Беги, Люба, беги!

прозрачности. Она радует меня столь сильно, что я даже огорчен.

«Стопроцентный лсих...» — окончательно уверилась я и, поставив наконец диагноз, немного успокоилась. Заговорила тоном психотерапевта:

— Не стоит огорчаться! Все будет хорошо, поверьте мне! Сейчас весна — время перемен и обновления... Но все, что изменится, произойдет естественным путем, легко и безболезненно... А вам нужно отдохнуть, набраться сил...

На том конце провода царила тишина. Видно, псих вникал в вышесказанное. А что, вышло недурно. Тут я кинула взгляд на часы. Господи, я же опаздываю...

— Извините, я должна с вами попрощаться... У меня молоко убежало... Всего наилучшего!

Я шваркнула трубку на рычаг и от облегчения даже рассмеялась. Все, сеанс психотерапии окончен...

Выскочив из подъезда, я бегом рванула на остановку. Автобуса не наблюдалось. Славно будет опоздать на новую работу в первый же день!

Я подошла к краю тротуара, Выглядывая попутку. Едва успела поднять руку, к бордюру подкатила темносерая «девятка». Я торопливо сунулась к дверце, но в последнюю секунду в груди екнуло. «Столько всего может случиться... Пока гром не грянет... Не стоит ничего менять в жизни, крепко не подумав...» — замелькало вдруг в мозгу. Я осторожно заглянула в салон. Мордастый потрепанный жизнью мужик лет сорока радостно скалился всем, что у него оставалось во рту.

— Куда?

Хмурясь, я нерешительно разглядывала водителя и помалкивала.

— Ну, едрень-пень, едем или нет?

Это незатейливое восклицание вывело меня из задумчивого ступора, и я кивнула:

— На Макулинскую...

— Давай, залазь! — Казалось, мужик обрадовался. — Сговоримся!

Садясь в «девятку», я настороженно поглядывала по сторонам, но ничего подозрительного не заметила. Расслабившись, посмотрела на водителя. Тот выглядел просто счастливым. Поймав мой взгляд в зеркало, оскалился еще шире:

— Удачно я тебя подхватил!

Я улыбнулась в ответ, размышляя, что он имел в виду. А мужик сообщил, что тоже едет на Макулинскую, только в самый конец. Ну, да, сообразила я, можно считать, что на меня он не истратит ни капли бензина, грех человеку не радоваться.

Дело свое хозяин «Жигулей» знал — прошло чуть больше десяти минут, а я уже подходила к служебной проходной «Медирона». Фасад седьмого корпуса, называемого консультационным, входил в периметр ограды. Персонал проходил в корпус с территории центра через служебный вход, а клиенты попадали в него прямо с улицы.

Чем ближе подходила я к дверям, тем сильнее колотилось сердце. Как я ни старалась, но пальцы предательски холодели, а щеки, наоборот, наливались огнем. И тут голову неожиданно посетила странная мысль...

— А ведь я не говорила дядьке, куда именно ехать! Только сказала: «На Макулинскую...» — забормотала я, с усилием дергая ручку массивной двери служебного входа. Но размышлять дальше было невозможно — я уже стояла перед высоченным охранником с пышными усами.

С интересом разглядывая нового человека, усач заполнил какие-то графы в журнале и выдал мне именной пропуск с фотографией и ключ от шкафчика в раздевалке. На бледно-сиреневой ламинированной карточке красовались мое имя, фамилия и должность. В нижнем правом углу мелким черным шрифтом значилось: «Уровень доступа — пятый».

Миновав пост, я оказалась в квадратном холле. Справа был небольшой гардероб, пустующий по случаю теплой погоды, слева — дверь с табличкой «Шкафы индивидуального хранения». Тут было пусто. Я нашла свой шкафчик, открыла и стащила с пластмассовых плечиков хрустящий белый халат. Не теряя времени, переоделась и приколола к воротнику халата бейдж с пропуском.

Выйдя в холл, я на всякий случай вытащила листок, хотя и так помнила все наизусть: корпус седьмой, этаж третий, кабинет триста двадцать один. Жанна — моя-медсестра.

Лифт в седьмом корпусе был без закидонов. Я нажала на кнопку «3» и приехала на третий этаж. Недалеко от лифта находились два поста. За левой стойкой восседала веселая пухлая толстушка в белом халате, справа сидел хмурого вида мужик в форме охранника. Он внимательно оглядел меня, пропуск и буркнул:

— Здравствуйте, Любовь Петровна!

