Утро без рассвета. Книга 1

В четыре часа дня Аркадий на нарте въехал в Каменское. Полтора дня! Вдвое сократил время. И удивленные глаза домов приветливо улыбались человеку.

Яровой тут же пошел в отделение милиции. Прошел в кабинет' к начальнику. Тот, привстав удивленно, сказал:

— Вот это да! Из Армении.

— А чему удивились? — не понял Аркадий.

— К нам из Петропавловска раз в десять лет приезжают. Их сюда: колом не выгонишь! Дорожка-то у нас трудная. Летом полегче будет. Три месяца можно к нам по воде добираться. А остальные девять — сами знаете, — и вдруг, спохватившись, заинтересованно спросил:

— А какое дело у вас ко

мне?

—

Я расследую дело об

убийств е.

— Что?

— У вас на поселении жил Рафит.

— Так

это

он?

— Пока не знаю. Он — один из подозреваемых, — Аркадий коротко рассказал суть дела.

— Вообще-то он недавно вернулся с материка. Только в поведении его я ничего необычного не заметил.

— Так убийство совершено в Армении, здесь ему нечего бояться, — сказал Яровой. — Кстати, а вы не интересовались, почему он вернулся сюда и не остался на материке?

— Это и так понятно. Заработки притянули. Где он сможет столько получать?

— Есть места, где не меньше имеют. Но там его не знают. А тут — привыкли. Сжились. Вот и вернулся, где меньше подозревать будут. Уж здесь его знают. Стерпелись.

— Кой черт стерпелись! Торчит, как чирей на заду. Отделаться от него — руки не достают. Вот и сидит — холера ему в бок! — вспыхнул начальник милиции.

—

Что, и здесь он себя проявил? — спросил с

ледователь.

—

Еще как!

Редкий жлоб. Я таких в жизни не видал. Вот вы

говорите убил, а оплатил ему покойничек дорожные расходы? Ведь он без этого ни за что не поехал бы в ваш Ереван!

— У убитого в кармане было пятьсот рублей.

— Тогда это не наш! Нет! Не Рафит! — вздохнул с облегчением начальник милиции.

—

По че му?

—

Да

он, пройдоха, из-под себя норовит продать! А с копейкой в жизни не расстанется. Он бы у вашего убитого не только деньги, исподнее снял бы.

— Да, но с руки убитого пропал перстень с рубинами, — добавил, Яровой. — По показаниям — этот Скальп никогда не расставался с ним.

— Рафит в этих камнях разбирается не лучше клячи, на какой воду возит. Что он в них соображает?

— Но перстень был золотой. Правда дешевый. Хотя дело не в цене. Рафита могли купить, как убийцу.

— Я не выгораживаю этого прохвоста, поймите меня правильно. Только такие деньги у покойника он ни за что не оставил бы. Скорее сам умер бы.

— Может, помешали обокрасть.

— Не-ет, вы говорили, что в подъезде нашли, ранним утром. Кто мог ему помешать? Нет. Это не он. Хотя я и рад бы был, чтоб его от нас убрали, — говорил начальник милиции.

— Ну, а не говорил ли он кому-либо, что хочет убить своего врага?

— Лично мне, конечно нет. Но с Петром, с каким он жил, стоит поговорить. Он тоже, как и Рафит, в коммунхозе работает.

— И еще. По прибытии на поселение не завел ли он себе вклад?

— Завел! Сразу. По трояку носил.

— А из лагеря не привез с собой?

— Кто его знает. В сберкассе надо спросить. Они, конечно, все поднимут, — сказал начальник.

— С кем он здесь общался больше всего? — на всякий случай спросил Яровой.

— С кобылой. Люди, после того случая с похоронами, о каком я вам говорил, все до единого от него отвернулись. Как от чумного!

— А до этого?

— У Петра спросите, — посоветовал начальник милиции.

Возчика Яровой нашел сразу. И, остановив его, попросил уделить

немного времени. Представился. Сказал, что его интересует период жизни в одном доме с Рафитом.

Петра передернуло. Гримаса брезгливости застыла на лице. Возчик и Яровой зашли в отделение милиции.

— Сколько вы жили вместе? — спросил следователь.

— Год.

— Его к вам поселили в тот день, когда он приехал?

—

Да.

— Он рассказывал вам что-либо о годах заключения?

