Ледяной город

— Что на вас нашло?

— Ничего! Я просто счастлива! Разве нельзя быть девушке счастливой?

— Вы говорили, у вас есть что-то мне рассказать?

В нем еще теплилась надежда, что она проигнорирует его вопрос и сделает ему непристойное предложение, от которого он не сможет отказаться.

— Это случилось в прошлую пятницу, — сказала она, и до него наконец дошло, почему она так странно себя держала. Игривое настроение девушки объяснялось тем, что она что-то знала, обладала какой-то информацией, и возбуждение ее было связано именно с этим обстоятельством. — Я шла по улице. По моей улице. Подходила к машине с включенным движком. Это, конечно, не конец света, но, понимаете, я же женщина, а женщин, бывает, насилуют, и потому я держала ухо востро. В машине сидел один мужик, все чин чинарем, но когда я подошла поближе, у меня глаз упал на такую табличку, знаете, сзади.

— Ну и что?

— Там было написано «Q45»! Эта машина была «инфинити-Q45»! Вот тогда-то я все и вспомнила!

Эта новость мгновенно заставила Мэтерза насторожиться.

— Что именно вы вспомнили?

— Вы просили меня с вами связаться, если я вспомню что-то важное, что-то особенное или несуразное.

— Верно, просил.

Она снова подскочила на кровати.

— Как-то раз я видела, что Акоп стоял на другой стороне улицы и разговаривал с шикарно одетым мужиком. Потом этот мужчина сел в зеленую «инфинити-С245» и уехал. А через какое-то время кто-то спросил Акопа, кто был тот мужчина в такой дорогой машине. Акоп ответил, что это был его дядя. Он не знал, что я слышала тот разговор. Почему он соврал? Он вообще никогда не обманывал. Я знаю, что у Акопа только один дядя, совсем другой мужчина, и он не ездит в таких роскошных машинах.

Мэтерз старался не пропустить ни единого ее слова.

— И эта «Q45», которую вы видели недавно…

— Тоже была зеленая! Самого настоящего зеленого цвета! И, знаете, что я сделала? Я взглянула на номер и запомнила его, а потом я шла и повторяла его про себя, пока он намертво не засел у меня в памяти. Так вот, детектив, я могу его вам дать.

Она вынула бумажку из узкого переднего кармана обтягивавших джинсов.

Билл Мэтерз от удивления на какой-то момент лишился дара речи. Обретя его вновь, он сказал:

— Эстелла, господи, спасибо вам большое.

— Лучше запишите имена моих друзей.

После того как Мэтерз аккуратно их записал, Эстелла распахнула перед ним дверь и, когда он выходил, встала на цыпочки и чмокнула его в щеку чуть левее рта. Он в нерешительности остановился. Она чмокнула его еще раз и улыбнулась.

— А вы симпатичный, — сказала она.

— Да, а от вас голова может пойти кругом.

— Только у вас, детектив.

Он кивнул, пожелал ей всего хорошего, еще раз поблагодарил и стал спускаться по лестнице. Выйдя за дверь, он почувствовал, что никогда не был так близок к тому, что называют позорным бегством. Биллу Мэтерзу казалось, что он чудом смог это пережить. Сердце его билось так, будто он участвовал в марафонском забеге. Чтобы унять возбуждение, надо было что-то сделать. Только что полученный номер машины таинственного источника он мог передать Эмилю Санк-Марсу. Но вместо этого Билл Мэтерз решил попробовать разобраться с этим делом сам.

В удобной каюте русского грузовоза Джулия Мардик не могла избавиться от безотчетного страха, который, казалось, пропитал все ее существо. Гиттеридж представил ее высокому, смуглокожему, явно ухоженному и хорошо одетому русскому с тяжелым взглядом и сильным странным акцентом. Мужчина много говорил об уме Карла Бантри, не сводил с нее изучающего взгляда и постоянно ухмылялся краем рта. У него были крупные, чувственные губы. Когда они обедали, в каюту вошел русский матрос и что-то шепнул ему на ухо. Выслушав его, хозяин махнул рукой, матрос ушел, и русский прояснил для гостей ситуацию:

— Полицейский. Помеха. Блоха. Мы будем избавляться от этого раздражителя. Мы это сделаем сами.

