ПОСЛЕДНЯЯ ОБОЙМА

    - Про что?

    - Тот «Вольво», что я у тебя купил...

    - Ну?

    - Там и правда все сиденья и пол были обоссаны тем уродом? Ну, ты знаешь, о ком я говорю? Об этом трусливом баране,

   который сбежал из города, не отдав долги многим уважаемым людям. Неважно, что ты помог ему смыться. Только одно

   меня волнует - он мочился на сиденья? Стоит ли мне ездить на этой машине или надо немедленно выбросить ее на свалку?

    - Если честно... - начал я и посмотрел в глаза Гиви. Мне очень хотелось сказать ему: «Да!». А потом еще и врезать

   бутылкой мартини по черепу. Но мне еще больше хотелось спокойно доесть бифштекс. Последнее время я крайне

   нерегулярно питался. - Если честно, то все это брехня, Гиви, - закончил я, и Гиви облегченно вздохнул. - Отличная тачка.

   Тебе повезло, что она так дешево тебе досталась.

    - Ты меня обрадовал! - сказал Гиви и встал из-за стола, опираясь на сверкающую золотым набалдашником трость. - Мы

   еще увидимся, Костик. Мы еще с тобой посидим, поговорим...

    - Не дай бог, - тихо сказал я ему в спину.

   Глава 20

    Два дня спустя я сидел дома и составлял текст объявления, которое мне надлежало дать в газеты. Первый вариант был

   таким: «Услуги по обеспечению вашей безопасности. Частный детектив с опытом работы». Второй вариант казался мне еще

   хуже: «Если у вас есть проблемы, доверить которые вы не решаетесь никому, доверьте их нам. Частный детектив с большим

   опытом работы». Третий вариант я просто порвал и выбросил в мусорное ведро.

    В это же время Генрих носился где-то по Городу, оформляя все необходимые для получения лицензии документы. Он

   появился вечером того дня, когда я забрал трудовую книжку из «Статуса».

    - Ты же больше ничего не умеешь, - напрямую сказал он. - Вот и продолжай в том же духе. Только поставь свой бизнес на

   солидную основу.

    - На кого, на кого? - переспросил я.

    - На меня, - скромно сказал Генрих. Мы договорились до того, что он стал соучредителем нового охранного предприятия.

   А я был одновременно вторым соучредителем и единственным сотрудником. Иначе говоря, предполагалось, что деньги я

   буду зарабатывать один, а делить мы их будем с Генрихом напополам.

    - А это не слишком? - спросил я.

    - Тогда сам иди и сам оформляй все бумаги, - сказал Генрих.

    - Черт с тобой, - ответил я.

    - Ну тогда давай деньги, - сказал Генрих. - Оформление лицензии стоит денег.

    - Вот тебе сто долларов, и ни в чем себе не отказывай, - услышал он от меня в ответ. - Экономика должна быть

   экономной.

    - Все шутишь, да? - покачал головой Генрих, но деньги взял.

    И вот я сидел за кухонным столом, писал объявление и мечтал о том, что неплохо бы заставить Генриха заняться еще и

   рекламой, а самому лечь на диван, задрать ноги и ждать клиентов.

    Тут зазвонил телефон.

    - Я все ждала тебя, что ты зайдешь, - сказала Ленка. - Муж уехал, так что все в порядке...

    - Это хорошо, что он уехал, - только и смог ответить я.

    - А та женщина? Она уехала?

    - Какая?

    - Только не прикидывайся. Я видела вас вместе. Она была с короткой стрижкой, в кожаной куртке. И не ври, что это

   приезжала твоя сестра.

    - Это не сестра, - сказал я. - И она уехала.

    - Навсегда?

    Господи, как они любят изъясняться монументальными категориями! Навсегда. До гроба. Никогда больше. Только ты.

    - Не знаю, - ответил я. - Мне не хотелось бы, чтобы она вернулась. Хотя, если она захочет вернуться, то меня не спросит.

   Вот так. Устраивает тебя мой ответ?

    - Не очень.

    - А другого у меня нет.

    Я думал, что Ленка повесит трубку. Но она этого не сделала.

    - Может, зайдешь? - спросила она драматическим шепотом.

    И я зашел. Она молча повисла у меня на шее и висела так долго, что пришлось поцеловать ее в макушку. Тогда Ленка

   разжала руки и выпустила меня.

    Потом она прикатила из кухни сервировочный столик с маленькими чашечками черного кофе и крекерами. Мы пили кофе

   молча, только Ленка иногда порывалась погладить меня по голове, объясняя эти странные порывы тем, что сильно

   соскучилась. Но я неизменно уклонялся. Не люблю, когда меня гладят по голове.

    Она слегка обиделась и включила телевизор.

    - Чтобы хоть кто-то говорил в этом доме.

    Я пожал плечами. Передавали выпуск городских новостей. Сначала диктор рассказал о приезде Маши Распутиной, потом

   о забастовке учителей, потом об освящении нового храма, построенного, на деньги добросердечного бизнесмена. Который,

   правда, сам не дожил до радостного события - был застрелен во время выяснения отношения с другой группой бизнесменов...

    Потом диктор сказал:

    - Сегодня утром состоялось также торжественное открытие нового офиса компании «Европа-Инвест», которая уже хорошо

   известна горожанам... На церемонии присутствовали первые лица Города во главе с мэром... - На экране прошла панорама

   огромного здания из мрамора и стекла. Потом камера переместилась внутрь здания, возникла толпа склонных к полноте

   мужчин в серых костюмах. Они изображали радость и перерезали ленточку, принимали цветы от набежавших манекенщиц...

   Показали мэра, произносящего приветственную речь в честь компании, инвестирующей большие суммы в местную

   экономику. Рядом с мэром стоял президент регионального отделения «Европы-Инвест» и сдержанно улыбался. Стоявший тут

   же Гиви Хромой сиял как начищенный пятак.

    - Выключи эту гадость, - сказал я Ленке. Она нажала кнопку пульта в тот момент, когда диктор стал рассказывать о

   внезапно начавшейся волне отставок в руководстве города: шесть высокопоставленных чиновников написали заявления об

   уходе по собственному желанию, не вдаваясь в подробные объяснения. Также продолжаются поиски таинственно

   исчезнувшего несколько дней назад заместителя мэра и его двоих телохранителей...

    Экран телевизора погас. Некоторое время Ленка молчала, а потом сказала:

    - Ну вот, гадость я выключила. Что тебя еще раздражает? Я? Но меня же не выключишь...

    - Никто не собирается тебя выключать, - успокоил я ее и склонил свою голову Ленке на колени.

    - И что мне с этим делать? - наигранно-возмущенно спросила она.

    - Гладь меня по голове и говори, какой я хороший.

    - А это обязательно?

    - Хотя бы раз в год. В профилактических целях. Иначе, если никто не говорит, что хороший, начинаешь чувствовать себя

   последней сволочью. И поступать соответственно.

    Надо сказать, мне не пришлось ее долго уговаривать.

    И под ее руками, под мягкими касаниями пальцев я постепенно обретал покой. Я всегда возвращался к этой женщине за

   теплом и покоем. И всегда находил то, что искал. Но лишь на время, лишь на время...