Холодное солнце

Пауза затянулась, смех охранников делался все более неестественным.

– Она проскочила в шахту! – сказал один из них, глядя вперед. – Только что!

– Ну и пусть ломает себе копыта! – огрызнулся его товарищ. – Дежурный все берет на себя!

– Это он тебе так сказал! А Блюму потом совсем другое нашепчет. Блюм нас закопает! Я побежал за ней, а ты держи этих. Положи их мордой в грязь, а то мало ли что. И свяжись с дежурным: пусть пришлет сюда патруль.

Охранник бросился к сараю и прыгнул в открытую дверь, словно надеялся схватить беглянку за щиколотку.

Женщины нигде не было видно.

Несколько секунд он метался по захламленному промасленными робами и рудными мешками помещению, хлопая дверцами шкафчиков для одежды, которыми уже давно не пользовались проходчики. Потом он замер, глядя в черноту спуска.

Ему показалось, что он слышит внизу чье-то надсадное дыхание. Сунув включенный фонарик в рот, охранник начал спускаться, обеими руками держась за стальной канат. Кое-где канат был обильно промаслен, и уже через пару минут его ладони предательски заскользили…

– А ведь вы, ребята, те самые, кого завалило, – говорил второй охранник, наставив пистолет на корейцев. – Ловко придумано! Вас ведь уже и с довольствия сняли! Перемахнули бы через колючку – и айда в тундру. И никто бы не стал искать! Но вам не повезло. Благодарите бабенку…

Корейцы молча слушали охранника, который говорил нарочито громко. Он нервничал, чувствуя приближение опасности.

Корейцы были спокойны. Словно и не верили в то, что сейчас их повезут в дежурку, где с ними поработают орлы из Службы безопасности. А потом… Потом отправят на Пионерский. Там как раз вчера рыли яму.

– Отбегались, косоглазые мои. Сейчас вызовем вам провожатых. Поедете к дежурному. Он вам раскардаш сделает: отделит мясо от костей. Отбивные любите? Или только собак драных жрете?

Не спуская глаз с корейцев, он поднес к скуле рацию.

Пак вздрогнул, и в тот же момент глаз охранника зафиксировал маленькое темное пятнышко в полуметре от себя. Сразу вслед за этим охранник почувствовал проникающий удар в шею.

Захрипев, будто хотел выплюнуть из горла внезапно возникшую там рыбью кость с бритвенными краями, охранник выронил пистолет, рацию и судорожно прижал ладони к шее. Но из-под них уже обильно пузырилась горячая пена.

Пак и Ким молча подбежали к охраннику, который, вытянувшись, бил ногами по земле. Пак не решился извлечь из горла агонизирующего свою «звезду». Он лишь поднял с земли рацию и пистолет, потом неожиданно легко потащил грузное тело к куче ржавого железа. Ким пошел назад, к сараю. Надо было упредить действия второго охранника.

– Их там нет, – сказал он, вернувшись. – Надо спрятать слиток. Русский просил положить его в красную бочку?

Пак кивнул и посмотрел на часы.

– Охрана пьет чай уже пять минут, – сказал он и быстро пошел к баракам.

Ким, сунув небольшой сверток в бочку, побежал следом.

За несколько минут они преодолели более километра и, прижимаясь к стенам соседних зданий, подобрались ко входу в Третье общежитие.

Никого из «пятнистых» на улице не было. Рядом находился домик охраны. В окнах горел свет, и были хорошо видны люди в камуфляжной форме, сидящие вокруг стола, на котором были расставлены бутылки водки, кружки и тарелки с едой. Наверняка вся охрана общежитий в этот предрассветный час находилась там.

Пак поднял с земли пластинку сланца и запустил ее в зарешеченное окно второго этажа общежития. В окне нарисовалось чье-то раскосое лицо и тут же исчезло.

Пригнувшись к земле и быстро перебирая короткими ногами, корейцы подобрались к входной двери.

Держа наготове пистолет, Пак встал сбоку, а Ким трижды стукнул в дверь. Через несколько секунд за дверью раздались неторопливые шаги, и чей-то недовольный голос проскрипел:

– Колбасы больше не дам! Отдыхайте там у себя, а ко мне не лезьте! Не злите меня!

