Америкен бой

— Управление внутренних дел.

— Где это? — спросил водитель, осторожным тоном.

— Поехали прямо, я покажу...

Как Железяка и предполагал, по выходе из авто води­тель не осмелился спросить платы, чем уберег лейтенанта от традиционного: «Благодарю за службу!»

Он быстренько поднялся по лестнице и заглянул в де­журную часть:

— Опергруппа! На выезд!

— Мухин? — с удовольствием спросил капитан, что сидел на пульте.—Опоздал, Мухин. Отчалила твоя опер­группа...

— То есть как? — опешил лейтенант.

— Да вот так. Съехали. Тебя не подождали...

— Ладно, кончай. Куда группу взяли? Капитан неопределенно пошевелил пальцами:

— Кто-то твоих дружков потревожил. На берег все махнули...

— Да ладно, кончай. Что случилось? — какой-то беза­лаберный денек выдался лейтенанту, а особенно вечер подкачал.— Колись, четырехзвездочный!

— Лепчика кто-то порешил. Пожар там. Группу и оперативную и твою туда взяли.

— А на хрена? — заносчиво спросил Железяка.— Ну на хрена там две группы, если там уже остыло все?

 — Так придурки же! — просто ответил капитан.— Ты что, не знал?

— Догадывался... Хоть кто-нибудь из оперативников есть?

— Не-а. Всех взяли.

Все получалось глупо, но даже с некоторой прият­ностью: ясно, что по указанному адресу Железяка уже ничего не словит, но если нет оперативных групп, то в этом даже и ничего страшного нет. Отрапортует завтра, что идиоты помешали... А так бы он!..

— Ну и хрен с ними,— беспечно отреагировал лейтенант.— Машины-то хоть есть?

 — Две есть. Если хочешь, из патрулей тебе еще вызо­ву... А что, серьезное что-нибудь?

— Да нет, балуюсь... Какую дашь?

— Бери 37-40. Не плоха.

— Знаю. Ладно, привет...

И Железяка вышел из оперативной части, направив­шись к гаражу.

Что-то не нравилось ему это. Лепчик был не в центро­вых, его могли порешить либо свои, либо пришлые, но только в том случае, если предполагали серьезно переделить территорию. Но и тогда надо было бы им начинать с Зелени.  Деньги были у того. И, конечно, не мочить бездумно, а воровать и мучить всячески: номера счетов, адреса... А тут Лепчик. Мешок с дерьмом. Такого на машине задавить и то противно: ни уму, ни сердцу. Кому понадобился?

«Ладно, черт с ним. Потом разберемся,— решил Му­хин.— Сейчас надо совершить обязательное, как в мазурке, движение. А потом разберемся со всеми, Бог даст...» 

37-40 был Коля. Человек серьезный и апокалепсически настроенный. Во всем видел он катастрофу, чем Железяке импонировал. Именно ему принадлежала раз сорвавшая­ся с губ фраза: «Я слышал, что это воскресенье будет последним...»

Мухин весело сел в машину:

— Ну, чего, Коль, поехали?

— Куда? — невесело спросил Коля, откладывая газету «Спорт-экспресс», и задумчиво и вместе с тем обреченно, поворачивая ключ в замке зажигания. .

— А давай прямо махнем? — предложил Железяка. Прямо перед ними были остальные оперативные машины числом в шесть, выстроенные в ряд. Коля глянул вперед и без улыбки ответил:

— Да надо бы. Не машины это, барахло. Только скан­дал получится, не приведи Господь... Но коли велишь, расфигачим этот сиротный дом... Велишь? Обрати внима­ние, без бумаги прошу, только устно. Достали меня меха­низмы жигулевского завода. Пиво там лучше получается...

— Не, Коль,— пошел на попятный Мухин.— В другой раз. А сейчас просто покатаемся... У тебя оружие-то есть?

— Это ты про пукалку макаровскую? —удивился Ко­ля, выруливая из гаража.— Есть. Орехи ею колю. А вот монтировочка при мне. Если что, то не в пример этому пугачу станет... Вот помню, в извозе подвизался...

— Коля, прошу молчать! — строго прикрикнул Желе­зяка.— Эту историю я знаю. Их было шестеро?

 — Ну... Куда ехать-то?

— На Зеленый переулок. А ты один был?

— Ну...— замялся Коля.— Считай, что один. Только у меня тогда «Макарова» не было. Одной монтировкой...

— Знаешь, Коля? А ведь попал бы ты в тот момент ко мне, сидел бы сейчас...

