Беспощадная страсть

— Ну да, у тебя ж деньги появились, — прищурился Север. — Ты престижную работу нашла, на панели! — Он помолчал. — Короче, за Светку не волнуйся. Из своей поликлиники она уволилась подчистую. Теперь ее никто не найдет, никакие секьюрити. Я еще хотел спрятать и ваших родителей…

— Это ни к чему, — прервала его Галя. — Их никто не тронет. Все знают, что я с ними отношений не поддерживаю. Я для них оторва.

— Вот и Светка мне сказала то же самое. К тому же пьют твои предки безбожно… Опустились. Если к ним кто-то и придет, то сразу поймет, что подобные люди не могут знать никаких секретов. Им никогда ничего не доверят. Так, по крайней мере, считает Света.

— Точно… — кивнула Галя печально.

— А за сестру не переживай, — повторил Север. Она теперь хорошо устроена. Зарплата у нее такая, что девка сможет содержать себя.

— Она не девка! — вдруг страстно воскликнула Гелла.

— Она не шлюха, если ты это имеешь в виду, согласен. Под словом «девка» я подразумевал только половую принадлежность. Кстати, на Руси, в деревнях, так называли вовсе не блядей, а просто незамужних. Невест на выданье. Поэтому не бренчи нервами…

Галя потупилась.

Север искоса взглянул на девушку:

— Любишь Светлану?

Та кивнула.

— Кого же мне и любить-то, как не Светку? — промолвила она, помолчав. — Светка моя — святая… Родной мой человечек, безгрешный…

— Гордишься сестрой? — спросил Север.

— Горжусь! — Галя вскинула голову. — И считаю, ею можно гордиться! Она сумела в нашем проклятом беспределе сохранить себя незапачканной! Душу свою чистую сохранить! И не озлобиться! А это почти подвиг! Так что горжусь!

— А вот она тобой не гордится… — произнес Север, кривясь.

— Стыдится, я знаю… — вздохнула Галя.

— Да нет, пожалуй, не то. Жалеет она тебя очень.

— Конечно… Я слабая. Рабыня страстей. Ну нравится мне секс, всегда нравился! Я и начала рано, и не останавливалась с тех пор! И не собираюсь останавливаться, особенно после того, как стала этим еще и деньги зарабатывать! А издержки… Они есть в любом бизнесе. И нечего мне мораль читать! Боже мой, хоть бы кто-нибудь попытался понять: любит баба трахаться и ничего поделать с собой не может! Грязная работа?! А я на грязь внимания не обращаю! Профессия такая! И мне по кайфу моя профессия!

Галя потупилась.

— А вы, мужики, все сволочи! — закончила Галя неожиданно.

— Ага, — кивнул Север. — Все мужики сволочи, все бабы дуры. А веревка есть вервие простое. А Волга впадает в Каспийское море. А крокодилы ходят лежа. Старо, как мир.

— Что, скажешь, не так?! — обозлилась Галя. — Вот ты, легендарный рыцарь без страха и упрека, мифический Север Белов, благородный разбойник, Робин Гуд российского розлива, куда меня сейчас везешь?! То есть зачем?! В качестве кого?! Ты собираешься использовать меня как проститутку! Тебе проститутка понадобилась, проститутка Галька, а не порядочная и во всех отношениях восхитительная красавица Светка! И все вы, мужики, такие!

— Можно подумать, я тебя похитил из института благородных девиц, чтобы отправить на панель! — возразил Север. — Как будто, не выдерни я тебя из этого вашего санатория, ты по истечении срока контракта сразу подалась бы в чьи-нибудь верные жены, в шалашный рай с любимым! Как же! Щас!

— А ты почем знаешь?! — агрессивно выкрикнула Галька — уже просто из азарта, из чисто женского стремления сказать хоть что-нибудь наперекор.

— Да знаю… — отмахнулся Север. — В лучшем случае ты продалась бы в жены кому-нибудь из толстожопых постарше, чтобы тратить его деньги и наставлять ему рога. А в худшем — продолжила бы карьеру проститутки, покуда грудь высока… А теперь у тебя Север Белов виноват в твоем блядстве! Прости, чисто женская логика.

— Да, шалашный рай, как ты выразился, что-то не вызывает у меня полового возбуждения! — развязно заявила Галька. — Но с твоим миллионом, если я его получу, мне такой рай не грозит! А насчет любимого — у меня их много было, любимых! И еще много будет! Я всех люблю, кто хорошо трахается и хорошо платит за это! Получив «лимон» баксов, я влезу в высшие сферы и сама стану выбирать, кого мне любить! И какую цену назначать за свою любовь! Вот так-то, милый мой Север! И если ты меня не кинешь, в смысле денег, котик, я век тебя вспоминать буду, благодетель!

