Время своих войн-1 (СИ)

   - Где ты видишь дежурного? - спрашивает старший сержант - тот, которому давно все пофиг, а сегодня даже не его дежурство, поднимает повязку с пола и сует в карман.

   Действительно, прапорщик вроде бы еще не офицер... И рот заткан - не может подтвердить свои полномочия.

   Петьку снимают под руки, относят в сторону. Не дается, вырывается...

   - Не ты, гад, у меня бритву в учебном центре свистнул? Точно он! Видел, как он примерялся по собственной роже - подходит или нет! Возвращаюсь со стрельб - нет бритвы! Отцовский подарок, сволочь! Пустите, я ему яйца оторву!

   Петька завелся. "Накатило"! Свои держат - не удержать - уже с ними готов драться. Петька в ярости, отчета себе не отдает - для него этот, что мычит с заткнутым ртом, в те четыре, что со станции (давний незабываемый случай) в одно слились.

   - Может пустить Петьку? - говорит кто-то. - Ему все равно теперь дисбат - пусть хоть душу отведет!

   - Ага! Сейчас! - говорит тоскливо сержант, которому за все это отвечать.

   - Что делать?

   - Что делать, что делать!.. Комроты звонить! - понуро-зло опять говорит сержант, который все проспал, а не должен был, и теперь на дембель (еще повезет, если на дембель!) пойдет не сержантом, не в заготовленных, хранящихся в каптерке, литых золотой нити погонах сержанта, а рядовым, а еще, того гляди, на лишний месяцок задержат. Любят такое устраивать для проштрафившимся в назидание другим...

   Ясно, что надо в первую очередь вызывать своих, пусть даже вдвойне отвалят.

   Смотрит на Петьку, которого все еще держат.

   - Вот же углумок! Глаза бы мои не видели! В умывальню, под кран головой! И не выпускать оттуда.

   Звонить не хочется, но придется. Комроты недавно назначен - из взводных, уже и звездочку получил - старлеем стал, строгости прибавило, а вот в справедливости его еще не успели убедиться - должность людей обычно меняет.

   - По койкам все! Отбой! Никто ничего не видел!

   Набирая номер несколько раз горестно вздыхает - под каждую цифру. Нет хуже обязанности, как отрывать молодого офицера от здорового сна. А еще по такому-то случаю!

   - Товарищ командир - в расположении роты задержан неизвестный! Доложил дежурный по роте сержант Середняк!

   - Бля! Что опять начудили?!

   - Товарищ старший лейтенант, сообщить о происшествии дежурному по части?

   - Ждать!! Сейчас буду! ...!

   Военный городок тут же, рядом - подняли от жены. Понятно - злой. А кто бы не разозлился?..

   ...Комроты смотрит на лежащего. Офицеры всех прапорщиков знают в лицо. А тут, хоть и портянкой на пол лица заткнуто - ясно кто. Моментально вспоминает - какой из батальонов дежурит по полку, и кем в этом случае этот прапорщик должен быть.

   - Кто? - мрачно спрашивает комроты.

   - Неизвестный!

   Комроты матерится.

   - Кто отчебучил, спрашиваю?!

   - Задержание произвел дежуривший на тот момент дневальный Петров!

   Петька стоит на том же месте, на "тумбочке". Чистый, свежий, вымытый. Лицо преданное. У комроты безудержное желание подойти, поднять за шиворот и надавать пинков. Выдыхает сквозь зубы, смотрит на своего сержанта - дежурного по роте:

   - Почему не развязали дежурного по полку?

   - На момент задержания внешних признаков отличия не обнаружено!

   Попробуй найди теперь эти признаки, если повязку сержант самолично в гальонное "очко" бросил и лыжной палкой протолкнул.

   - Спрятал что-то за пазуху и волокет! - вмешивается Петька. - Откуда я знаю, что именно, может, документы?..

   ...Утром Петьке перед строем объявляют благодарность "за бдительность", проявленную в ходе плановой проверки этой самой бдительности, проведенной самолично помощником дежурного по части.

   К прапорщикам нелюбовь общая. Это в кино они такие... По-жизни же... одно слово - "прапорщик"! Должно быть, сидя на хозяйстве, нельзя не подворовывать, и армейское большинство давно уже смотрит на это сквозь пальцы, как на некое неизбежное, сопутствующее, стараясь не замечать, что у иных это превращается во вторую натуру, становится едва ли не смыслом жизни... Офицеры прапорщиков тоже недолюбливают, а тех, кто попадается, тем более. Офицеры - каста.

