Великолепная пятерка

Это ему удалось. Олеся бросила какие-то реплики, но Борис не обращал внимания — он следил за зеркалом заднего вида, совершая замысловатые маневры на дороге. Минут через двадцать он решил, что слежки за ним нет. Однако это было слабым утешением, потому что в машине их было всего лишь двое.

Монстр: привет от гадского Боба

«Попал», — это короткое безысходное слово торкнулось в мозгу Монстра сразу же, как только он, отреагировав на прикосновение к плечу, повернулся и увидел мощную фигуру мужчины, чье лицо оставалось в тени. Неизвестный был выше Монстра на голову, и при желании этот человек, вероятно, мог использовать Монстра в качестве баскетбольного мяча — просто взять и закинуть куда-нибудь. По сути дела, это и был настоящий монстр.

— Бурмистров? — низким голосом произнес мужчина, называя настоящую фамилию Монстра. Тот молча кивнул, засунув руки в карманы куртки, чтобы выглядеть поувереннее, и не глядел в лицо великану, чтобы не унижаться на задирание подбородка кверху.

— Это я звонил, — признался неизвестный. — Пошли прогуляемся...

Монстр нахмурился и хотел сказать, что можно прекрасно поговорить и здесь, однако его просто взяли за предплечье и потащили куда-то вперед, мимо светящейся витрины магазина сантехники, мимо пиццерии, мимо рекламных стендов и мимо киоска «Роспечати» — куда-то в сторону. «Славянка» осталась далеко за спиной, и Монстр подумал на ходу, едва успевая перебирать ногами вслед за могучим незнакомцем, что все это было ошибкой, что все это получилось как в сказке про лису и петуха — говорили ему, что такое может случиться, а он не верил, не верил, и вот попал, и вот несут его теперь в какие-то темные закоулки...

Монстра слишком запугали и запутали в последние несколько дней, чтобы он мог хорошо соображать. Его напугали еще в пятницу вечером, когда озабоченный Дарчиев негромко сказал Монстру, собравшемуся домой: «Ты не спеши... Все равно теперь нас долго не выпустят». Пока Монстр тщился переварить эти странные слова, в офисе вдруг появились какие-то люди, деловито и споро перевернувшие все вверх дном. Начали они с рабочего отсека Бориса, причем у Монстра возникло такое ощущение, что романовский компьютер они разобрали на части. Ощущение — потому что Монстр не видел происходящего, он лишь слышал звуки. Звуки были жутковатые, а главное, было непонятно, почему все это вдруг творится и почему Монстр не может слинять домой, как обычно он делал в конце каждого рабочего дня. Только он собрался поинтересоваться об этом у Дарчиева, как начальника увели куда-то все те же неразговорчивые деловые ребята, у которых на лбу было написано «Служба безопасности». Потом очередь дошла и до самого Монстра.

Его завели в дарчиевский кабинет и посадили за стол напротив двух очень мрачных мужчин, которых Монстр видел в первый, но не в последний раз.

— Где Романов? — спросили Монстра.

— Романов? Домой поехал, — ответил Монстр, удивляясь вопросу: он ожидал чего-то более стремного. Неизвестно чего именно, но уж никак не про Боба его должны были спрашивать.

— Откуда вы это знаете?

— Ну как... — задумался Монстр. — Если его нет на работе — значит, поехал домой. Куда же он еще мог поехать?

Мрачные мужчины переглянулись — Монстру показалось, что в их глазах мелькнуло раздражение. Еще ему показалось, что его ответ им не понравился.

— У него же день рождения завтра, — поспешил исправиться Монстр. — Наверное, по магазинам поехал. То, се... — многозначительно добавил он.

— Это он вам сказал, что поедет по магазинам?

— Нет, он мне не говорил про магазины, он просто пригласил меня на день рождения...

— То есть про магазины вы придумали сами?

— Ну... — Монстр смущенно улыбнулся. — Я не придумал, я предположил...

— Я тебе... — один из мужчин вдруг дернулся в направлении Монстра, но в последний миг диким усилием воли сдержался, остался за столом, отвернув лицо от Монстра, чтобы не сорваться снова — однако Монстр успел увидеть его глаза и успел изумиться и поразиться концентрации злобы и ненависти в этих глазах. Монстр не мог понять, почему этот человек, которого он видит впервые в жизни, уже так его ненавидит. Монстр не знал, что все так серьезно.

