Месть Акулы

— Если они ваши друзья, то кто же вы сами? — Катышев изменил тон: ощущение допущенной ошибки коснулось и его; Волгин, уже начавший понимать, в чём дело, застыл, разглядывая два неподвижных тела. Если травмы окажутся серьёзными, то объясняться в прокуратуре придётся долго и муторно. То, что к нему лично серьёзных претензий возникнуть не может, радости не доставляло. Вместе накосорезили — всем и отвечать.

— Это мои друзья, — сказала Людмила Борисовна, поднимая подбородок; и без того достаточно острый, теперь он казался совсем клиновидным. — Они просто ехали мимо, заметили меня и подъехали, чтобы поговорить.

— Да? А что же вы знак-то подали?

— Я не подавала вам знака, а просто закурила, — ответила «леди».

— Вы же доставали что-то из сумки…

— Сигареты, не деньги.

— А почему у них нет номеров на машине?

— Украли.

Напряжённую паузу, возникшую после этого краткого диалога, прервало появление бойцов «группы захвата».

— У нас рация накрылась, — тяжело дыша, пояснил старший из них. — Пока разглядели, в чём дело… Грузить мясо? Сейчас свою тачку подгоним, там аккумулятор подсел… А можно и на ихней довезти, они, я думаю, не станут препираться…

— Мясо не кантовать. Оказать первую помощь на месте. Оказать де-ли-кат-но…

— А вот и те, кто вам нужен, — перебила Катышева Людмила Борисовна, и все обернулись в сторону проспекта, куда она указала рукой.

У тротуара стоял красный джип. Стекло широкой правой двери было опущено, и в оконном проёме виднелись две хари, аналогичные тем, которыми могли похвастаться задержанные граждане.

«Больше ста метров, — прикинул Волгин. — Добежать не успеем. Остаётся лишь стоять и улыбаться…»

Пассажиры внедорожника, изучив обстановку, без суеты отъехали от бордюра, влились в транспортный поток и вскоре пропали из виду.

— Что же мне теперь делать? — спросила Людмила Борисовна, и по крайней мере у троих из присутствующих родились энергичные варианты ответов, различные в частностях, но крайне схожие по ключевым направлениям.

Но все промолчали.

— Повезло Василичу, что эти два жлоба такими крепкими оказались. Ни одного перелома, ни одного СГМ [3].

— При нокауте сотрясение всегда должно быть, — возразил Акулов.

— Смотря какие мозги. В позапрошлом году меня хорошо шандарахнули. Да и при тебе уже было. — Волгин имел в виду дело, по которому работали в августе: тогда ему пришлось внедряться в «Школу русского уличного боя», и это мероприятие закончилось тем, что ему здорово настучали по голове.

— Ты у нас особый клинический случай.

— Я и сам позавчера это заметил. Проходил медкомиссию, чтобы вовремя свалить в отпуск, и направили меня к психоневрологу.

— Обычная процедура…

— Да, стандартное собеседование. Курите? Злоупотребляете водкой? Часто ли на работе испытываете злость и другие отрицательные эмоции? Как расслабляетесь в быту? Я, естественно, отвечаю, что курю крайне мало, спиртное на дух не переношу, а ко всем нашим клиентам, от свидетелей до обвиняемых, испытываю исключительно тёплые чувства. Тётенька доктор, старенькая такая, вежливая, с седыми волосами и в очках, кивает, записывает что-то в мою карточку. Сам знаешь, какой у врачей бывает почерк, не разобрать ни хрена… Делает отметку, что собеседование я прошёл, шлёпает печать. Сколько себя помню, всегда обалдевал от текста этой колотухи. Что-то типа: «Внешне спокоен, сон здоровый, глюков нет…» Интересно, они всем пациентам поголовно такую штампульку ставят или бывают исключения?.. Прощаемся мы с ней, она желает мне хорошо отдохнуть, я благодарю и топаю к двери, чтобы выйти в коридор. Останавливаюсь, вытираю о половик ноги, стучу в дверь, начинаю её открывать и только тут понимаю, что сделал что-то не то. Оборачиваюсь и вижу, что тётенька смотрит на меня с нарастающим подозрением. Очки медленно сползают на кончик носа, а её рука, такое ощущение, тянется под столом нажать кнопку, чтобы вызвать конвой… В общем, я не стал задерживаться и что-либо объяснять, а слинял как можно скорее.

— Могли бы и госпитализировать.

— Я бы отбился. У меня был с собой пистолет и шестнадцать патронов.

