Команда ликвидаторов

– Твоя дочь там?

– Пока не знаю…

Они выскакивают из салона «Мазды» одновременно с появлением на трапе множества матросов, сбегающих вниз для разгрузки фургона. Секунду-две хорват медлит: для решительных действий необходимо точно знать, где его дочь.

А Хелена оказывается рядом. Выпрыгнув из кабины, она вместе с русским парнем чуть ли не бегом поднимается по трапу.

– Ах вот ты где, псовка! – рычит генерал.

Изумленный Этьен глядит вслед шефу, который отчего-то бежит не к трапу, а решительно направляется к компании молодых турецких бездельников.

– Ты куда?

– Не отставай!..

Бывший капрал всегда отличался способностью мгновенно принимать остроумные и неожиданные для противника решения. Он поражал своими талантами даже тех, кто был старше и носил погоны офицеров Французского иностранного легиона. Он тоже стал бы офицером французской армии, если бы не помешавшие обстоятельства. Но так уж получилось, что офицерские, а позже и генеральские погоны ему вручило правительство другой страны.

Еще не понимая смысла задуманной комбинации, Этьен послушно идет за командиром. Тот подходит размашистым шагом к ближайшему молодому турку и отвешивает ему несильную, но звонкую пощечину.

Именно она, звонкая пощечина, приводит в порядок сумбурные мысли и расставляет по местам домыслы в голове француза. Хорват мог запросто одним ударом вышибить дух из турка. Но не убивает, а унижает перед такими же повесами и, повернувшись, спокойно шагает к фургону.

«Вот в чем дело! – держится в шаге от него Этьен. – Ему нужны громкий скандал, потасовка. И он сейчас их получит!»

За спиной слышатся крики и топот: двух наглецов нагоняют взбешенный молодой человек и толпа его друзей.

Драка завязывается на пятачке между фургоном и трапом, куда успевают завернуть легионеры. Налетевшие турки особенно не разбираются, где оскорбившие их мужчины, а где матросы с круизного судна, во вспыхнувшей ссоре достается всем.

Работая кулаками, генерал кричит по-французски Этьену:

– Прорывайся на судно!

И слышит завывания полицейской сирены.

Комплекция Этьена помельче, и сам он проворнее шефа. Вероятно, поэтому сержанту легко удается проскочить по трапу наверх в толпе спасающихся от полиции матросов.

Хорват этого сделать не успевает.

– Заметил, куда пошла Хелена? – прижимает к щеке микрофон радиостанции Анчич.

Динамик шипит приглушенным голосом француза:

– Да. Ее вместе с русским парнем увел в сторону кормы кто-то из судовых офицеров.

– В сторону кормы… Ясно. Где тебя найти, если что?

– До шлюпочной палубы мне сейчас не добраться – судно готовится к отходу, и вокруг слишком много народу. Я сижу в подсобке на одной из нижних палуб.

– Понял. Сиди тихо, – оглядывается из салона «Мазды» Анчич. – «Sea Dream» вряд ли отойдет в назначенный срок.

– В чем причина задержки?

– У трапа идет разборка: полиция, «Скорая помощь», капитан судна… Мы с тобой троих турок здорово покалечили. Перестарались.

Немного помолчав, Этьен интересуется:

– Как думаешь прорваться через вахту?

– Сейчас это сделать невозможно. Позже что-нибудь придумаю. В крайнем случае найму рулевого и пойду следом на катере. А ночью найдешь веревку и примешь меня на борт.

– Хороший план. Держи меня в курсе.

– До связи…

Небо над Босфором стремительно темнеет. Приближается ночь.

Анте Анчич стоит у штурвала океанской моторной яхты, некогда принадлежавшей Гийому. В рулевом салоне темно, приятный синий свет излучают лишь приборы на панели управления. Через проход на диванчике, скромно уложив натруженные руки на колени, сидит сорокалетний турок, согласившийся подзаработать этой ночью в качестве рулевого. Анчич нашел его на многолюдном пирсе у поднятой из воды парусной яхты. Вместе с двумя загорелыми до черноты бедолагами он очищал скребками обросшее ракушками дно под зноем палящего солнца.

