День Луны

ающими зрачками, чем очень нервировал хозяина квартиры. — Я пришел к тебе не в гости. Эти ребята серьезно прокололись. На них мертвяки висят. А ты их покрываешь.

— Почему я покрываю? — суетливо-обиженным голосом спросил Анджей. — Просто я говорю, что их здесь не было.

— Не было, да? — спокойно переспросил Седой и вдруг метнулся, словно лопнувшая пружина. Он прыгнул через столик, опрокинув на пол вазу с фруктами, и схватил за горло Анджея, повалив его на диван и держа в руках нож.

Стоявший в дверях телохранитель даже не успел понять, что именно происходит. И когда опомнился, то сразу навел автомат на напавшего гостя.

— Стой! — грозно крикнул Миша. Он передернул затвор автомата, и в этот момент резко выхватившая из-под джинсовой куртки пистолет Карина сделала выстрел в его сторону. Миша упал сразу как подкошенный. Он только дернул ногами, лежа на полу. Расплывающееся вокруг головы большое темное пятно неопределенного бурого цвета красноречиво свидетельствовало о неожиданной кончине Миши Кривого. Карина замерла на мгновение и лишь затем опустила пистолет. Испуганный Анджей, забыв про нож у собственного горла, переводил изумленный взгляд с лежавшего тела на женщину.

— Вы его убили? — почему-то шепотом спросил Анджей.

— Нет, — спокойно ответил за Карину Седой, — она пригласила его к себе на чай. Где ребята?

— Что? — поперхнулся Анджей. Он вдруг понял, что эта странная парочка, так некстати явившаяся к нему, не остановится ни перед чем. Если они так спокойно убили Мишу, то следом точно так же спокойно убьют и его.

— Не надо! — закричал в ответ на собственные мысли Анджей, забыв о вопросе.

— Где ребята? — снова спросил Седой.

— Они, они… они у Ларисы, — залепетал Анджей, — она их прячет в своем доме. Там две квартиры, ложная стена, две квартиры, ложная стена… — повторил он дважды.

— Поедешь с нами, покажешь, — поднялся с дивана Седой, убирая нож, — и оденься.

— Нет! — Халат на Анджее развязался, и было видно его белое, почти женское тело. — Нет, — умолял поляк, — они меня убьют. Я не могу туда ехать. Пожалуйста, не надо. Они заплатили мне деньги.

Он был прав, и Седой это знал. Жизнь в колонии научила его уважать воровские законы.

— Хорошо, — сказал он. — У тебя есть в доме наручники?

— Наручники? — удивился Анджей.

— Только не говори, что их нет.

— Есть, — сказал Анджей, — в другой комнате. В шкафу. Я принесу.

— Сиди. — Седой поднялся, вышел в другую комнату и вернулся с наручниками. Он подошел к Анджею.

— Встань, — спокойно попросил он. Анджей поднялся с дивана. Седой подошел к окну, сильным ударом отодвинул в центр комнаты два стула и небольшую вазу, убрал ковер и, подозвав к себе Анджея, приковал его к батарее, убедившись, что ни до одного предмета в комнате поляк дотянуться не сможет.

— Сиди тут, — приказал он, — если найду ребят, приеду и освобожу тебя. Какой адрес?

— Ломоносовский проспект, двадцать три.

Там рядом магазин «Изумруд», — пролепетал Анджей. — На третьем этаже. Там две квартиры