Дверь однако открылась, и в проеме показалась раздраженная физиономия охранника, дежурившего в каптерке, где стояли мониторы, на экранах которых круглосуточно фиксировалась жизнь общежития.

– Ну, че те? – буркнул «каптенармус», удивленно вскинув брови.

Не в силах понять, каким образом этот косой оказался снаружи общежития, а не внутри, «в койке», он замер. Ким резко опустил ребро ладони на основание шеи «каптенармуса», и тот, жалобно пискнув, скользнул вниз по прямому и жилистому Киму своим дряблым животом.

Через считанные секунды из Третьего общежития вынырнуло десятка два легких стремительных теней, и они тут же потянулись в сторону гаража Промзоны.

Половина беглецов свернула в сторону наблюдательных вышек. От этой группы откололись четверо. По колено проваливаясь в сырой мох, они бежали к вертолетной площадке.

У косых был план русского. План побега с Объекта. И действовали они в строгом соответствии с ним, потому что всерьез хотели вырваться на свободу. Даже если бы всего одному из них удалось прорвать охранные кордоны и уйти от преследования, побег можно было бы признать удачным. Беглецы понимали, что бросились в смертельную драку, где у них почти нет шансов. И все же каждый из них втайне надеялся, что именно ему удастся уйти… В этом безрассудстве была какая-то ребяческая легкость, потому что перед лицом грядущего все они были бессмертны.

Они бежали сейчас в полный рост по хорошо просматриваемой местности, рискуя в любой момент получить вдогонку пулю. Но сегодня им отчаянно везло. Охранники, не ожидавшие такой решительности от косых в этот предрассветный час, даже не смотрели в тундру, весело наливаясь горяченьким в тесной компании.

На пути у беглецов было много препятствий. Но, пожалуй, главным были «вертушки» – хорошо вооруженные и укрепленные, как танки, вертолеты. Они бы непременно настигли беглецов уже через полчаса и расстреляли их с воздуха, как стаю волков. Поэтому косым необходимо было вывести вертолеты из строя.

Вертолетная площадка, с трех сторон зажатая производственными строениями и лишь с одной выходящая на узкую заболоченную низину, неплохо охранялась. Обнесенная рядом колючей проволоки, сквозь которую нельзя было просунуть руку, не оцарапавшись, она патрулировалась автоматчиками.

В этот час по бетонным плитам рядом с вертолетами прогуливались двое, а в домике на краю площадки сидел дежурный летчик, лениво разгадывавший кроссворд.

Четверо приближались к площадке по заболоченной низине. Двое, первыми подбежавшие к изгороди, скинули с себя робы и бросили их на «колючку». Потом, взявшись за рукава так, что проволока оказалась внутри курток, они на несколько сантиметров раздвинули заграждение. В «колючке» образовалась прореха, достаточная для того, чтобы в нее мог протиснуться подросток.

Двое их товарищей тут же один за другим прыгнули в дыру и поползли к вертолетам, держа в зубах ножи.

Охранники даже не поняли, в чем дело.

Один из них вдруг увидел, как его товарищ, охнув, тяжело повалился набок. В следующий момент перед ним самим выросла узкоплечая худая фигура, и охранник поймал на себе взгляд косого.

Кажется, тот смеялся…

На Ленинградский вокзал поезд прибыл точно по расписанию.

До открытия метро оставалось еще полчаса. Донской купил себе в привокзальном буфете кофе и бутерброды и занял место у одного из столиков.

Напротив него стояли бледный парень с угреватым лицом и пышущая здоровьем румяная девица в дождевике и шарфике на шее, прикрывавшем темные пятна кровоподтеков.

Парень, с отвращением кривя губы, отхлебывал крепко, как чифирь, заваренный чай, а девица клевала булочку с изюмом, не сводя с парня блестящих счастливых глаз.

– Откуда такой загар? – с ухмылкой спросил парень, поглядывая на Глеба.

– От самого синего моря, – усмехнулся Глеб.

– Остров Крым?

– Аравийский полуостров!

– Ого! – завистливо воскликнул угреватый. – Да, хорошо с бабками живется. Грей себе брюхо на песочке, а когда надоест, пойло в номер заказывай!