пролезет, разве только жутко худенький. Вообще-то люди умудряются пролезать в такие щелки, что просто уму непостижимо. Знаешь, когда я был мальчишкой, то умудрялся пролезть через молокопровод. Возможно, я и теперь могу пролезть через молокопровод, потому как с тех пор вырос совсем немного. Размеры примерно те же. Но на первый взгляд это кажется совершенно невозможным. Он был около десяти дюймов в ширину и где-то четырнадцати в высоту, и все равно я пролез. Самое главное, чтоб в отверстие прошла голова, остальное так само и проскочит.

— Правда?

— Да спроси любого акушера. Нет, у толстяков, конечно, не получится.

— Или у дебилов с большой головой.

— Да, разумеется. Но это давным-давно известное правило. Однако в это окошко вряд ли кто пролезет. Какое тут расстояние между прутьями? Дюйма три-четыре?

— Можешь оставить окно открытым, Берн. В комнате жутко душно. В окно они не влезали, замки не взламывали, так что же остается? Черная магия, что ли?

— Не знаю. Не исключено.

— Каминная труба замурована, так что никаких фокусов в духе Санта-Клауса. Как же тогда они могли попасть в квартиру, скажи на милость? Из подвала через пол? Через потолок, что ли?

— Да нет, мало похоже… Скажи-ка, Кэролайн, а как выглядела квартира, когда ты пришла?

— Да как обычно.

— Они не шарили по ящикам, не рылись в вещах?

— Ну, даже если они и выдвигали ящики, а потом опять задвинули, я бы все равно не заметила. Нет, никакого беспорядка не было, если ты это имеешь в виду. Да я бы сроду не догадалась, что тут кто-то побывал, но только нигде не могла найти Арчи… И все еще не верила, что кто-то влезал в квартиру, пока они не позвонили и не сказали, что похитили моего котика. Не мог же он исчезнуть сам по себе, Берн. Так что какая разница…

— Если б я знал…

— А может, кто-то выкрал у меня ключи из сумочки? Это совсем не сложно, стащить кольцо с ключами, когда я была в «Пудл Фэктори», отнести их в мастерскую, сделать дубликаты, а потом снова бросить их в сумочку.

— И что, ты при этом ничего не заметила?

— Ну а что тут такого особенного? Допустим, они пришли и стали спрашивать, нельзя ли подстричь и причесать собачку, и сперли ключи, а потом вернулись договориться назначить день и час и вернули ключи… Это ведь возможно, разве нет?

— Ты что же, оставляешь сумочку на самом видном месте?

— Нет, обычно нет, но кто знает? Ладно, какая, черт возьми, разница? Мы же не запираем конюшни после того, как воры увели лошадей. Мы проверяем замки, посыпаем дверную ручку порошком, чтобы снять отпечатки пальцев… — Она нахмурилась. — Послушай, Берн, а может, так и надо было сделать?

— Что сделать? Снять отпечатки? Да даже если б они там были и их удалось бы снять, что нам от этого толку? Мы ведь не полиция, Кэролайн.

— А почему бы тебе не попросить Рея Кирчмана проверить эти отпечатки?