— Не кину, не боись, — буркнул Север.

— Да что ты, что ты! — забалаболила Галя приторно. — Я ничуть не сомневаюсь в словах такого благородного кавалера! Вы, сэр, конечно, не обидите бедную девушку, не пошлете ее в шалаш на поиски рая! Вы же не какой-нибудь там тупорылый бандит, вы человек широкий, возвышенный, духовный, вы не сможете зажать законный миллиончик поганых баксов, заработанный несчастной девочкой в поте лица… нет, не столько лица, сколько в поте промежности! Ведь не сможете?

— Заткнись! — рявкнул Север.

— Ну вот, Юпитер уже и сердится! — проронила Галя насмешливо. — Пожалуй, я действительно лучше заткнусь. А то рискую остаться при своем шалашном рае и толстом кукише в придачу!

«Дался ей этот шалашный рай! — подумал Север раздраженно. — Наплевала в душу, поганка чертова! Вот уж воистину блядища! Ладно, мне с ней не жизнь коротать… Отработает, бабки в зубы — и отваливай… Светку только жалко, переживает она за сестренку. А чего, спрашивается, переживает? Сестренка счастлива своим блядством и отнюдь не мучается моральными угрызениями… И я не обязан наставлять на путь истинный всех встречных-поперечных проституток! Правда, Светке я говорил другое…»

Север вспомнил свою встречу со Светланой Куприяновой. Он отнюдь не запугивал ее, как Вована, он просто убедил девушку, что действует в интересах ее сестры, которую та действительно безумно любила. Север умудрился внушить Свете, будто Алая Роза, то есть Мила, сама бывшая проститутка, разработала программу психологической реабилитации подобных девиц и хочет попробовать ее на своей подруге Гелле — ярчайшем образчике убежденной, идейной, если можно так выразиться, проститутки. Светлана много слышала от сестры об Алой Розе, о ее причудах, непредсказуемых выходках, о ее загадочной, прямо-таки колдовской духовной сущности. И хотя Света не разделяла Галькиных восторгов относительно Милы, но была уверена: ТАКАЯ женщина способна на что угодно, в том числе и на безудержную благотворительность в отношении бывших товарок по ремеслу. Ведь Роза изобрела свой мистический, вызывающий совершенно запредельную похоть танец отнюдь не для стимуляции клиентов борделя, а чтобы облегчить работу проституткам, превратить ее для них из каторги в удовольствие. Светлана поверила Белову. И согласилась на все его предложения. Тем более терять ей было особенно нечего: в родной поликлинике зарплату не выплачивали уже полгода…

Глава 5

Мила Белова была нимфоманкой. Причем не обычной нимфоманкой, обуреваемой простым желанием трахаться. Дело обстояло намного хуже: Мила нуждалась в регулярных изнасилованиях двумя-тремя мужиками сразу. Причем мужики эти обязательно должны были быть какими-нибудь совершенно отпетыми мерзавцами, исчадиями зла. И они должны были именно насиловать Милу, то есть трахать ее грубо, почти садистски. Иначе мозг девушки, не получая необходимых ему импульсов, мог разрушить организм Милы жестокими приступами сексуальной жажды, при которых отнимались руки, ноги, терялась связная речь и вообще происходило нечто сходное с особо тяжелыми ломками у наркоманов. Но ломки оканчиваются смертью далеко не всегда, приступы же у Милы обязательно привели бы ее к гибели без соответствующей «сексотерапии». Это установил московский врач Павел Михайлович Кузовлев, близкий друг Севера, не раз спасавший его от смерти, да и сам обязанный Белову всем своим благополучием. Павел являлся единственным медицинским консультантом Милы, поскольку больше никому девушка не доверяла. А при ее болезни — в основе своей психической — доверие было главным условием, позволяющим работать с данной пациенткой…

Кузовлев же установил и причину, по которой нимфомания Милы протекала именно в такой форме и нуждалась именно в таких средствах «лечения». Причиной было то, что девушка, пережив когда-то жестокий психологический шок, связанный с изнасилованием, приобрела подсознательный комплекс самопожертвования. Отдаваясь сразу нескольким подонкам, Мила как бы принимала на себя их зло, избавляя от этого зла окружающий мир. Подобная бессознательная установка была у Милы очень глубокой и сильной, фактически перестроившей весь организм девушки. Справиться со столь мощной психофизиологической программой ее мозга возможным не представлялось: лекарства не помогали, а гипнозу Мила не поддавалась, так же как действию любых наркотиков. Последнее объяснялось особыми, паранормальными свойствами организма девушки.