На линии огня. Слепой с пистолетом

Затем он подошел к креслу у окна и сел, еще рас-славленный, но уже готовый собраться в пружину. Oi смотрел на Лос-Анджелес, на крышу под ним, где скучали полицейские снайперы. Ему стало смешно.

— И на кой черт им это надо?.. — тихо сказал он.

Пока Мардж проверяла компьютерные файлы, Хор-риган набрал номер на ее служебном телефоне.

— Лилли, — говорил он, — я связался с детективом, занимающимся этим убийством, и он сказал, что девушку… точнее двух девушек, вместе с подругой, убили слишком… в общем, в манере коммандос.

— В манере коммандос?

— Он просто схватил и свернул им шеи, как одуванчикам. Сломал их.

Мардж за компьютером посмотрела на него и сглотнула. А слезливая сотрудница ничего не услышала, поскольку уже ушла домой.

— «Путешественник» настаивает на проведении сегодняшнего вечера, — говорила Лилли, пытаясь перекричать шум в вестибюле, ее голос потрескивал в дырочках динамика. — поскольку мы не можем доказать присутствия Лири. Харри Сарджент отказывается отменять обед.

— Доказательством может стать мертвый президент.

— Фрэнк, ты обязан быть в Сан-Диего! Ради себя в меня. Мы здесь в полной готовности встретить Лири. Если Уоттс или Сарджент узнают, что ты еще в городе…

— Лил, дорогая, я тебя очень люблю, но сейчас s вешаю трубку.

— Фрэнк!

Он оборвал связь, повернулся к Мардж и сказал:

— Мы знаем день, когда Пэм работала в последний раз. Нужно начать с этой даты и пройти немного назад.

Мардж отрицательно покачала головой и ответила:

— Проблема, агент Хорриган, заключается в том, что мы не регистрируем счета по датам их поступлений.

— А как же?

Она пожала плечами:

— По фамилиям и номерам. Мне понадобится некоторое время на поиск.

Он погладил ее по плечу и мягко улыбнулся:

— Пусть это прозвучит банально, Мардж, но жизнь президента зависит от этого.

Она поняла.

— Я бы хотел, чтобы ты передала мне список факсом так быстро, как только это возможно, — сказал он ей и написал на листочке блокнота номер центра связи Секретной службы в отеле «Бонавентура».

— Вы получите его, — заявила она, — даже если я не буду голосовать за этого парня.

Опустились сумерки.

Из своего окна в отеле Лири мог видеть, как крошечные игрушечные солдатики в полицейской форме выстраиваются в миниатюрные баррикады внизу. Улицы на квартал вокруг были очищены от пешеходов и транспорта. Но для игрушечных солдатиков этот мир был брошенной игровой площадкой.

И теперь начиналось самое главное: президентский эскорт с развевающимися на лимузинах флагами, многочисленными машинами сопровождения прибыл к отелю. Глядя в телевизор, он насчитал пятьдесят. Он был расстроен, что в целях безопасности пришлось отказаться от привычной праздничной толпы вдоль улиц.

Впрочем, у президента были поклонники, разве нет? Очень важные поклонники в окне наверху. Кто, в конце концов, более важен, чем убийца президента? Разве Лири не тот человек, который будет сопровождать его повсюду, рука об руку в крови, отныне и вечно?

Он осмотрел себя в зеркало: его фрак выглядел потрясающе, пояс со скрытыми в нем драгоценными деталями, составлял единое целое с его специально округлившимся в последние недели животиком. Удовлетворение, переполняло его.

Он взял свое гравированное приглашение с ночного столика и остановился, любуясь, как его пальцы оставляют замечательные отпечатки на его лакированной поверхности, встряхнулся и отправился обедать со своим другом президентом.

Темнело угрожающе быстро.

На скоростной автостраде в Санта-Монике машины образовали огромную пробку. Сидя на заднем сидении такси, Хорриган достал свой револьвер, проверил снаряжение.

— Выезжай на обочину, — сказал он водителю-испанцу, — и гони во весь дух.

— Я не могу это сделать, — ответил шофер.

— Делай, что тебе говорят! — скомандовал Хорриган.

