Их было семеро

— Давайте, Граф, перейдем к делу. Вы знаете, что произошло на вилле «Креон»? Ваше знание состоит из того, что рассказали вам трое «шестерок» Пана, и ваших догадок. Я расскажу вам то, что было на самом деле. Для определенных целей нам понадобилась небольшая партия товара и через надежных людей мы вышли на Пана…

— Для каких целей? — перебил Граф.

— Как говорил один мой знакомый: «Меньше знаешь — лучше спишь».

— Значит, вы были знакомы с Паном?

— Не слишком долго, — объяснил я, и это была чистая правда. — Так вот. Мы отнеслись к Пану со всем уважением и приняли все его условия. Мы проплатили миллион долларов, а потом еще шестьсот тысяч. Пан заверил нас, что у него есть надежный канал доставки товара в Москву. Мы условились, что окончательный расчет произведем при получении товара. Нормальная схема, не так ли?

Граф молча кивнул.

— Но Пан повел себя некорректно, — продолжал я. — Он трижды срывал сроки, а потом сообщил, что его канал связи сгорел и он передаст нам товар на своей вилле. Нам это показалось подозрительным, и мы послали к нему нашего человека для проверки. В задачу мою и моих людей входило страховать этого человека. Эта предосторожность оказалась нелишней. Пан застрелил нашего связника и попытался застрелить нас. Это ему, к счастью, не удалось.

— После чего вы забрали товар, а трех «шестерок» отправили в Варшаву, чтобы сбить всех со следа, — закончил Граф. — Это было остроумное решение.

— Не слишком, раз вы о нем догадались, — возразил я. — Хорошо хоть не догадалась полиция.

— Вы же не приравниваете, надеюсь, меня к полиции? — На его лице вновь появилась самодовольная усмешка. — Так в чем же ваша проблема?

— В том, что в это дело оказались втянуты вы. Ваши люди сработали, конечно, грубовато, когда попытались перехватить нас в Болгарии…

— Это были люди Хруста. Мои так не работают.

— И в этом тоже часть проблемы. — Я понял, что пора дать ему в руки козырь, чтобы он чувствовал себя поуверенней. — Сейчас у нас только один способ решить проблему. Убрать всех ваших людей… вместе с вами, Граф, извините за откровенность. И уйти с товаром. «Окно» на границе готово, и мы им воспользуемся сегодня ночью.

Судя по выражению его лица, этот способ ему не очень понравился.

— Но этот вариант нас не устраивает, — продолжал я. — По двум причинам. Владас любезно рассказал нам, что вы вызвали из Афин десять своих боевиков и они появятся здесь в ближайшее время.

— Что он еще рассказал?

— Все.

— Ему нужно было язык выдрать, а не голову откручивать! — заявил Граф, довольно правдоподобно изобразив гнев.

— Не горячитесь, — посоветовал я. — Возможно, это и к лучшему. Нам не очень улыбается перспектива начинать здесь войну с вашими людьми. Хотя сомнений в исходе ее у меня нет.

— Вы плохо знаете моих людей.

— Зато я хорошо знаю своих. Но дело даже не в этом. Нам нужен регулярный и надежный канал получения товара. Эта партия — первая, пробная. Нам понадобится по десять килограммов примерно раз в полтора-два месяца. Хруст и Пан выбыли из этого бизнеса. Почему бы вам не заняться этим?

— Почем?

— С вашей доставкой в Москву — по пятьсот баксов. За грамм, само собой. С нашей — по четыреста шестьдесят. Это те же условия, которые предложил нам Пан. А он не любил оставаться внакладе. Мы навели о вас справки в Москве и получили хорошие отзывы. Правда, и о Пане отзывы тоже были неплохие. Но я уверен, что вы человек другого калибра, чем этот, как говорят на зоне, гнилой бажбан.

— Вы не топтали зону, — заметил Граф.

— Нет. И не собираюсь.

— Кто в Москве может мне вас порекомендовать?

— Надеюсь, что никто.

— Так не бывает. Мир тесен. Вам же кто-то рекомендовал Пана и меня.

— Когда это нужно, мы сами находим таких людей.

— Я должен знать, с кем имею дело.

— Партнера узнают не по рекомендациям. Лучшая гарантия в бизнесе — предоплата. Мы на нее согласны. Таким образом, ситуацией будете владеть вы. А мы будем ее всего лишь контролировать. Не напоминаю, чем может быть чревато нарушение обязательств.