– Где можно нанять на сутки рулевого? – спросил хорват, не особенно надеясь на удачу.

Двое не поняли вопроса. А этот перестал скоблить корпус и вполне вразумительно ответил:

– Я работал рулевым на всех классах – от сухогруза до маломерок.

– Босфор до выхода в Черное море знаешь?

– Как свой родной переулок.

– Пошли.

– А сколько заплатишь?

– Пошли, пошли – не обижу…

Отход круизного судна под российским флагом состоялся на восемь часов позже запланированного часа. Все это время старшие полицейские чины скрупулезно опрашивали участвовавших в драке матросов и отпустили «Sea Dream», лишь получив от пострадавшей стороны свидетельства невиновности русских моряков. Взбеленив грязную воду, судно с деловитым достоинством отвалило от причала, развернулось и медленно двинулось по проливу на северо-восток…

Хорват вел яхту, держась на почтительном расстоянии от судна.

– Я могу закурить? – робко поинтересовался турок.

– Кури.

– Ты и сам хорошо справляешься с яхтой, – щелкнул тот зажигалкой. – А в чем тогда заключается моя работа?

– Ты встанешь к штурвалу позже, когда мне придется отлучиться с яхты.

– Отлучиться?!

– Да. Ненадолго. А пока сиди молча и наслаждайся легким заработком.

Десять часов вечера. «Sea Dream» успешно миновал оба моста, соединяющих европейскую часть Стамбула с азиатской. Центр города остался далеко позади, а по берегам тянется слабоосвещенный пригород, похожий на бесконечную деревню. Вскоре судно, повторяя плавные изгибы пролива, делает последний поворот.

Пора. Генерал подносит к губам микрофон радиостанции и вызывает Этьена. Вызов повторяется раз, второй, третий…

Бесполезно. Тот не отвечает.

Увеличив обороты двигателей, Анчич сокращает расстояние и повторяет попытку связаться с легионером…

Снова облом! Чего-то не хватает – или мощности передатчика, или чувствительности приемника.

Взревев двигателями, катер догоняет судно, доворачивает вправо и идет параллельным курсом. Но и этот маневр не обеспечивает связи с Этьеном.

Анчич начинает нервничать – на экране навигатора отчетливо виден выход из Босфора. Еще несколько минут, и пролив останется позади.

Следующим маневром хорват бросает яхту влево и выходит на прямую видимость левого борта «Sea Dream».

– Этьен, как меня слышишь?! – кричит он в микрофон станции.

– Да-да, шеф, слышу. Плохо, но слышу! – наконец отзывается француз. Голос настороженный, приглушенный.

– Где ты?

– В коридоре, недалеко от кормы. Слушай… Я, кажется, нашел каюту, где скрывается русский парень с твоей дочерью.

Вот это новость! У Анчича от предчувствия близкой удачи на мгновение перехватывает дыхание.

Нервно сглотнув, он шепчет:

– Где она?!

– Каюта по левому борту. В тихом безлюдном местечке – в тупике самого дальнего аппендикса нижней палубы.

– Отлично. Ты можешь в этом тупике воспользоваться оружием?

– Думаю, да. До ближайших соседей метров тридцать, да и машина здесь гудит прилично.

– Тогда действуй! Русского пристрелишь, а Хелену прихватишь с собой. И поторопись – скоро судно выйдет в открытое море.

Наемный рулевой на самом деле неплохо понимал хорватский, поэтому последнюю фразу генерал произносит по-французски. На всякий случай. Ситуация складывалась таким образом, что турка можно было пристрелить и выбросить за борт хоть сейчас, но… Анчич решает подождать. Мало ли?.. Он просто взводит курок торчавшего за поясом пистолета и косится на мужика. Тот, ни о чем не подозревая, докуривает очередную сигарету…

Поздний вечер. Почти одиннадцать часов.

Когда пролив Босфор остается за кормой моторной яхты, Этьен сам выходит на связь и докладывает о готовности привести план в действие.

– Извини, задержался – матросы выполняли приборку. Теперь в коридорах никого. По моим расчетам, русский прячет твою дочь в одной из кают левого кормового коридора.