Охота на Санитара

Не определившись, как поступить, Заваров уснул.

Вскоре после завтрака пришел контролер:

— Заваров! Готовься с вещами на выход. Вопреки обычной практике, он не ушел, предоставив несколько минут для сборов, а стоял на пороге открытой двери, одним глазом присматривал за арестантами, трепался с двумя облаченными в камуфляж и черные маски бойцами из тюремного спецназа и позвякивал связкой ключей.

— Давай живее, — поторопил он, хотя Артур и без того собирался, не мешкая.

Дракула наблюдал за ним с некоторым удивлением. Выбрав момент, подошел и шепнул:

— Может, у них новые правила? Меня, когда «продляли», выводили без шмоток.

Заваров ничего не ответил, заподозрив в происходящем каверзу «кума». Скорее всего, как он и предполагал, его переведут в другую «хату». Думать, чем это может закончится, не хотелось.

Артур вышел из камеры, железная дверь за его спиной с лязгом захлопнулась.

Дальше все пошло очень быстро и неожиданно, так что Заваров перевел дух, только когда оказался на улице. Ударило по глазам неожиданно яркое солнце, с реки потянуло гниющими водорослями; он вдохнул выхлопные газы пронесшегося мимо автобуса, чихнул и прислонился к кирпичной стене изолятора.

Подвалили несколько подростков, стали расспрашивать, не сидел ли он с каким-то их приятелем. Заваров раздраженно мотнул головой, и от него отстали.

Он вытащил из кармана справку об освобождении, уставился на голубую «портянку» бланка, заново перечитал все пункты. «Освобожден из-под стражи постановлением начальника СИ-1 17 октября 20….» Бред какой-то! Сержант, который выдавал документы, с ухмылкой напутствовал:

— Повезло тебе, что следак лоханулся.

Подсуетись он чуть раньше, и никуда бы ты не делся. Забирай монатки и вали. Чувствую, мы скоро опять увидимся.

Заваров посмотрел на самодовольное лицо сержанта. Человек упивался своей маленькой властью и гадости говорил специально, так что обращать на них внимание не следовало.

Тем не менее они запомнились. Артур сложил справку, убрал во внутренний карман. Вышел на набережную, перешел проезжую часть и остановился у чугунного парапета.

Дождаться Трубоукладчикова? Адвокат должен появиться с минуты на минуту. Странно, что он опоздал. Или его просто не предупредили о готовящемся освобождении? Скорее всего, второе. Для того, чтобы выгнать человека из тюрьмы, защитник не нужен, вряд ли сыщется такой зек, который станет упираться ногами и требовать, чтобы его отвели назад в камеру. Хотя, говорят, встречаются такие особи, которым в «крытой» намного комфортнее, чем на свободе.

Простояв минут десять, Заваров плюнул в реку и пошел к вокзалу. Сном происходящее не казалось, но определенная невероятность событий чувствовалась. Люди тратят деньги на адвокатов и подкуп судейских, выстраивают хитроумные комбинации, интригуют, любой ценой стараясь вырваться на волю, а он достиг цели, не приложив ни малейших усилий. Восторжествовала справедливость? Ха! Если сам не подсуетищься ради ее торжества, то будешь ждать до второго пришествия.

Артур шел к вокзалу, каждую секунду ожидая услышать за спиной топот ног и окрики «Стой!». Несколько раз, не выдержав, оборачивался. Все было спокойно, никто за ним не гнался.

Куда податься? Домой? Или сначала к Светлане? И что делать дальше? Покорно сидеть, пока следователь не соизволит исправить ошибку и не отправит его опять за решетку? «Мы скоро опять увидимся», — сказал сержант с лицом вечного неудачника. Зарплата маленькая, водка паленая, жена ворчит, начальник не ценит, собственные дети издеваются — а кругом люди разъезжают на джипах.

Обратно в тюрьму? Обратно к этому сержанту, к Дракуле, в объятия «кума», который готов разменять его, словно пешку, в своих оперативных играх? А потом под суд и на зону, тянуть долгий срок за «преступление», выразившееся в том, что как следует накостылял троим подонкам, прицепившимся к его девушке? Они, значит, не преступники, а он — социально опасная личность, перевоспитание которой возможно только в условиях строгой, изоляции от общества? Он будет «воспитываться», а они продолжат шататься по улицам, чувствовать себя хозяевами жизни, подличать и шиковать, посмеиваясь над дурачком, посмевшим встать им поперек дороги. И это называется справедливостью? Правосудием? Да е… в … такое правосудие!

