Шалава

— Здравствуйте, Александр Васильевич, — тихо произнесла девушка. — Извините, что пришла незваной, но я должна с вами поговорить.

— Здравствуйте, Люба, — кивнул Таранов. Он давно не видел Златникову: она теперь училась на втором курсе, а там Сашка не преподавал.

— Александр Васильевич! — начала девушка после короткой паузы. — Я слышала, вы собираетесь жениться... на Инге.

— Да, собираюсь! — улыбнулся Таранов. — Вы против?

— Не делайте этого, Саша! — вдруг горячо выкрикнула Люба. — Вы же совсем не знаете Ингу! Она... она очень нехорошая женщина!

— Бростье, Люба, — отмахнулся Таранов. — Зачем клеветать на подругу? Я понимаю ваши чувства, но... сердцу не прикажешь.

— Да, да, Александр Васильевич, я люблю вас! Люблю и ревную! Но сейчас пришла не поэтому! Я бы приняла любой ваш выбор, стиснула бы зубы, перетерпела, но Инга! Я слишком хорошо с ней знакома! Мы в Ялте жили совсем рядом! Так вот она —пляжная давалка! С пятнадцати лет!

— Что?! —Сашка оторопел. —Что это значит?

— Проситутка, Саша, проститутка! Она и раньше чересчур интересовалась всем, что касается отношений между мужчиной и женщиной, а в пятнадцать стала ходить на пляж, выбирать там себе мужика, какой понравится, и трахаться... ой, простите, заводить с ним роман на одну ночь! И брала за это деньги! Вот так!

— Ты врешь, Люба! — воскликнул Сашка. — Будь ты мужчиной, я бы тебя ударил!

— Ну и ударьте, Александр Васильевич! А я все равно скажу! Помните тот вечер, когда вы с ней познакомились? Знаете, что тогда произошло на самом деле?! Инга сняла этого кавказца, которого вы потом избили, часа за два до вашего прихода в нашу с Мариной комнату! И переспала с ним! Они сговорились так: он дает ей триста рублей, а она удовлетворяет его и еще двух его земляков. Деньги джигит заплатил вперед, но Инга, трахнувшись с ним, сбежала, пока он ходил за приятелями! И бабки прихватила! А после он ее поймал! Но и он тоже хорош, привел не двоих, а целую кодлу. Если бы не вы с ребятами, она надолго запомнила бы эту ночь.

Люба говорила сбивчиво, сильно волнуясь. Сашка таращил на нее глаза.

— Чушь какая-то! — проронил он наконец. — У Инги была квитанция перевода из Ялты. Я сам видел! Ты клевещешь, Люба!

— Ничего не клевещу! Квитанция действительно была. Инга регулярно получала переводы от матери, но сразу же отправляла их назад с другого почтамта. А квитанции сохраняла, чтобы всегда иметь отмазку от милиции. Такую хитрость ее мамаша придумала. Ей не хотелось тратиться на содержание дочки в Москве. Инга постоянно снимала мужиков и обкрадывала их! Брала только деньги, никогда — вещи, боялась сесть! Она и жила-то у нас летом, потому что скрывалась от какого-то очередного любовника, которого обчистила в своей общаге! Тоже приезжего... И вы хотите сделать такую женщину своей женой, Александр Васильевич?!

— Я не верю тебе, Люба. — пробормотал Сашка жалко. — Откуда ты все это знаешь? Да еще так подробно?

— Инга сама все рассказывала Маринке! А Маринка — мне. У Инги ведь никого больше нет в Москве, кроме нас. А вот теперь еще — вас!

Таранов вспомнил: его невеста действительно недавно навещала своих ялтинских подруг. Но поверить Любе Сашка просто не мог. Он удрученно молчал.

— Хотите еще доказательсьв?! — выкрикнула Люба, заметив его состояние. — Пожалуйста! Помните,  после того вечера Инга поехала ночевать к вам? Она рассказывала, что не допустила тогда вас до себя, хотя соблазняла все время. Знаете почему?! Потому что она еще не дошла до того, чтобы в один вечер переспать с двумя мужиками! А на следующую ночь сама к вам пришла, правда ведь? Она ловила вас!

— Зачем я ей? — хмыкнул Сашка.

— Ей нужна московская прописка! Она считает вас перспективным мужем, надеется, что вы быстро добьетесь степеней известных! Поэтому и положила глаз на вас! Любовью тут и не пахнет!

— Ловила, говоришь? — Сашке показалось, что он нащупал одно несоответствие в рассказе девушки. — Но я сам предложил ей пожить у меня! А она долго отказывалась! Как ты это объяснишь?

