Беспощадная страсть

Если б не эти сверхнормальные свойства, Мила, наверно, давно погибла бы от венерических болезней. Но болеть она не могла: никогда ничем не заражалась, инфекцию ее организм просто не принимал, точнее — уничтожал в зародыше. Однако никакие особые способности не могли избавить девушку от нимфомании. Мила не сразу узнала о причине своего страшного недуга, долгое время она не понимала, что заставляет ее раз за разом гореть постыдными, невыносимо отвратительными ей самой сексуальными желаниями и не иметь возможности обойтись без их удовлетворения. Но даже узнав первооснову болезни — свою глубинную подсознательную программу, — девушка была не в состоянии перепрограммировать себя. Ее нимфомания не подлежала сознательной коррекции.

Правда, когда Мила встретила своего будущего мужа, когда она и Север полюбили друг друга, болезнь Милы на время отступила. Возможно, она отступила бы совсем, но новый тяжелейший психологический шок, пережитый Милой, вернул все на круги своя…

Потом Север и Мила скитались по России, отбиваясь от преследования одной из крупнейших московских криминальных группировок. Север, стиснув зубы, прощал жене ее страшные измены, следя только, чтобы Милу не убили во время сеансов «сексотерапии». Они оба надеялись, что нимфомания со временем пройдет сама…

Однако, обратившись через какое-то время к Павлу Кузовлеву, Беловы узнали: болезнь Милы почти неизлечима. Впав в отчаяние, Мила тайком сбежала от мужа, чтобы больше не позорить его. Благо, мафиозная структура, преследовавшая Беловых, к тому моменту была уже нейтрализована и больше им не угрожала. Но, узнав о бегстве жены, любовь к которой составляла весь смысл и все содержание его жизни, Север сошел с ума.

Павел Кузовлев вылечил друга, оставшегося на его попечении. Но, понимая, что Север не сможет жить без Милы, Павел разработал план хотя бы частичного излечения девушки, перепрограммирования ее подсознания. План был жесток и крайне опасен, однако Север не имел выбора: даже вернув жену, он не пережил бы ее новых измен. Да и Мила не вынесла бы его гибели. Поэтому план Павла являлся единственным выходом для обоих Беловых.

Заключался он в следующем: Северу предстояло стать в глазах Милы воплощением зла, монстром, превосходящим по крутости всех ее прежних «сексотерапевтов» вместе взятых. При успехе подобного мнимого перевоплощения Север имел шанс «замкнуть» нимфоманию жены на себя, избавив таким образом Милу от необходимости искать других партнеров особого рода. Момент для осуществления плана был выбран подходящий: Мила знала о психической болезни мужа, но не видела его после выздоровления и не представляла, каким он стал теперь. Поэтому, хорошо сыграв свою новую роль, Север мог рассчитывать на успех.

Однако жизнь не театр, и в ней недостаточно один раз качественно перевоплотиться, затвердив заданный набор реплик. Образ монстра требовал реальной событийной подпитки, создания атмосферы всеобщего страха вокруг его носителя, формирования соответствующего микроклимата. Север должен был убивать. Но даже из любви к Миле он не мог убивать кого угодно и всех подряд, иначе он свихнулся бы сам и окончательно потерял жену — духовно, а спустя какой-то срок — и физически. Выход из морального тупика нашел Павел: Север станет уничтожать тех, кто заслуживает смерти, преступников, но представлять это Миле не как акты возмездия, а как эпизоды конкурентной борьбы ради личной выгоды, ради денег и власти. Подобная позиция вполне соответствовала представлениям Милы о психологии монстров.

Глава 6

Похитить Галю Куприянову Север задумал не просто так. И не вдруг. Впрочем, сначала о похищении речи не шло: Север собирался всего лишь найти девчонку и предложить ей высокооплачиваемую работу. Необходимость похищения возникла потом, когда стало ясно, что иначе Гальку не заполучить, а обойтись без нее, по здравому размышлению, невозможно. Собственно говоря, использовать Галину-Геллу в психологической дуэли с Газаватом придумал не Север…

Все началось с разговора на кухне той самой квартиры, которую Беловым предоставил Романов. Север и Мила жили теперь здесь, а не в бункере: необходимости прятаться пока не было, банда бомжей сейчас ни с кем не воевала, поэтому все ее члены обитали в городе. Подземное убежище оставалось на попечении дежурных бойцов.