— Здравствуйте! — задорно подхватила толстушка. — Добро пожаловать!

Возле кабинета триста двадцать один стояла высокая смуглая брюнетка. Ее волосы, уложенные в аккуратное каре, были столь темны, что казались смоляными.

— Жанна? — спросила я. Она кивнула. — Здравствуйте, меня зовут Любовь Петровна...

Мой кабинет по сравнению с кабинетом в районной поликлинике выглядел царским дворцом после тщательной стерилизации. Шкаф с медикаментами, кушетка с одноразовыми пеленками, мягкий вертящийся стул с подлокотниками... На столе — компьютер.

Я украдкой вздохнула: самой себе не верилось. Впрочем, предаваться размышлениям времени не было. Жанна включила компьютер и показала карты пациентов. Что ж, по всей видимости, стоимость услуг «Медирона» оправданна: пациента здесь обследуют от пяток до затылка.

— Результаты анамнеза заносятся сюда... Особые случаи... Вот патология, а сюда — здоровые... Это разные папки, — медсестра шустро порхала тонкими пальчиками по клавиатуре.

Я послушно кивала, пытаясь удержать в голове свалившуюся информацию. Но скоро поняла, что запомнить все сразу нереально. И тут Жанна меня успокоила:

— Впрочем, их обычно заполняю я. А со временем вы сами разберетесь...

Я потихоньку перевела дух. Мне не хотелось краснеть перед первым пациентом, судорожно выискивая нужную папку. Однако не зря говорят, что не так страшен черт, как его малюют: ближе к обеду я уже лучезарно улыбалась очередному входящему, здоровалась и называла его по имени-отчеству. Пациент приятно удивлялся, и дальнейшее наше общение большей частью проходило при полном взаимопонимании.

А все было гениально просто. Окно со списком пациентов было выведено в угол экрана. Получая из рук посетителя талон, я мельком сверяла фамилию, одновременно видя в компьютере его полное имя-отчество. Особенно эта небольшая хитрость впечатляла старушек преклонного возраста и преуспевающих бизнесменов. Последние, видимо, считали, что я узнаю их в лицо.

Я и не заметила, как промелькнуло время,' когда Жанна, сидящая за столом справа, шлепнула по кнопке, закрывая файл, и сказала:

— Любовь Петровна... Сейчас перерыв, сорок минут. Успеете пообедать. Потом четыре пациента, и на сегодня все.

Мы спустились на второй этаж, где располагалась столовая для персонала. Жанна быстренько показала, что где находится, объяснила правила, и вскоре мы сидели за зеленым пластиковым столиком возле окошка с белоснежной портьерой.

Излишней разговорчивостью медсестра не отличалась. Однако с охотой отвечала на вопросы, с любопытством кося на меня свои темные, чуть раскосые глаза.

Конечно же, меня в первую очередь интересовали существующие в «Медироне» порядки. Кое-что из того, с чем я уже успела столкнуться, казалось если не странным,то чересчур строгим. Например, перед началом приема ключ от кабинета забирала медсестра. Но войти в кабинет без врача не имела права. Так же как врач не мог сам взять ключ на посту. Подобных мелочей оказалось множество, однако вразумительно их истолковать Жанна не смогла.

— Ну а если медсестра опоздала? Как быть? — отправляя в рот кусок жареной рыбы, поинтересовалась я.

По лицу Жанны промелькнула тень:

— Так не бывает...

— Как не бывает? — удивилась я. — Никто не опаздывает?

Она упрямо качнула головой:

— Здесь никто не опаздывает. Себе дороже: уволят — пикнуть не успеешь. А сюда на каждое место охотников, знаете, сколько?

Я, конечно, не знала, но догадывалась.

— А ты знаешь Шушану Беркоевну? Циш, кажется, ее фамилия...

— Шушану? — Жанна усмехнулась. — А как же! Кто ж ее не знает! Мойдодыркой кличут. Если совсем не к чему придраться, мазнет по плинтусу и палец выставит: «Гря-я-з-но!» Достает весь центр. Говорят, что даже Седоватый с ней не связывается!

Маленькая старушка в зеленой вязаной кофте тихо и незаметно, словно фантом, просочившаяся в дверь, окинула кабинет подозрительным взглядом.