— Но все-таки напомнили, — заметил Граф.

— Чтобы между нами не осталось недоговоренностей.

— Вы не похожи на людей, которые занимаются наркотой.

— Мы ею и не занимаемся. У нас совсем другой бизнес.

— Зачем же вам товар?

— Это последний вопрос, на который я отвечу. Есть регионы, где наркота котируется выше доллара.

— Чечня, — предположил он.

— Логично, — согласился я. — Если бы нам понадобилось похищать людей или время от времени взрывать нефтепровод. Но это нас не интересует.

Он прищелкнул пальцами.

— Я понял! Колыма — золото. И Мирный с Якутией — алмазы. Я прав?

— Все, Граф. Я больше не отвечу ни на один ваш вопрос. Ни на прямой, ни на косвенный. Вы слишком опасный собеседник. Похоже, я слишком молод для переговоров с вами.

Он прямо-таки расплылся от моих слов.

— Я обдумаю ваше предложение, — пообещал он. — Как я сообщу вам о своем решении?

— Сколько времени вам нужно на обдумывание?

— Недели две-три.

— Ровно через три недели наши люди позвонят вам на виллу в Афины. Тут он слегка побледнел.

— Вы знаете, где моя вилла?

— И где ваш офис — тоже знаем.

— Откуда? Этого вам не мог сказать Владас!

— Граф, я вас предупредил: больше ни одного вопроса.

Похоже, мой блеф проскочил.

— А как быть с этой партией товара? — задал он, наконец, вопрос, которого я больше всего ждал. Я пожал плечами.

— Никак. Проехали.

— Серж! Я понял вашу игру! Вы вешаете мне лапшу на уши только с одной целью: чтобы я не помешал вам сегодня ночью уйти с товаром! Вы не дурак, но со мной вам тягаться рано! Все, что вы мне в уши надули, — блеф!

Пора было его слегка остудить.

— А четверо теплых в «фиате» и один холодный — тоже блеф? — Я поднял сумку и встряхнул звякнувшими пушками. — И это блеф? Может, и мой друг Коля блеф? Очень жаль, Граф, что мы не достигли с вами взаимопонимания. Я обещал вам рассказать, как мне удается не иметь врагов. Вот как: я превращаю врагов в друзей. Или уничтожаю. Нам с вами до дружбы далеко, но я надеялся сделать из вас партнера. А хороший партнер — это почти друг. Не вышло. — Я кивнул Трубачу. — Приступай. Ни к чему нам ждать, когда появятся его афиняне.

Граф даже втянул голову в плечи. Тут, к собственному его несчастью, снова ожил и приподнялся с дивана Ленчик. Трубач мимоходом грохнул его своим кулачищем по темечку. Это уже не «ладушки». Это — пара недель в больнице. После чего Трубач взялся сзади за подбородок Графа и повернул его голову примерно на девяносто градусов по часовой стрелке. Следующие градусов десять переправляли бы этого несостоявшегося наполеончика прямиком на его остров Святой Елены.

Он захрипел:

— Нет!

И посмотрел на меня, как курица: сбоку и круглым глазом.

Я кивнул Трубачу:

— Секунду!

Голова Графа встала на место.

— Вы хотите сказать последнее слово? — спросил я.

Он откашлялся, помассировал шею и ответил:

— Серж! Так не делаются дела!

— Именно так они и делаются, — возразил я.

— Я согласен на ваши условия. Я верю, что вы не блефовали. Поверьте, я полностью вам доверяю.

— Доверие предполагает откровенность. Полную. Докажите се. Это ваш последний шанс.

— Как?

— Ваши проблемы. У вас всего три попытки, Граф.

От напряженного раздумывания он даже вспотел. Наконец, сказал:

— Это я сдал Хруста. Я с самого начала хотел забрать его бизнес.

— Это я и сам знал, — ответил я, и наполовину это было правдой.

— Я…

— Только не признавайтесь, что предпочитаете мальчиков, — предупредил я. — Ваша сексуальная ориентация меня не волнует.

— Я и не собирался этого говорить. Тем более что это не так.

— Тогда скажите то, что собирались.

— Я… В общем, это я приказал убрать ваших двух — тех, что сидели на «губе».

— Это я тоже знал. Последняя попытка.