Водитель посмотрел в зеркало и, должно быть, увидел пистолет в руках Хорригана, потому что тут же переменил решение, вывернул на обочину и нажал на газ, высекая колесами гальку и грязь.

Хорриган спрятал револьвер в кобуру у предплечья и пристегнул ремень безопасности.

Он не мог опоздать. Он сам был шоу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Когда президентский лимузин остановился прямо перед входом в отель «Бонавентура», Лилли Рейнс, одетая в черную фрачную пару, белую шелковую блузу с черным шарфиком, как галстук повязанным на воротнике, уже ожидала его.

— Командный пост, Рейнс, — объявила она в микрофон. — Прибытие.

Агенты, бежавшие рядом с лимузином, мгновенно образовали живое кольцо вокруг автомобиля, легко касаясь пальцами друг друга, и Билл Уоттс во фраке выпрыгнул с переднего сидения и распахнул дверцу президенту.

Президент появился, улыбаясь и приветливо помахивая рукой небольшой контролируемой толпе; телевизионщики метались в поисках наилучшего ракурса, репортерские фотокамеры вспыхивали, щелкали и жужжали. Лилли вела президента и Билла Уоттса, точно приклеенного к нему, по красному ковру, проложенному ко входу в отель. По дороге Питер Риггс, председатель калифорнийского фонда Победы, администратор гостиницы и другие местные функционеры — все с опознавательными желтыми значками на лацканах — приветствовали своего президента с исключительным энтузиазмом.

Из остальных машин также высаживалась публика и вот президентская команда явилась в полном составе Харри Сарджент, военный советник, пресс-секретаря Белого дома, морской офицер с неизменным атташе кейсом, скрывавшим в себе апокалиптические ядерные коды, президентский врач с непременной черной сум кой в руках, а за ним Мэтт Уайлдер и все остальные агенты.

Ситуация полностью контролировалась, все происходило гладко, и Лилли провела процессию внутрь здания.

— Чем дальше — тем лучше, — думала она, но глубоко внутри, в самом сердце, надежда на то, что он находится сейчас где-то на пути в Сан-Диего, явно уступала место желанию того, чтобы сегодня Хорриган был здесь.

На втором этаже отеля прямо перед распахнутыми дверьми в бальный зал Каталина, господа во фраках, дамы в вечерних нарядах выстроились в очередь перед каркасом детектора металла, словно прибывшего сюда из аэропорта. За ним внимательно наблюдали агент Секретной службы в парадных нарядах. Никому из этих цветущих, лояльных и любящих своего президента граждан и в голову не приходило возмущаться или роптать, наоборот, процедура добавляла грядущему событию остроту и пикантность. Звенели бокалы, лились разговоры, бурлил смех.

Среди этих процветающих друзей президента находился и Митч Лири, тоже решивший немножко помоч] ему. Лацкан его фрака украшал зеленый значок, причислявший его к этой славной когорте проверенных гостей. Поправляя очки на переносице, он спокойно прошел мимо агента, просматривающего стопки фотографий, разложенных на специальном пюпитре.

— Давайте, болваны, будьте настороже, — думал Лири, внутренне усмехаясь. Он знал, что если и есть здесь его портреты, они вряд ли напоминают его нынешний облик «Джеймса Карни».

Лири занял место в очереди рядом с председателем правления компьютерной фирмы, с которым он познакомился вчера во вращающемся зале. Сегодня парень был трезв, но не менее возбужден в предвкушении встречи с президентом.

— Я волнуюсь, как ребенок, — признался тот.

— О, да, сегодня будет что запомнить, — подтвердил Лири.

Председатель потревожил покой детектора металла, и тот отозвался недовольным визгом. Мужчина нервно хохотнул, прошел обратно и выложил связку ключей на поднос, предложенный агентом, потом прошел снова. Без проблем.

Когда Лири вступил в электронную арку, детектор снова ожил. Он извлек свою кроличью лапку с ключами и со звоном бросил ее на поднос, который агент подставлял, как блюдо для пожертвований в храме. Лири отступил и прошел снова. Звонок промолчал, и агент подал ему связку обратно. «Джеймс Карни» оказался в украшенном канделябрами бальном зале, элегантно устроенном для банкета.