Личный убийца

Со стороны трассы по пролеску двигалась легковая машина. Никаких ответвлений от пролеска не было, и допустить, что она сбилась с пути, Женька не мог. Видимо, у водителя или пассажиров была радиосвязь с объектом — все пришло вдруг в движение, повскакивали доминошники, один с карабином полез на вышку, двое побежали к воротам, остальные рассыпались по помещениям.

Женька быстро спустился с ели, стараясь не проглядеть растяжку и не наступить еще на какую-нибудь дрянь, подкрался на максимально близкое расстояние, метров на десять. Он успел вовремя: ворота распахнулись, двое встретили массивный черный «БМВ». Женька машинально отметил, что чести они не отдавали, значит, едва ли это было воинское подразделение; главное же, что ему удалось засечь, номер: 501-37 МО!

«Это уже кое-что! — удовлетворенно думал он. — Какая-никакая, а зацепочка!»

И еще полчаса он понаблюдал за объектом, пока не наступила тишина: все, за исключением наружного наблюдения, оставались в помещениях с плотно зашторенными окнами; потом неожиданно вспыхнули два прожектора — один освещал территорию, другой, на вышке, — прилегающий участок леса. Второй прожектор был «блуждающим», то включался, то вдруг выключался и выстреливал лучом в совершенно непредвиденном направлении, так что по мере наступления темноты оставаться поблизости становилось все опаснее.

Дорогу к машине он нашел почти на ощупь.

— Господи, — недовольно проговорил Петр Андреевич, — я уж думал, с вами что-то случилось. Честное слово, если бы вы не вернулись через минуту, я бы отправился на поиски.

Женька выпустил Шерифа. Бедный пес пулей бросился к ближайшему дереву.

— Телефон звонит, не переставая, но я не брал, как вы сказали.

— Извините, что заставил вас волноваться.

Он поехал на очень малой скорости, давая Шерифу возможность размять затекшие лапы.

— Вы что-нибудь нашли? — осторожно спросил Введенский, сомневаясь, что вправе интересоваться изысканиями детектива.

— Кое-что, — неопределенно ответил Женька.

Зазвонил телефон, он достал его из «бардачка»: — Алло!..

«Женя! С тобой все в порядке?» — раздался голос Валерии.

— Да. Как у вас?

«Только что объявился Старый Опер. Просил тебя приехать прямо к нему. Он подозревает слежку, поэтому оставь машину подальше от дома и войди через парадное. Нужно будет просканировать его квартиру. Это вся информация о нем».

— Я понял. Нахожусь неподалеку от Белощапова, возвращаюсь через Новоселки. Отбой!..

Они выехали на проселочную дорогу. Женька остановился, впустил запыхавшегося пса.

— Пробежался? — ласково потрепал его Петр Андреевич. — Он тут места себе не находил, все скулил и вертелся…

— Петр Андреевич, — щелкнув переключателем фар, заговорил Женька, — где здесь поблизости можно проявить фотопленку?

Введенский задумался.

— Какую, если не секрет?

— «Кодак».

— С этим сложнее. В Новоселках такого сервиса нет, разве что в райцентре. Во всяком случае, Наташа проявляет там, на первом этаже универмага «Ока».

— Кто может знать все пункты проявки? В радиусе… сколько до райцентра?

— От Белощапова?.. Тридцать километров.

— В радиусе тридцати километров?

Введенскому снова понадобилась пауза.

— Пожалуй, Матвей Григорьевич, наш учитель физкультуры.

— Я прошу вас, узнайте у него все адреса подобных пунктов. Но сделайте это осторожно. И еще. Не нужно никому рассказывать, где мы с вами были, чем занимались и что видели. В том числе и дочери. Договорились?

— Понятно, — насупился Введенский.

Белощапово они проскочили по касательной, миновали мост через Оку. Перед въездом в Новоселки Введенский не удержался-таки от вопроса, который беспокоил его все время:

— Евгений Викторович… Я хотел спросить, вы сейчас все же ищете Нину? Или ее труп?

Он ответил не сразу, в узком месте дороги пришлось свернуть на пригорок и пропустить грузовик.

— Иными словами, я знаю, что вашей племянницы нет в живых, но создаю видимость активного поиска, чтобы вытянуть из богатой клиентки деньги? Это вы хотите спросить?

