Виктор! Виктор! Свободное падение

«К тому же, ты даже и не подозреваешь, что это вовсе не мое имя, — с тайным удовлетворением думал новый постоялец. — Мой школьный приятель, старина Одд Кристиан, сейчас в Трондхейме, надежно заперт в психиатрической лечебнице. Уж он-то никогда теперь не станет претендовать на загранпаспорт. А здорово я все же тогда сообразил прихватить его удостоверение личности. Да уж, знал бы ты, что настоящее мое имя — Мортен Мартенс, фальшивомонетчик экстракласса! А любезные соотечественники считают меня мертвым…»

— Надолго рассчитываете остановиться у нас, сэр?

— Для начала, скажем, на неделю.

— Прекрасно, однако, большая просьба: как только определитесь поточнее, сообщите нам.

— Разумеется.

— 409 номер, сэр. Коридорный отнесет ваши вещи и покажет, где это.

— И сколько это будет стоить?

— Сорок восемь фунтов, сэр.

— Могу ли я внести задаток завтра?

— Да-да, конечно, сэр. Желаю приятно у нас отдохнуть.

Ковер в скоростном лифте был синего цвета. «Словно на небеса возносишься», — не без иронии подумал норвежец. Некое преддверие рая. Широкий коридор, освещаемый мягким светом бра. Никаких тебе идиотских рисунков на стенах или вытертых до дыр ковриков. Услужливый коридорный в форменной одежде. Большая комната окнами на Орчард стрит. Удобная кровать, стол, два глубоких кресла. Встроенный бар-холодильник с готовыми кубиками льда и ведерком для шампанского (само шампанское, правда, отсутствует). Коридорный внес багаж и склонился над термостатом кондиционера.

— Достаточно тепло, сэр?

— Excellent [12].

Норвежцу действительно здесь нравилось. Давно уже он не испытывал такого удовольствия. Приняв с поклоном фунтовую бумажку, коридорный осторожно прикрыл за собой дверь. Новый постоялец вынул из пластикового пакета бутылку беспошлинного шотландского виски, купленного еще в аэропорту Форнебю, и поставил ее в бар. Затем стащил с себя серый пыльник и повесил в гардероб. Улыбнулся своему отражению в зеркале, потом скривил губы и придал лицу унылое выражение. Пока еще нужно играть свою роль. А все же здорово придумано — Одд Кристиан Гюлльхауг, санитар! Это он-то, который даже не знает, где расположен Ламбет Хоспитал.

Проверив, заперта ли дверь, он начал снимать зеленый костюм, небрежно бросая его детали на спинку кресла. Будем надеяться, в украденном чемодане найдется что-нибудь подходящее на сегодня. А завтра он обновит гардероб. С этими мыслями норвежец проследовал в роскошную ванную. Снял очки, аккуратно положил их на полочку. Он и без них прекрасно видел — стекла были простые. Осторожно потянул за краешек бороды и одним движением освободился от нее. Откинул волосы со лба, вынул изо рта резиновые подушечки, и щеки снова приобрели свою нормальную форму — стали почти впалыми. Из зеркала на него смотрел теперь совсем другой человек — Мортен Мартенс, бывший печатник, а ныне — опытный конспиратор.

Он хорошенько намылился и минуту спустя уже нежился под горячим душем, насвистывая мотивчик, в котором не лишенное музыкального слуха ухо без труда узнало бы арию из «Летучей мыши». С удовольствием растершись мохнатым полотенцем, Мортен голышом прошлепал в номер, немного походил, остывая, затем положил на столик атташе-кейс и раскрыл его.

Снова по всему телу разлилось это великолепное ощущение. Вот они, эти ровные пачки десятифунтовых купюр — его пачки, — уложенные аккуратными рядами. Результат нескольких месяцев напряженной филигранной типографской работы. Всего — 196 800 фунтов стерлингов.

Он не стал ласково гладить купюры, ни тем более разбрасывать их наподобие конфетти. Вместо этого он направился к бару, распечатал бутылку, насыпал в стакан льда и плеснул туда виски. Затем, повернувшись к груде денег, медленно поднес стакан к губам.

— Твое здоровье, Мортен. Это твой день.

А что, разве не так? Уж это-то он может себе позволить. Одним глотком он отхлебнул половину содержимого, не в силах оторвать глаз от раскрытого чемоданчика.