   Петька знает - рано или поздно, будет офицером, добьется...

   (Но думал ли, что спустя какую-то пару лет прямиком из младших сержантов - тоже непонятного зигзага судьбы, будучи уже в ином подразделении, вне школ подготовки, офицерских училищ, вдруг получит погоны младшего лейтенанта, как и несколько сот таких же, как он, сверхсрочников, словно настало военное время и возлагается на всех их, вчерашних мальчишек, тяжелейшая надежда государства - чему и вышел необычный приказ: "Учитывая особенность задачи и возлагаемых на вас надежд, в виде исключения..." А причиной тому - сотня с лишним передвижных ракетных комплексов с ядерными боеголовками размещенных США в Германии, чье подлетное время до границ 8 минут, и нет пока никакого решения, кроме самоотверженности мальчишек, готовых жертвовать собой...)

   ...За Петькой слава ошалелого.

   - Бля! - говорит Петька, вытирая кровь с виска. - Освежи-ка память - опять в голову заехали? Ну, сколько можно!..

   - А ты не высовывайся. Кружки с пюркой пошли - грузят подлюги для тяжести! Тебя табуретом зацепило, по ногам целили, но у тебя голова на уровне жопы оказалась. Еще отдохнуть не хочешь?

   - Послезавтра разведвыход - отдохнем на губе!

   - Лычки срежут.

   - Как срежут, так и прилепят. Лишь бы моя "дивизионка" не гикнулась.

   - И хорошо, что там делать? Там морят по-черному! В сравнении с ними, у нас полный курорт. Помнишь, на Беловодку прыгали? Мы оттуда купола в бортовую побросали, сами сверху уселись, а они до части бегом.

   - Испугал кота селедкой! - заявляет Петька. - Я, когда бегаю - отдыхаю! Бежишь себе, ветерком обдувает, думаешь о чем хочешь, никто в уши не орет, не цепляется. Хорошо!

   - Как думаешь, Кутасов до роты добежит?

   - Добежит, но роты нет - механики, операторы на стрельбище уже.

   - "Оперативка" должна остаться - у них планшетные занятия. Думаешь, не хватит?

   - Хватит. Мы как-то с Федей два десятка рыл построили.

   - И где теперь твой Федя?

   - Уже в "дивизионке" - меня дожидается.

   - Всерьез на сверхсрочную решил?

   - А то ж! Смотри, как весело!

   - Да уж...

   - Что делают - видишь?

   - Нет.

   - Тогда, давай разом. Ты - справа, я слева. Ну?

   Выглядывают из-за наваленных столов.

   - Что видел?

   - Чугунков натащили, выстраиваются, пойдут на сближение.

   - Меньше стало - рыл на дюжину, - высказывает свои наблюдения Петька-Казак. - Почему?

   - Баррикадируются с внешней. Кутасов прорвался. Роты боятся.

   - Или караулки.

   - Нет, караулка сразу не прибежит, она тоже ихняя, вмешиваться не будет до последнего.

   Бачок пролетает и ударяется в стену.

   - Вконец оборзели! Кружек им мало - бачками бросать затеяли!

   - Не усидим. Теперь не высунешься. Встречную надо.

   - Ох, и уборочки им будет!

   - Отцепи-ка мне пару ложек, только не "люминевых", а сержантских, - говорит Петька.

   - Зачем?

   - Сойдемся, в бока натыркаю. Штык-ножи здесь оставим. Вынимай - клади под бак!

   - Почему?

   - Чтоб искушения не было - ни нам, ни им. До схода со столом бежим, дальше каждый сам по себе. Ко мне не суйтесь, мне разбирать будет некогда - где свой, а где борзые с "пятой". Ну...

   За Петькой - слава. Это на первых порах драки у него вспыхивают одновременно с пожаром на лице, потом, много позже, превращаются в холодные, расчетливые, хотя и по привычке, для общего ли веселья, играет себя прежнего. Петька-Казак частенько походит на обиженного ребенка, чьи обиды можно не воспринимать всерьез. И только иногда, вдруг, когда уверяются в этом, в глазах проскальзывает что-то холодное, как от змеи, и тут же прячется.