Позавтракав, Север закурил и пристально взглянул на Милу, сидевшую напротив.

— Вот что, жена… — проронил он задумчиво. — Скоро ты мне понадобишься. В весьма серьезном деле.

— Я готова для тебя на все! — холодно отрапортовала Мила.

Последнее время она приучила себя говорить с мужем без эмоций, ибо любые ее эмоции, как положительные, так и отрицательные, могли спровоцировать затрещину — Север на пощечины не скупился. По-прежнему не понимая причину такого поведения мужа, Мила предпочитала не обострять отношений с ним. Она не переставала самозабвенно любить его и лишь иногда тайком плакала, вспоминая, каким был Север прежде…

— И ты это прекрасно знаешь, — продолжала Мила. — Поэтому приказывай. Я такой же твой солдат, как все другие, хотя давно не понимаю, чего ты хочешь, чего ищешь. Раньше…

— Заткнись, — перебил Север. — Много базаришь. Заткнись и слушай.

— Слушаю, повелитель. — Мила потупила глаза, скрывая горечь, ставшую уже привычной.

— Скоро я выйду на контакт с Газаватом, — начал Белов. — Умник представит ему меня, как преемника Корвета. Одна загвоздка: у меня нет баб для продажи Газавату. Поэтому я хочу продемонстрировать ему тебя, — Север усмехнулся.

— Что? — встрепенулась Мила. — Ты решил меня продать?!

Эта фраза вырвалась у девушки против воли. Умом понимая всю дикость подобного предположения, Мила уже настолько перестала ориентироваться в поступках мужа, что непроизвольно могла ляпнуть полную чушь.

— И не надейся! — отрезал Север грубо. — Что, сука, опять на панель захотела?! Рассчитываешь, что отпущу?! Не рассчитывай! Не отпущу! Ты моя собственность, запомни! Собственность! Моя!

— Запомнила… Давно запомнила… — пробормотала Мила недоуменно. — Тогда зачем ты собираешься демонстрировать меня Газавату?

— Я представлю ему тебя, как свою сестру. Ты не забыла еще, что ты мне сестра? — прищурился Север.

— Не забыла…

— Молодец, умная сучка… Так вот, перед Газаватом ты предстанешь моей сестрой. Причем избалованной сестрой, своевольной, капризной, взбалмошной. Я буду всячески поддерживать тебя в этом, подчеркивать своим поведением такой твой образ. И ты якобы из чистого каприза станцуешь Газавату свой убойный танец, тот самый стриптиз, который всем вышибает мозги…

— Зачем?! — Мила всерьез испугалась. Она прекрасно знала, как действует на людей ее танец.

И окончательно перестала понимать, чего хочет добиться Север.

— Ты должна соблазнить Газавата! — ухмыльнулся Белов.

— Как… соблазнить?! — Мила совсем потерялась. — Ты… ты серьезно?! Ты хочешь, чтобы я…

— Чего «я»?! — развязно бросил Север.

— Чтобы я… трахнулась с ним? — выпалила Мила, задохнувшись.

— Размечталась!

— A-а… что? — девушка немного успокоилась. — Что я должна…

— Только попробуй с ним трахнуться, — перебил Север, неторопливо прикуривая новую сигарету. — Сама знаешь, что будет. Завалю. Сперва его — кастрирую и переломаю хребет. Долго будет подыхать… Потом тебя. Прострелю тебе брюхо. И на твоих глазах пущу себе пулю в лоб. Умирай с миром… х-ха!

— Знаю я все… Не надо повторять в сотый раз! — попросила Мила, едва сдерживая слезы. Ей слишком явственно представлялась нарисованная мужем картина, она слишком хорошо понимала: в случае чего так и будет. И всячески гнала от себя это страшное видение.

— А я не в сотый раз повторяю, а всего лишь во второй! — Север раздраженным движением сбросил пепел с сигареты.

— Все равно… — выдохнула Мила глухо. — Не надо… Лучше говори прямо, что я должна сделать. Не ходи вокруг да около, не изгаляйся… Просто объясни толком! — Выкрикнула Мила почти умоляюще.