Он продолжал помахивать в воздухе рукой, как будто стряхивал пыль с камина.

Она обменялась взглядом с Гиттериджем.

Русский протянул руку через стол и провел по ее щеке большим пальцем.

— Возможно, тебя интересует осмотреть корабль, Хитер? — высказал он предположение. — Это интересует тебя?

Она согласилась, решив выглядеть вежливой и покладистой.

— Иди.

Гиттеридж остался в каюте.

Русский отвел ее на капитанский мостик, где она встретилась с капитаном. Он казался совсем маленьким по сравнению с ее спутником и произвел на нее впечатление угрюмого и необщительного человека. Потом ее провели в огромную утробу корабля, выглядевшую холодной и мрачной. Стены, полы и потолки были металлическими, краска местами покоробилась, облупилась и всюду выцвела. Русский, который ей так и не представился, вел ее по громадному машинному отделению, показывал сложные водопроводные и гидравлические системы.

В самом низу их экскурсия завершилась встречей с двумя «Ангелами ада» в полном байкерском наряде. Они схватили ее за руки, и русский сказал:

— Иди здесь, — и сам пошел впереди в том направлении, где света было еще меньше.

Байкеры впихнули ее в открытую им дверь. Мужчины вошли следом, стальная дверь захлопнулась, эхо удара гулко отозвалось у Джулии в голове. Она почувствовала приступ клаустрофобии: помещение оказалось совсем небольшим, там было полно каких-то труб, клапанов, вентилей и заслонок. Байкеры — огромные мужики — презрительно ее рассматривали, а русский ухмылялся. У нее перехватило дыхание.

Джулия испугалась, что сейчас ее станут насиловать. Нет, хуже! Больше всего она боялась разоблачения.

— В полиции, там меня называют Царь. Я с ними не спорю. Такое имя хорошее, да? Ты меня можешь называть этим именем.

Он сгреб обе ее руки в свою. Она стала задыхаться. Один из байкеров положил ей руку на грудь и с силой сдавил. Она вскрикнула от боли и попыталась сопротивляться. Царь нащупал свободной рукой трубу поменьше и похолоднее, приложил обе ее руки к этой трубе и велел, чтобы она так их и держала. Джулия повиновалась. Русский повернулся к ней спиной.

— А теперь, Хитер Бантри, — сказал он, — мы будем посмотреть. На тебя мы будем посмотреть.

— Что-то не так? Что я такого сделала?

— Ты не говоришь.

На ее запястье защелкнулся наручник. Он завел вторую ее руку под трубу с другой стороны и тоже надел на нее наручник — теперь она была прикована к трубе. Он щелкнул выключателем и вырубил верхний свет.

Девушка осталась во тьме с тремя громилами.

Русский стоял за ее спиной, тяжело дышал и легонько пробегал верх и вниз пальцами по ее позвоночнику. Он придвинулся ближе, медленно и почти нежно провел тыльной стороной руки по ее лицу и шее, но скользящее прикосновение его ногтей показалось ей острее бритвы. Один из байкеров протянул руку и взял прядь ее волос. Она вскрикнула. Трое мужчин негромко рассмеялись.

— Это совсем ничего, — со скрытой угрозой произнес Царь. — Это только для тебя начинается.

Потом он открыл дверь, неясно мелькнул блеклый свет, и они оставили ее одну в темноте.

У девушки подкосились ноги, она повисла на трубе и стала молить Бога о том, чтобы он не дал ей вскорости умереть жуткой смертью. Она была почти уверена, что это — конец. Кто теперь мог ее спасти? Селвин? Селвин!