Храм

Наконец Бассарио закончил копию и принес Ренко подделку вместе с настоящим идолом.

Ренко держал обоих идолов перед собой. Я посмотрел на них через его плечо и не смог сказать, какой из них — настоящий, а какой — фальшивый, столь велико было мастерство Бассарио.

Бассарио вернулся в свой угол крепости и начал собирать свои вещи, меч, колчан и лук.

— Куда ты собрался? — спросил Ренко, увидев, что он встал.

— Я ухожу, — просто ответил Бассарио.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал Ренко. — Вилкафор говорит, что его люди вдевятером отодвигали огромный камень от входа в храм. Мне нужно собрать столько же, чтобы прикатить его на место.

— Я считаю, что сделал больше, чем просто поучаствовал в вашей миссии, благородный принц, — сказал Бассарио. — Бегство из Куско, переход через горы, движение вслепую по опасным лесам. И все это время я вырезал для вас идола. Нет, я исполнил свой долг и теперь ухожу.

— Ты не предан своему народу?

— Ренко, мой народ отправил меня в тюрьму, — грубо возразил Бассарио. — Они наказали мою семью за мои преступления и изгнали их в самые отвратительный квартал Куско. В этих трущобах приставали к моей сестре, мою мать и отца били и грабили. Грабители даже сломали моему отцу пальцы, так что он больше не смог резать по камню. Чтобы накормить свою семью, ему пришлось просить милостыню и собирать объедки. Я не возражаю против моего собственного наказания, совсем не возражаю, но при этом я не могу сохранять лояльность обществу, которое наказало мою семью за мое преступление.

— Я прошу прощения, — сказал Ренко. — Я не знал об этих происшествиях. Но пожалуйста, Бассарио, идол, Дух народа...

— Это ваше дело, Ренко. Не мое. Я более чем достаточно сделал для вас. Я считаю, что заслужил свою свободу. Следуйте за своей долей и позвольте мне следовать за моей.

После этих резких слов Ренко повесил лук на плечо, спустился в куэнко и исчез в темноте.

Ренко не попытался его остановить. Он просто печально смотрел ему вслед.

Оставшиеся подготовились к столкновению с рапами. Оставался последний штрих.

Я поднял сосуд с обезьяньей мочой, который перед этим мне дал беззубый старик, и открыл крышку.

Отвратительный запах оскорбил мои органы обоняния. Я вздрогнул и впал в отчаяние от перспективы поливания моего тела дурно пахнущей жидкостью.

Тем не менее я это сделал. Как же она воняла! Неудивительно, что рапы ее не переносили.

Увидев мою растерянность, Ренко засмеялся. Затем он взял у меня маленький сосуд и начал поливать себя вонючей желтой жидкостью. Потом сосуд перешел к остальным воинам, которые будут рисковать в горах, и они тоже начали обливаться противной вонючей жидкостью.

Когда все были почти готово, вернулась Лена с заметно большим мехом из шкуры ламы. Я сообразил, что он был наполнен водой.

— Дождевая вода, как ты просил, — сказала она Ренко.

— Отлично, — сказал Ренко, забирая у нее сосуд. — Теперь мы готовы идти.

Ренко полил настоящего идола струйкой воды из меха.

Идол сразу же ожил и загудел свою мелодичную песню.

Внутри крепость была пуста. Лена уже отправила женщин, детей и стариков из деревни в путешествие по лабиринту туннелей куэнко, которое в конце концов выведет их к водопаду на краю плоскогорья. Сама Лена осталась в крепости чтобы закрыть за нами каменную плиту.

— Все в порядке, сказал Ренко, кивнув двум воинам у каменной плиты у входа. — Пора.

Они откатили камень, Снаружи была темная ночь.

Рапы ожидали нас прямо здесь, собравшись в большой круг прямо за каменным входом в крепость.

Я насчитал двенадцать огромных черных кошек с желтыми демоническими глазами, высокими остроконечными ушами и могучими мускулистыми плечами.

Ренко держал перед собой поющего идола, и рапы, застыв, смотрели на него.

Внезапно пение прекратилось. Столь же неожиданно рапы вышли из своего транса и низко зарычали.

Ренко снова полил идола водой, идол запел вновь, и рапы снова впали в гипнотическое состояние.

Мое сердце снова начало биться.

Ренко с идолом в руках вышел из ворот крепости в холодную ночь. За ним следовали семь инкских воинов и я.

Дождь давно прекратился, облака кое-где разошлись, открыв ночное звездное небо и яркую полную луну.

Освещая путь горящими факелами, мы прошли через деревню и оказались на узкой тропе у реки.

Рапы вокруг нас двигались мягко и неторопливо, их тела оставались невысоко над землей, они следили за поющим идолом.

Я был ужасно напуган. Можно сказать, что никогда за всю мою жизнь мне не было так страшно.

Быть окруженным стаей настолько огромных и опасных существ, которые полностью лишены жалости или милосердия и убивают без малейших колебаний.

Они были такими большими! В мерцающем свете наших факелов мускулы на их плечах и боках струились оранжевым. Они громко дышали, издавая неприятный звук, непохожий на тот, что издают лошади.

Пока мы шли по тропе вдоль реки, я оглянулся и увидел, что Лена стоит с факелом на окраине деревни и смотрит нам вслед.

Через несколько минут она исчезла из поля моего зрения, решив, как я представил, вернуться в крепость и завершить свои дела там. Мы продолжили свое путешествие к таинственному храму.

По тропе шли девять человек: Ренко, я и семь воинов, окруженные стаей рап.

Мы подошли к узкому проходу в горном склоне. Один из воинов сказал Ренко, что храм находится на другом конце прохода.

Ренко снова полил идола. Высокий звук его песни звенел в утреннем воздухе. Он вошел в ущелье, за ним, словно дети за учителем шли кошки.

Мы шли при свете наших горящих факелов, и один из инков по глупости попытался ткнуть острием копья одну из зачарованных рап, но когда он уже собирался вонзить оружие в бок зверя, она повернулась и свирепо зарычала, вынудив его остановиться. После этого большая кошка просто повернулась и продолжила свое восхищенное движение за идолом.

Воин обменялся взглядами со спутником. Рапы хоть и были зачарованы, но не были беззащитными.

Из узкого прохода мы вышли в широкое круглое ущелье. Как и говорил вождь Вилкафор, в его центре, устремившись в ночное небо, стоял самый удивительный каменный палец.