— Какой же вы наивный! Да это была просто тактика! Инга понимала, что подцепила вас, и водила наживку, чтобы вы заглотнули ее как следует! Прикидывалась пай-девочкой! А вы и клюнули!

— Нет, Люба, я тебе не верю! — отрезал Сашка решительно. — Инга давно уже живет со мной и не совершила за это время ничего, что могло бы хоть в какой-нибудь степени подтвердить твои слова. У меня нет оснований не доверять ей.

— Так вы на ней женитесь?

— Обязательно. Заявление мы уже подали. Я люблю ее!

Люба сникла. Она повернулась спиной к Таранову и пошла вон из аудитории. В дверях обернулась.

— Я желаю, Александр Васильевич, чтобы вам никогда не пришлось вспомнить мои слова и убедиться в их справедливости. Прощай, Саша! — добавила она тихо.

Вернувшись домой, Сашка пересказал всю историю Инге.

— Вот сука! — возмутилась та. — Да она совсем ошалела из-за того, что я перебежала ей дорогу. Сам видишь, как эта дура влюблена в тебя. Надо же такое выдумать про лучшую подругу! Ноги ее не будет на нашей свадьбе! И Маринки тоже! Они обе всегда мне завидовали! Красоте моей! Моему успеху у мужчин! Сами-то обе — мокрощелки! Целки несчастные!

— Ой, Инга, как грубо... — поморщился Таранов. — Не надо так о своих подругах. Тем более девчонки очень хорошенькие...

— Тебе нравятся? — надулась Инга. — Вот и беги к ним! Лиши девочек невинности, обеих сразу! Они будут счастливы!

— Прекрати, Инга, — мягко попросил Сашка. — Ты же знаешь, я люблю только тебя...

Глава 3

С тех пор прошли годы. Долгое время Таранов не имел повода разочароваться в жене, не имел случая выяснить, справедливы были обвинения Любы или нет. Правда, Сашка сильно подозревал, что Инга не любит его. Однако она никогда не давала ни малейшего основания заподозрить себя в супружеской неверности. Отчасти Таранов догадывался, почему так происходит: он вполне устраивал Ингу сексуально, и ей просто не нужны были другие партнеры. Кроме того, Инга боялась потерять московскую прописку и престижного мужа — кандидата наук, будущего доктора, который — она не сомневалась — скоро сделает блестящую академическую карьеру.

Медицинский институт Инга бросила сразу после свадьбы и несколько лет нигде не работала. Сашка получал приличную зарплату да еще подрабатывал репетитором — натаскивал абитуриентов к вступительным экзаменам. Денег с избытком хватало на двоих, а заводить детей Инга не торопилась — хотела пожить для себя. «Успеем хомут надеть», — говорила она.

Страшный девяносто второй год сломал благополучие семьи напрочь. Одуревшая с голодухи, с ужасом осознавая крушение всех своих надежд, Инга сама потребовала, чтобы Сашка уволился с кафедры. Он и не возражал по причинам не столько материального, сколько философского, мировоззренческого плана. Таранов больше не видел впереди великой цели, ради которой стоило бы терпеть лишения. Он потерял веру в человечество.

Сначала, повинуясь настоянию жены, Сашка попытался заняться бизнесом. Однако, лишенный как коммерческой жилки, так и настоящего стимула — деньги всегда мало интересовали Таранова, — вскоре прогорел и едва рассчитался с долгами. Вставал даже вопрос о том, чтобы приватизировать и продать квартиру. Но обошлось — выручил питерский коллега Кирилл, ставший к тому времени крупным предпринимателем, перебравшийся жить в Москву и женившийся на Любе Златниковой. Выручил Кирилл Сашку абсолютно бескорыстно, в память о старой дружбе и чтобы сохранить для себя единственного человека, с которым он и его жена еще могли поговорить иногда о поэзии. А при миллионных оборотах фирмы Кирилла те десять тысяч долларов, что задолжал Таранов, казались бывшему питерскому литературоведу несущественной мелочью. Он даже расписки у Сашки не взял на эту сумму. Кирилл порой больше просаживал за один вечер в казино.

Устроившись дворником, Сашка все же лелеял надежду, что когда-нибудь отдаст Кириллу долг. Накопит и отдаст. Однако надежде этой не суждено было сбыться. Кирилла застрелили в подъезде собственного дома, его фирма перешла в чужие руки, а Люба, сумевшая сохранить от всего прежнего богатства лишь маленькую двухкомнатную московскую квартиру, даже слышать не хотела о деньгах.