— Всегда поражался, каким психам у нас иногда доверяют оружие…

Оружейная тема для Акулова была актуальной. Отсидев в СИЗО два года, он был освобождён в зале суда по причине недоказанности вины. Уголовное дело отправили в городскую прокуратуру для проведения дополнительного расследования, где оно благополучно и болталось уже третий месяц, кочуя от одного следака к другому в ожидании того, кто осмелится вынести постановление о прекращении производства. Акулов не стал брать длительный отпуск, положенный ему, как бывшему заключённому, и вышел на службу через несколько дней после того, как «откинулся». Считал, что таким образом быстрее сможет реабилитироваться, вернуться к человеческой жизни. Ни денежного довольствия за проведённое в СИЗО время, ни табельного пистолета Андрею не удалось получить до сих пор. В первом случае «динамило» финансово-экономическое управление главка, во втором — районное начальство, опасавшееся, «как бы чего не случилось». Пусть, мол, сперва судейские оправдают Акулова, как положено, тогда и мы рассмотрим вопрос. За выдачу оружия можно было и побороться, но Акулов не стал ходить по инстанциям и унижаться, доказывая, что дело в отношении него сфабриковано, что в заключении у него не съехала «крыша» и что он достоин доверия. Обзаведясь, по случаю, небольшим ножом, который можно было использовать в качестве метательного, Андрей носил «пёрышко» в ножнах на груди и полагал, что в большинстве ситуаций сможет отбиться, воспользовавшись этой железякой. Вопрос, как производить задержания серьёзных преступников, оставался открытым…

— Пока ты сидел, была одна прикольная история, — начал Волгин следующий рассказ.

Время приближалось к полуночи. Последние часы пролетели мгновенно. Пока разобрались с отоваренными Бешеным Быком друзьями Гладкостенной, пока поговорили с ней самой… Неприятностей как будто удалось избежать. Пострадавшие от рук ББ оказались людьми не только физически крепкими, но и обладающими чувством юмора.

— Со всеми, мужики, такое может случиться, — в пятый раз сказали они, покидая стены Северного райуправления, и Волгин, глядя им вслед, грустно заметил:

— «Ошибка в объекте» будет преследовать нас постоянно, пока мы работаем по делу Шершавчика… А пацанов жаль: ведь когда-нибудь их пристрелят или посадят. Хоть и бандиты, а люди довольно приличные, с правильными понятиями.

В принадлежности друзей Людмилы Борисовны к одному из кланов оргпреступности сомнений не было. О водителе «бомбы» доводилось слышать, и не единожды, от конфиденциальных источников, «подсвечивающих» оперативникам деятельность преступных группировок, второй же, как показала быстрая проверка по базе данных ИЦ ГУВД [4], был судим за разбойное нападение и вышел на свободу только в июне, откуковав за решёткой пять месяцев. Да ребята и сами в беседе род своей деятельности не особо скрывали, понимая, что конкретных обвинений им предъявить никто не сможет, а за абстрактную принадлежность к «мафии» у нас не наказывают.

На своей автомашине Волгин довёз Андрея до дома Маши Ермаковой, и теперь они сидели в нагретом салоне «ауди», пили пиво и болтали, не спеша расставаться, хотя одного давно ждала любимая женщина, а другому не мешало бы как следует отоспаться перед грядущим дежурством по району.

— Ты меня слушаешь? — Своей бутылкой Волгин стукнул по горлышку бутылки Андрея. — Я говорю, с год назад приключилась одна забавная история. В наш экспертный отдел устроился новичок. Старше тридцати лет, бывший инженер какого-то НИИ, пришёл в милицию по идейным соображениям, чтобы людей защищать и по мере сил способствовать ловле злодеев. Как положено, «проставился» за приход. Поскольку стаж его службы в органах равнялся нескольким дням, то пить наравне со старыми зубрами он не умел, захмелел раньше всех и поспешил отправиться домой, дабы не замарать честь мундира недостойным офицера поведением. Желая проветриться и явиться к жене в потребном состоянии, пошёл пешком и, проходя мимо вокзала, увидел двух мужиков, которые плющили друг дружке морды. Поскольку удостоверение «инженеру» выдали, а как вести себя в таких случаях не научили, то он приблизился к драчунам на близкое расстояние, предъявил свой мандат и в интеллигентных выражениях предложил им угомониться, мотивируя требование смешным для них утверждением о своей принадлежности к органам внутренних дел. Мужики посоветовали эксперту убираться подобру-поздорову, но он не убрался, более того, объявил их задержанными и приказал проследовать за ним в пикет милиции. Ему подбили оба глаза, развернули и, пинком придав ускорение, доходчиво растолковали, в каком направлении надлежит поторопиться ему самому, чтобы сохранить в неприкосновенности другие части тела. Вчерашний инженер, ошалев от подобного обращения, добрался до ближайшего таксофона и позвонил в свой отдел. Там ещё гужбанило несколько человек. Они, естественно, возмутились преступным посягательством в отношении собрата по оружию и поспешили на помощь. Добрались так быстро, что успели прихватить одного из драчунов, как раз самого злобного, того, кто первым ударил. Драчун был умеренно пьян, так что воспринимать реальность должен был адекватно, но тем не менее понтовался сверх меры, грозил «сатрапам» разными карами, требовал уважительного отношения к своей личности и соблюдения конституционных прав.