Деньги практически ничем не отличались от настоящих. Он знал, что лишь самый тщательный анализ экспертов Английского Банка может выявить подделку. Хотя и им придется изрядно попотеть, доказывая это. Так что, он вполне мог постепенно по мере надобности расплачиваться ими. И все же рисковать не хотелось. К примеру, детектор валюты мог определить, что металлическая защитная полоска на купюрах ненастоящая. Нет, пожалуй, все же следует составить список всех банков и почтовых контор и отметить их на карте Лондона. А затем провести молниеносную операцию по размену. Ведь рано или поздно какому-нибудь въедливому служащему может придти в голову проверить банкноты потщательнее.

Однако с этим можно не торопиться. Сперва нужно хорошенько здесь освоиться, изучить условия жизни, чтобы избежать каких-либо случайностей. Он все предусмотрел и заранее подготовился к такой ситуации, когда на первых порах будет ощущаться некоторый недостаток в деньгах. Разумеется, он обо всем позаботился — именно это неотъемлемое качество, присущее лишь профессионалам, отличало Мортена от заурядного преступника.

Из кармана пиджака он достал бумажник. Что-то около семидесяти пяти фунтов. Однако там лежало еще и удостоверение личности на имя Питера Кокрейна. С фотографии на него смотрело не просто похожее на Одда Кристиана Гуллхауга лицо, а тот же самый человек. Те же очки, та же бородка. Дальновидный мистер Кокрейн имел счет в международном банке с филиалом в Лондоне. По меньшей мере 37 422 швейцарских франка. С сентября на них, разумеется, набежали проценты. Это были те деньги, которые он прошлым летом выманил у сердобольных норвежцев, думающих, что они помогают нуждающимся в Польше. Нет, с разменом фальшивых купюр можно было не торопиться. Если вести такой образ жизни, какой он для себя наметил, денег на счете должно хватить как минимум на год. Завтра же Питер Кокрейн побывает на Фенчерч стрит и снимет определенную сумму. Несколько веселых денечков на акклиматизацию в этой столице мира, а затем следует вплотную заняться реализацией своих планов: подыскать приличное жилье (может быть, в Челси, а может, в Харроу?), завести необходимые знакомства. Разгульная жизнь ему, разумеется, ни к чему. Единственное, чего ему хотелось бы, — это добиться более или менее устойчивого положения, обеспечить себе все то, чего он был лишен в течение пятнадцати лет неудачной супружеской жизни.

Он допил виски. Брошенный в зеркало взгляд напомнил ему, что он все еще стоит абсолютно голый. В большом чемодане нашлось чистое белье, рубашка, брюки и свитер. Они пришлись в пору — габариты прежнего владельца, к счастью, совпадали с его собственными. Он с удовольствием оделся. Хозяин уже не сможет потребовать их назад.

Хозяин чемодана

менее суток назад вдруг неожиданно появился откуда-то, грозя испортить всю тонкую игру. Мортен и сейчас еще пытался оттолкнуть от себя ужасную правду, отказывался вспоминать те страшные минуты, когда решалась его судьба. Господи Боже, неужели же это он, Мортен Мартенс, вырвал из рук незнакомца пистолет, направил в лоб и вышиб из него дух?

Когда пальцы его коснулись серой, с вороненым отливом вещицы, лежащей на дне чемодана, все тело пронзила нервная дрожь. Какого черта он взял с собой этот пистолет? Неужели рассчитывал, что он может еще понадобиться, например, в такой же ситуации, как вчера?

Оружие было тяжелым и холодило руку. Словно саму смерть держишь. Бесполезно отрицать, что он действительно стрелял. Но значит ли это, что теперь он убийца? Да нет же, нет. Нельзя забывать, что сделал он это, обороняясь. В те жуткие секунды решался вопрос жизни и смерти. Или незнакомец, или он, Мортен Мартенс! Труп они с Кари кинули в море. А потом он уехал, оставив ее с пустыми руками. Прежняя жена не представляла теперь никакой опасности, ибо была его соучастницей. Ведь это именно Кари крикнула ему: «Стреляй!»

Дрожащими пальцами он извлек обойму. Шестизарядный. Однако теперь патронов оставалось всего пять. Надо бы как можно скорее избавиться от оружия. Лишь тогда можно будет хотя бы попытаться забыть, что теперь у него на совести жизнь человека. Нет, этого никогда больше не должно повториться. И это он, который едва знает, где у пистолета предохранитель! Счастье еще, что он тогда, чисто машинально взяв с собой оружие в Англию, сунул его в чемодан.