—

Да.

— Что именно?

— Ерунду всякую. Это же мокрица — не человек! — поморщился Петро.

— У него, когда приехал, деньги были?

— Нет. Не было. Мы его кормили первые дни. Да и вообще…

— Что?

— Даже сменного белья для бани не имел.

— Не говорил ли он вам о врагах своих? — спросил Яровой.

—

О

каких?

—

О 

лагерных. Говорил про какого.

— Не грозил убить его?

— Ночью подушку все душил.

—

Вы все время вместе

работаете?

—

В

одной конюшне, — уточнил Петро.

— Не рассказывал он вам, где был в

отпуске?

— Нет. Мы с ним уже пять лет не разговарив

ае

м.

— А замечали вы у него после отпуска перстень с рубиновым камнем?

— Нет. Да и не купит он его никогда. Платков носовых не имеет. А вы о перстене!

— Как он относится к деньгам.

— Большего скрягу земля не родила! Он — уникум жадности. Он редкий экспонат жлоба. Таким нельзя жить! — побагровел Петро.

«Так, значит, этот у покойного не мог оставить деньги. Тем более подложить ему их», — думал Яровой.

— Скажите, он из злости мог кинуться в драку.

— Если его кто-то на деньгах обманет. Тогда да! Другое его не интересует. Ему можно плюнуть в рожу, а потом дать трояк, он утрется и попросит повторить, — горячился Петро.

— Ну, а морального порядка расхождения случались у вас? — спросил следователь.

— Завел он было тут одну. Ночь был. Мы ему запретили.

— Я не о том. Об убеждениях.

— Какие у него убеждения? Он же тупой, как валенок. Спросите его, что такое мораль? Он сразу будет думать, а сколько она стоит и можно ли, продав ее, на сберкнижку выручку положить! Его мозги, только в одном направлении работают. Для него — нет друзей, неизвестно понятие о доброте и порядочности. Он глупее своей кобылы. По праву она должна бы воду на нем возить, потому что по уровню; развития и мышления гораздо выше возчика своего.

— Скажите, ну а вот вы как бы отнеслись к тому, если бы узнали что Рафит убил человека, — спросил Яровой. — Это я, конечно, к примеру.

— Убить? Если у него украдут деньги и он поймает вора, тогда да. Может. Или ограбить убитого.

— Значит, только

деньги?

Да. Иное его не интересует.

Начальник.

коммунхоза не добавил ничего нового к сказанном Петром и начальником милиции. Зато в сберкассе Яровой узнал, что вернувшийся с материка Магомет привез денег больше, чем брал с собой.

И хотя бремя было позднее, решил не откладывая пойти домой к Рафиту. Но начальник милиции предложил привести того с дежурным в отделение милиции. И Яровой согласился.

Целых два часа Яровой не мог добиться от Рафита ни одного толкового слова. Он либо молчал, либо увиливал от ответов неуклюже.

— Скажи мне, когда ты в последний раз виделся с Авангардом Евдокимовым по кличке Скальп.

— Разве все упомнишь, с кем когда виделся? Не помню я этого.

— Ну, а зачем ты ездил на материк?

— По своим делам, — осклабился Магомет.

— Вот об этих делах я и хочу знать, — сказал Аркадий.

— А на что?

— Откуда деньги взял?

— Заработал, — ухмыльнулся Рафит.

— Это в отпуске?

— А! Дом продал!

— Чей?

— Матери. Она умерла, а мне ни к чему,

— Сколько ты жил в селе?

— Весь отпуск.

— А на сколько уезжал из села?

— Никуда не ездил.

— Ну, а если я свяжусь с селом по телефону? Узнаю. Как тогда? — смотрел Яровой на Рафита.

— Звоните, — равнодушно ответил Магомет, но глаза его забегали быстрее.

— Что ж. Село закажу. Сегодня же. Но если ты говоришь неправду… Ведь я тебя допрашиваю, как подозреваемого в убийстве Евдокимова.

— А я не убивал.

— Тогда говори правду.

— А и не вру.

— Да, но дорогу в отпуск тебе оплатили не до села, и обратно. Ты сдал в бухгалтерию билеты, а на них конечный город— Ростов-на-Дону [25]. А ты пытался это утаить. Значит есть, что скрывать! — нажал следователь.