— Хрен тебе,.— вдруг довольно весело запротестовал шофер.— Монтировочку ту я в реку бросил, а дырочки она без всяких пуль оставляет. И гильз нет. Хрен бы ты меня поймал... Но и тех ты бы тоже не поймал, потому что менты —вы и есть менты. Сосульки со свистком. Ни хрена-то вы не можете, только пыжитесь...

— Злой ты, Коля,— обиделся Железяка.— Мы же твою задницу... 

Коля немедленно снял правую ручку с рычага пере­ключения передач и помахал ею в воздухе.

— Ну ладно, не твою,—легко согласился Железяка.— У тебя монтировочка. Мы таких придурков как ты пытаемся...

— Херня это, летеха,— вдруг спокойно ответил Коля, проезжая на красный свет.— Вы говно это вылавливаете без всякой связи с нами. Ловите? Спасибо. Но не надо говорить, что вы кого-то защитить можете. Только пост­фактум. Разумеешь?

Железяка на самом деле разумел. Действительно, сколько он сам отпустил готовых придурков с напрочь вытекшей тормозной жидкостью! Страшно подумать. Только на них в тот момент ничего серьезного либо вовсе не было, либо еще пока не открылось. А таких, как Коля ловил, еще как! Не каждый в растрату войдет — мон­тировку в реку... У них в гаражах и находили: монтиров­ки, кувалдочки медные, отвертки со следами крови и во­лос... И шли те, болезные, за свое понимание справедли­вости знакомиться с настоящими зеками...

— Ладно. Все равно, если б нас не было, прыгали бы вы все с тумбы на тумбу, и никакие монтировочки вам бы не помогли...

Тут Коля затормозил и встал как вкопанный перед домом:

— Приехали, однако.

— Подожди тут,— велел Мухин. Сам же он направил­ся в ближайший пункт охраны порядка. Как это ни странно, в это позднее время там горел свет. Лейтенант хотел, чтобы все было максимально секретно. Но он просто не знал, где именно произойдет задержание и поэ­тому участкового предупредить не мог.

В пункте охраны порядка сидела компания серьезно подвыпивших молодых людей. Они пели песню про «земличку Алясочку» столь фальшиво, что Железяка, не­сколько пьяный все-таки от тех двухсот грамм водки, что выпил с котлетками, с трудом подавил в себе желание пострелять их всех, как возможное экзистенциальное зло. Но сдержался.

— Кто главный? — спросил Железяка, входя в ком­нату.— Главный кто?

Его появление никого не взволновало. Остальные продолжали петь. Только встал неровно как тростиночка, какой-то хилый сержант, и, покачиваясь от дуновений песни, заявил:

— Протек кто-нибудь?..

Железяка заколебался. Все выстраивалось не так. Лю­дей было мало. Строго говоря — он один. Все остальные—пьяные. И еще Коля с монтировкой. Сержант не вязал лыка и хоть тем и был хорош, но для дела не приспособлен. . '

— Ребята! — неожиданно даже для себя сказал Желе­зяка.— Короче, мужики, ваша помощь нужна. Ну-ка все встали и со мной. Идем брать двух опасных преступ­ников. '

Первым поднялся сержант, попытался вынуть из ко­буры пистолет и тут же упал.

— Спокойно! — разом поняв ситуацию, одернул всех Железяка.— Оружие не брать. Ребята, все в оцепление. Я всем покажу...

Как это ни странно, но пьяная компания потекла за лейтенантом даже с некоторым воодушевлением. Все пев­шие враз замолчали и поволоклись на заранее подготов­ленные Железякой позиции. Сам лейтенант волок сер­жанта, который вовсе перестал соображать, что есть что и пытался поднять хоть какой-нибудь взвод в атаку. 

Пришлось тихонько, пока вся остальная пьяная бра­тия шла вперед, стукнуть его в лоб, чтоб не отсвечивал, и сунуть в кусты. Никто пропажи бойца не заметил.

Железяка прошел к нужному подъезду и с трудом распределил несколько человек по сторонам от двери.

— Значит так, ребята. Отечество в опасности. Всех, кто будет отсюда выбегать, ломайте, к черту. Следите за другими подъездами. Все поняли?

— Все,—нестройно ответили пьяноватые собутыль­ники законной власти.— Мы щас их...

. — Спокойно! — предупредил Железяка.— Лишних движений не надо. Эти двое со мной.

Эти двое были особенно трезвы, то есть не падали. С ними и с Колей Железяка поднялся на нужный этаж и приготовился к бою.