— Нет, ну что вы! — замахал руками Введенский и стал усердно протирать платком снятые очки, что позволяло спрятать глаза. — Я вовсе так не думал, мне бы даже в голову…

— Не стоит оправдываться, Петр Андреевич. Пока ни я, ни кто-либо другой не сможет ответить на этот вопрос. О том, где Нина и что с ней, знают только ее похитители. Или убийцы, между нами, мужиками, говоря. Вот их-то я и ищу.

— Спасибо.

— Не за что. — Женька подрулил к дому Введенских, остановился: — Вы по-прежнему считаете сегодняшний день пропавшим?

— Во всяком случае, не самым продуктивным.

— Зря. Мне стала понятна последовательность версий, которые предстоит отрабатывать в ближайшее время, а на это порой уходят месяцы.

— Одну из них я, кажется, знаю, — ответив на прощальное рукопожатие, с вымученной улыбкой сказал Введенский. — Полагаете, этот фотограф Неледин передал пленку сообщникам в непроявленном виде где-то поблизости?

Женьки посмотрел на него с уважением.

— Я так не полагаю, но проверить эту версию, безусловно, придется. Жду вашего звонка завтра. Телефон агентства вы знаете.

Введенский вышел из машины и, перед тем, как захлопнуть дверцу, искренне сказал:

— Рад был с вами познакомиться, Евгений. — Потом погладил Шерифа по голове: — И с тобой тоже, друг.

ГЛАВА 27

Аден чувствовал, как ломается измученный бессонницей организм: клонило в дрему под шелест шин и урчание мотора, монотонный пейзаж по обе стороны Рублевского шоссе казался блеклым, да и весь мир — сонным, застывшим, серым, как существование миллионов сограждан. Если бы не борьба за власть в «верхах», которую обсасывали СМИ, жизнь и вовсе бы остановилась.

Через три дня Аден должен был встречаться с самим Координатором, но решительно не мог предположить, что сулит ему эта встреча. В целом дела Синдиката шли в гору. То обстоятельство, что Синдикату удалось влиться в политическую партию «Власть и порядок», возглавляемую самонадеянным и недалеким депутатом Костромским, было обоюдовыгодным: партия получала от Синдиката мощную финансовую поддержку. Синдикат — возможность проведения своих людей во властные круги.

На восьмидесятом километре Гюрза, сидевший за рулем, резко свернул на шоссе вправо, Аден ткнулся в плечо сидевшего рядом Черепа и очнулся от дремы.

— Ты что, поворот прозевал? — мрачно упрекнул телохранителя.

Тот промолчал. Едва ли, конечно, он прозевал поворот — лихачил, упиваясь скоростью и своим мастерством вождения.

Только что Адену позвонил Мамонт. Горчак отдал распоряжение перевести деньги Абу Чарджаху. Турка контролировал Грэм Напрасников, вылетевший в Кейптаун; он же должен был проследить за отправкой оружия.

Глуховец, инспектировавший региональные отделения Синдиката, сообщал: на местах сколочены крепкие организации, все сколько-нибудь значимые воротилы провинциального бизнеса под контролем выпускников школы, внедренных к ним в охрану. Оружие распределено в тайниках, на загородных базах проводятся регулярные тренировки. Оставалось произвести замену в партийном руководстве: Костромской свою роль отыграл. Аден предполагал, что именно для этого Координатор назначил встречу.

Последние события выдали крайнюю нервозность Президента. Все эти замены правительства, перетасовки в силовых структурах, уступки в политике под нажимом мусульманского Востока и НАТО говорили о приближении часа «Ч». Схватка предстояла здесь, в Москве. В России же на сегодняшний день никто не был готов к предстоящим событиям настолько, чтобы обойтись без «кровавого и беспощадного». Никто, кроме Синдиката.

«Все будет хорошо, — утешал себя Аден, потерявший покой и сон из-за мелких и в целом не способных повлиять на ход событий накладок. Просто придется сдвинуть сроки и заменить несколько отработанных фигур».

Но покой и сон не возвращались: каждое утро Аден со страхом просматривал газеты — не всплыли ли снимки, сделанные невесть как оказавшимся в белощаповском лесу фотографом. Снимков не было, как не было и материалов с дискеты Коренева. И от того, что этот компромат канул в неизвестность, он превращался в сознании Адена в бомбу замедленного действия.