Служба без опасности. Последний шанс палача (СИ)

- Хорошее определение, - прищурился Мастер одобрительно, будто добрый и старый профессор перед толковым студиозом. Будто не стояли рядом две толпы, пропахшие адреналиновым потом, и стволы не готовились обратить воздух в свинцовый коктейль.

- Ассенизаторов стараются не замечать, с ними брезгуют даже рядом находиться, но без них невозможно обойтись. Почему ты думаешь, что без палачей этот мир обойдется? У нас, конечно, политкорректность, гуманизм и либеральные ценности, только крысы и глисты от этого не прослезятся. Их надо травить, если сам хочешь выжить.

- А по-моему, тебе процесс нравится, - поморщился Глеб, ощутив, вдруг, усталость и ничего кроме нее. Таял по капле боевой запал, а злости на собеседника так и не появилось. Лучше бы впрямь какой-нибудь урод приперся на встречу: в балахоне, с патлами и готической физиономией «а-ля Мерлин Мэнсон». Ходячее воплощение ненормальности, с точки зрения простого русского мужика. Человек с сединой на висках внушал, напротив, сплошной позитив и желание довериться.

- Любишь богом себя ощущать… ну, ты понял, короче.

- Разумеется. Вы мне это еще по телефону сказали, - в улыбке Мастера просквозила победная снисходительность, и вот это уже оказалось лишним. Не стоит насмехаться над человеком, способным оплатить и привезти с собой два отделения вооруженных бойцов!

- А что тебя, собственно, веселит? – спросил Глеб тихо, но уже заводясь. – Дела твои швах, если не понял еще. Тот народ, что сзади меня, в курсе всей темы, а завтра оно пойдет дальше. Ты у нас, конечно, крутой перец, «наверху» тебя прикрывают, но нафига ты им нужен засвеченный, а?! Шумиха, журналисты, заявы на тебя во все инстанции! А уж иноземцам проклятым только намекни, что госбезопасность в России режет людей, да еще православными крестами!

- Ну, во-первых, давно не госбезопасность… - улыбки на губах Мастера уже не было. - …А во-вторых, скажите, Глеб, неужели вы реально подонок? Вот так запросто отдадите свою страну на растерзание шакалам и будете смотреть, как она заживо гниет?

- Да пошел ты! – аргументов не хватало, искать их не хотелось, и вообще – не для того всё затеяно! Пора завязывать с дискуссиями, пока нервы не сдали на спусковых крючках.

- Повторяю еще раз, отстань от Дины! Ты забываешь ее, я забываю тебя и живем ровно. Любой наезд с вашей стороны – информация уходит в интернет и всем желающим, а вон те парни помогут твоим придуркам успокоиться.

- Какое красноречие! Вам бы, Глеб, в политику, в народные трибуны, сделали бы крутую карьеру! И всё-таки, не для протокола – зачем всё это? Неужели влюбились?

- Тебя не касается, - схамил Глеб уже по инерции, не решаясь, почему-то, разорвать этот странный разговор. – Ты за страну красивые базары ведешь, а я хочу, чтоб таких, как ты, здесь не было. Чтоб никто не мог людей запросто послать на костер, или в лагеря, потому что рожа не понравилась. Я – за жизнь, понимаешь?!

- Вы за бардак. Для вас жизнь одного ублюдка дороже целой страны. Поэтому мы не договоримся, Глеб Воропаев. Живи, пока живется, и не мешай.

- СТОЙ, - слово выпало сквозь зубы как тяжелая картечина, без крика и без злости. Гулкий стук в висках, белое лицо Наташи на белой наволочке, пустая безысходность во взгляде…

- Стой, урод. Она же беременная. Тебе ЕЁ две жизни тоже не жалко?

Рука ползет уже за спину, под ремень, к нагретой рукояти под рубахой – он успеет! Должен успеть!

- Кто беременная? – неподдельное удивление во взгляде Мастера. – Вы это про Дину? А откуда… хотя, глупый вопрос. Что ж, поздравляю, если не врешь, тут ты меня сделал!

На секунду, не больше лицо Мастера исказилось, потом импозантный мужчина резко развернулся, и осанка его сделалась вовсе монументальной. Прямая спина человека, которому очень нужно уйти гордо. Не сутулиться, не ломаться пополам от удара под дых – героем остаться.

- Стой, - сказал Глеб еще раз, совсем по-другому. Непонятные слова, странная реакция – да что за фигня тут творится?!