— То есть, — взял разговор в свои руки второй, более уравновешенный мужчина, — он вам ничего не говорил о своих планах на вторую половину дня? Ничего конкретного?

— Он только про день рождения сказал...

— Ясно.

Эти двое снова переглянулись. Затем они вышли, Монстр облегченно вздохнул, но поспешил — вошли другие люди, и вот теперь-то и начался настоящий кошмар, потому что Монстру устроили настоящий допрос по полной программе — с половины седьмого вечера и до двенадцати ночи вопросы задавались практически без перерыва, Монстра лишь однажды отпустили в туалет (с сопровождающим) и однажды принесли чашку кофе. Монстра гоняли по всей его карьере в «Рославе» и по жизни до «Рослава», его терзали вопросами о родственниках и знакомых, его изводили каверзными закидонами по поводу личной жизни, но самое главное — это был Романов. Из Монстра выжимали все, что он знал о Бобе, о его семье, о его характере, о его привычках, о его знакомых, о его родственниках, о его деньгах, о его тайных склонностях... Все слова Монстра фиксировал диктофон, и хотя фраза «Все сказанное может быть обращено против вас» не была произнесена вслух, она витала в воздухе, и это было понятно даже такому олуху, как Монстр.

Где-то часов в десять вечера Монстр улучил минуту, когда у вопрошающих кончилась кассета в диктофоне, и они отвлеклись на ее замену.

— А что стряслось-то? — спросил Монстр, невинно тараща большие серые глаза. — С чего такой сыр-бор?

— Это не «сыр-бор», — презрительно покосился на Монстра один из двоих. — Это...

Он так и не произнес следующего слова, потому что кассета встала на место и допрос продолжился. Но некоторое время спустя Монстр все же получил исчерпывающий ответ на свой вопрос. В половине двенадцатого в кабинет Дарчиева вошел тот самый нервный мужик из СБ. Он подозвал к себе двоих, что допрашивали Монстра, и все трое некоторое время разговаривали на пониженных тонах, причем нервный то и дело поглядывал в сторону Монстра, а тот старался этих взглядов не замечать или по крайней мере не показывать, что его эти взгляды пугают.

Разговор тех троих завершился внезапно — нервный оттолкнул своего собеседника, шагнул к Монстру и ухватил его пятерней за челюсть. Монстр очень удивился — такого с ним еще никто не делал.

— Слушай, ты, придурок, — прошипел нервный. — Если я узнаю, что ты был в курсе... Я тебя сотру в порошок, понял?! Мокрого места от тебя не останется! А я узнаю — я точно узнаю. Думай, мразь!!!

И Монстр подумал. Он подумал о том, что это очень хорошо — что он не в курсе. О чем бы ни шла речь, но он не в курсе. Совершенно точно. Тём не менее Монстру все равно было страшно. И ему вдруг захотелось в туалет.

Допрос продолжался еще некоторое время, потом Монстру дали поспать пару часов. И принялись за него вновь.

В субботу после обеда, еще не будучи полностью уверенным, что кошмар закончился, Монстр вышел из здания корпорации. Ему хотелось спать, у него болела спина от многочасового сидения на табурете, и еще у него слегка тряслись пальцы — потому что он помнил обещание того нервного мужика, которого, как Монстр потом узнал, звали Челюсть.

Монстр забрался в свой джип, захлопнул дверцу и минут пятнадцать просто сидел не двигаясь. Он пытался ощутить себя в безопасности, но получалось плохо. Даже похожий на танк джип не давал ему чувства уверенности, не давал покоя. Монстр включил радио, побродил по волнам в поисках чего-нибудь успокаивающего, но в эфире грохотала одна сплошная жизнерадостность, в которую Монстру почему-то не верилось. Он выключил радио, подождал, пока пальцы перестанут дрожать, а потом поехал домой.

Переступив порог квартиры, Монстр немедленно рванул к холодильнику, достал бутылку коньяка и, не отвлекаясь на поиск рюмки, сделал пару больших глотков. После чего лег в постель, свернулся калачиком и проспал одиннадцать часов. Затем Монстр встал, проверил, заперта ли входная дверь, и вернулся в постель.