День Луны

ришел еще сюда, чтобы права качать.

— А почему ты молчал на даче? — спрашивал другой, визгливый, голос. — Стоял и смотрел на него, как суслик. Мог бы и возразить.

— Ты тоже стоял, — оправдывался первый. — Ты не видел его глаза. И глаза его помощника. Если бы он там пальцем шевельнул, на нас набросилась бы вся свора Карима. Все его одиннадцать человек. От нас осталось бы мокрое место.

— Тогда чего ты здесь такой храбрый?

— Здесь другое дело. Лось мог оторвать ему руки-ноги. Мог спокойно пристрелить его, и дело с концом.

— С ним все время была его девчонка, — сказал кто-то третий. У этого голос был более уверенный, твердый, раскатистый. — Или эта сука, или его Леший. У него всегда за спиной кто-то стоит.

— Ничего, — сказал первый, — я сумею найти момент, когда у него за спиной никого не будет. Сегодня вечером.

— Сегодня вечером ты будешь выполнять все его команды, — строго сказал третий, которого называли Лосем. Очевидно, он был руководителем этой группы. — И если ты сделаешь что-нибудь не так, я тебя лично порешу. Ты понял, Моряк, что я тебе говорю?

— Тьфу! — сплюнул первый. — Ты такой же, как и он. Совсем озверели.

— Кончай бузить. Тебе такой шанс в жизни выпал, дураку. Уже завтра миллионером будешь гулять где-нибудь в Америке или Африке.

Уже завтра. А ты еще дурака валяешь, ваньку из себя строишь. Сегодня вечером ты будешь делать все, что тебе сказал Седой. И учти,

Моряк, без всяких фокусов. Если опять опоздаешь хотя бы на одну минуту, лично выбью твои поганые зубы.

Сизов слушал этот разговор, пытаясь пошевелить конечностями. Левая нога сильно болела. Он посмотрел вниз. Нога была перебинтована. Неужели сломана? Он пошевелил ногой.

Кажется, нет. Может, сквозное ранение? Руки не пострадали. Он пошевелился сильнее и чуть не закричал от боли. На правую часть тела была наложена повязка. Там был сильный ожог и ранение. Он вспомнил, что упал от толчка именно в правое плечо. Значит, его ранили именно в это место.

Он снова попытался пошевелиться. Кажется, на этот раз боль была не такой сильной.

Предположим, что он сумеет подняться. Но как отсюда сбежать? В соседней комнате, через которую нужно пройти, сидят по меньшей мере трое вооруженных людей. Может, даже четверо или пятеро. Каким образом он сумеет пройти мимо них? О том, чтобы взять автомат в руки, не может быть и речи. Он не удержит даже пистолета. Не говоря уже о том, что оружие ему никто просто так не даст. Нужно придумать какой-нибудь выход.

Но почему он до сих пор жив? — вдруг обожгла его неприятная мысль. Почему они захватили его и привезли сюда? Нападение на контейнер. Они хотят знать, что установлено на контейнере. Нет. Не может быть. Сейчас, судя по всему, уже далеко за полдень, а контейнер еще не найден. Значит, он не здесь. Иначе его сразу бы засекли. Но почему привезли именно сюда его, раненого и никому не нужного? Почему не оставили в автобусе?

Он беспокойно задергался. Первые выстрелы, взрывы из гранатометов. Смерть Буркалова. Ранение Ваганова.