- Стой, говорю, ёлки! Объясни нормально, без этих своих…

Прямая спина даже не вздрогнула – человек, уверенный в своей правоте. Широкие шаги, небрежный жест рукой в сторону бородатой шеренги. Средневековые бойцы опускают дробовики, телохранитель делает шаг в сторону, прикрывая отход вождя, худое лицо закаменело в странной гримасе… не до него сейчас! Надо догнать эту прямую спину, глянуть в глаза, задать всего пару очень важных вопросов!!!

Глеб успел сделать шаг, прежде чем грянул первый выстрел…

***

Мастер ждал смерти. Готов был к ней еще вчера, получив первое приглашение. На поляну сегодня выходил спокойный как самурай – победа, или вечная честь, бояться нечего. Давил противника улыбкой и внутренней силой, переламывал, почти в клочья порвал.

До ТЕХ САМЫХ слов.

Сейчас внутри было мертво и пусто, как в старом конском черепе посреди пустыни. Сохранить лицо и уйти красиво. До кабинета добраться. Оттуда, уже с холодной головой узнать всё точно, до последней пакостной детальки – и да воздастся каждому по делам его!

Тяжелая палка ударила по спине, выбивая дух, а взамен пришло удивление. Кто посмел?!! Обернулся резко, поймав уже эхо выстрела, но, еще не понимая – поляна, солнце, близкая спина Володи-телохранителя, зрачок ствола, глядящий из подмышки назад.

На него, Мастера глядящий!

Две подряд вспышки, и еще два удара многотонной дубиной – в грудь и в живот. Потом голова Володи брызнула, вдруг, многоцветным фонтаном, сосны и трава поменялись местами, небо бросилось в глаза всей ослепительной синевой.

«Уберите свет!» - подумал человек, бывший когда-то полковником Вендерецким и почти успевший стать Великим Вождем. – «Почему так ярко?! Приглушите!».

Губы его шевельнулись, выпустив красную пену, глаза хотели закрыться, но не смогли уже.

«…и это ВСЁ?!! Глупо как…»

Додумать он не успел.

***

Глеб упал первым – еще до начала мясорубки. Увидел, как вспыхнуло первое пятно на прямой спине Мастера, как тот разворачивается, как телохранитель творит немыслимое, шмаляя из под локтя в собственного шефа. Понимать и разбираться поздно – только падать. Три подряд пистолетных выстрела, один ружейный, гулкий, потом вразнобой, со всех стволов. Банки, окурки и гондоны перед глазами… плевать… ползти! Быстрее, еще быстрее, под тугой свист нагретого воздуха! Потом пришел новый звук, давно забытый, но пробирающий до дрожи в костях – будто две громадные швейные машинки заработали длинной строчкой, погасив ружейную трескотню. Последние метры, колеса, ноги чьи-то. Пряный запах пороха как на охоте, в открытие сезона.

- Вот и сходили за хлебушком, - подытожил Глеб, укрываясь, наконец, за скатом. – Это, ёптыть, за мои же деньги и вот так?!

На этой мысли его достали – сзади, прикладом по затылку. Дальнейшее шоу, оплаченное Глебом Воропаевым, творилось уже без него.

***

Четвертый выстрел до начала мясорубки принадлежал Серафиму. Шустрого парня Володю бывший опер всегда недолюбливал, а потому удивления не возникло ни на грамм. Пальнул навскидку, почти не целясь, но тяжелая картечная «связка» угодила Володе в голову. Лучше разрывной пули сработала. Еще два выстрела ушли по шеренге вражеских бойцов, потом ружья забухали в ответ, и пришлось, наконец, падать самому. Братья воинским опытом не владели – так и стояли во весь рост, дергая помповые затворы, вражья сила, напротив, заныкалась по укрытиям, и привстать им пока не удастся. Самое время ползти за Мастером, доставать вождя живым или мертвым.

В этот момент купейные дверцы «тойот» отъехали разом, обнажив совсем не пустое нутро.

Пулеметы!!!

Два армейских ПК с зелеными патронными коробами, установленные прямо на сиденьях. Заботливо обложенные бронежилетами – армейскими, опять же, тяжелыми, недоступными стрелковому оружию.

«П…ц!!!» - успел подумать Серафим-Сергей совсем не благочестиво, прежде чем пулеметные мобильные гнезда ЗАРАБОТАЛИ.