— Артур? — В голосе мужчины, окликнувшего Заварова, чувствовалась неуверенность. Менты бы так не кричали.

Артур медленно обернулся.

Из машины ему махал рукой хозяин продовольственного магазина, в котором Заваров дежурил последнее перед арестом время.

— Здравствуйте, Виктор Палыч. Я вот… гуляю.

— Ты давно?.. Чего ж не заходишь?

— Меня только что освободили.

— Поздравляю! Я был уверен, что так и должно было случиться.

— Нет, Виктор Палыч, меня освободили по ошибке.

— То есть как? Перепутали с кем-то?

— Следователь забыл оформить бумаги. Как только он их напишет, меня посадят обратно.

— Чушь какая-то! Ну-ка, давай в машину.

Поколебавшись, Заваров сел в хозяйский «опель».

— Новенькая?

— На прошлой неделе взял в автосалоне. — Чувствовалось, что человек гордится приобретением, но чувствует неловкость за свое благополучие перед тем, кто еще несколько минут назад смотрел на небо через решетку. — Я в магазин как раз еду. Составишь компанию? Кстати, в раздевалке кое-какие твои вещи остались. Посмотри, может, забыл в карманах что-нибудь нужное.

Артур пожал плечами. В магазин так в магазин.

— Света не работает сегодня?

— Выходная.

Несмотря на то, что миновало два месяца, Заваров помнил ее график. Спросил на всякий случай, мало ли, подменила подружку.

— И завтра тоже выходная. Хочешь сначала увидеть ее? Я могу подвезти.

Заваров отрицательно покачал головой. Он и сам пока не понимал, отчего хочет повременить со свиданием. Но определенный план уже начал складываться в его голове.

В магазин вошли с черного хода, и Зава-ров мысленно поблагодарил хозяина за предусмотрительность. Не хотелось, чтобы девчонки-продавщицы бросились звонить Светке, наперебой стараясь ошарашить радостной новостью.

Кабинет располагался на втором этаже. Виктор Павлович сел за стол, включил мониторы камер видеонаблюдения.

— Кто сегодня дежурит? — спросил Артур.

— Новенький, ты его не знаешь. Прислали на твое место.

— Ну и как он?

— Я бы хотел, чтобы вернулся ты. Пообедаешь?

— Можно.

— С желудком не будет проблем? — Хозяин магазина в недавнем прошлом был армейским офицером, сокращенным в майорском звании с должности начштаба полка, до того прошел все командирские ступени, начиная со взводного, и привык заботиться о солдатах. — Такое может случиться при резком переходе с баланды на нормальную пищу.

— Не будет. В Чечне и не такое жрать доводилось.

Виктор Павлович щелкнул клавишей селектора:

— Танечка! Принеси мне, пожалуйста, в кабинет полный обед на двоих. Только не надо входить, в дверь постучи, я сам выйду. Хорошо?

Посидели молча, потом хозяин деликатно осведомился:

— Ну и как там? Прости, я не знаю, что полагается спрашивать в таких случаях.

— Жить можно.

— Определился, что делать дальше? У меня есть знакомые в милиции, можно обратиться к ним за советом.

— Представляю, что они скажут!

— Я доверяю этим людям. Один из них сам отсидел два года за какую-то ерунду, недавно освободился и сразу поступил на работу. Я знаком с ним давно. Он честный человек и крепкий профессионал.

— Спасибо, не надо.

Виктор Павлович имел в виду Акулова, с которым действительно несколько лет поддерживал отношения. Какое-то время Андрей даже «крышевал» над магазином, благополучно отбивая все попытки бандитов подмять перспективную торговую точку под себя и ежемесячно получая добавку к зарплате, многократно превосходящую его должностной оклад. Плохо, конечно. Офицер милиции не должен иметь левых доходов, он обязан довольствоваться тем подаянием, которое выделяет ему государство, и радоваться, когда объявляют усиление — двенадцатичасовой рабочий день с отменой всех выходных до особого распоряжения.