Великолепная пятерка

Это был мужчина лет сорока, одетый в синие спортивные штаны и тонкую шерстяную кофту, склонный к полноте и к девушкам значительно моложе себя. Как раз одна такая сидела на диване, одетая, в отличие от хозяина квартиры, совсем не по-домашнему: накрашенная, надушенная и завитая то ли для выхода в свет, то ли для обольщения немолодого холостяка с достатком выше среднего и с комфортабельной квартирой в жилом комплексе «Славянка-2». Появление Монгола и Морозовой, видимо, навело ее на запоздалую мысль о том, что лучше бы было этим вечером выйти в свет — в тот, что подальше от «Славянки-2».

— Ну, я пойду, — сказала она и поднялась было с дивана.

— Посидите, — велел Монгол.

— Да, Лина, это ведь ненадолго, — по-своему понял ситуацию мужчина. Он неправильно ее понял. — Посиди, подожди, пока мы...

— Документы, пожалуйста, — сказала Морозова. Мужчина удивился, но послушно сбегал за паспортом и за служебным удостоверением.

Морозова быстро пролистала страницы — прописка, семейное положение... Действительно, холост. Ни жены, ни детей. Тём лучше.

— Один здесь живете?

— Да... А что?

— Вы, девушка, — кто, зачем, откуда?

— Что значит: «зачем»? — Девушка полыхнула в сторону Морозовой ярко-голубыми глазами. Наверное, решила убить взглядом нелепую женщину в мужской куртке, так некстати прервавшую наметившийся интим. Убить взглядом. Черный юмор, который могла оценить только Морозова, потому что она — знала. Девушка — нет.

— Вот, у меня пропуск есть... — Девушка щелкнула замочком миниатюрной, будто кукольной сумочки, извлекла карточку. Морозова взяла ее из тонких ухоженных пальцев, а девушка даже не поняла, куда делся пропуск. Две эти женщины существовали в разных скоростных режимах, да и в разных мирах. Девушка на диване считала своим призванием обволакивать красотой и завлекать мужчин туда, куда они в здравом уме ни за что бы не сунулись. У Морозовой было совершенно иное призвание.

— Давайте пройдем в другую комнату, — предложила Морозова мужчине. — Нужно задать вам несколько вопросов.

— Да, да, конечно...

— По поводу вашего соседа...

— Конечно, конечно...

— Вас уже допрашивали по этому поводу, — Морозова не то спрашивала, не то утверждала. Мужчина не посмел трактовать фразу как проявление неосведомленности Морозовой, он трактовал ее как проверку его собственной лояльности — признает или не признает случившийся факт.

— Да, — сказал мужчина. — Ко мне приходили ваши коллеги...

Морозова закрыла дверь в комнату, отделив себя и хозяина квартиры от Монгола и сексапильной девицы на диване.

Минут через шесть-семь она вышла из комнаты — одна, тщательно прикрыв за собой дверь, словно стремясь соблюсти покой внезапно сморенного сном хозяина квартиры.

— А Миша? — Снова эти ярко-голубые зрачки с дивана.

— Он пишет письменные показания, — ответила Морозова и посмотрела на Монгола. — А у вас тут что?

— Девушка интересуется работниками Службы безопасности, — сообщил ей Монгол. — Девушка интересуется, выдают ли нам оружие. Я сказал, что выдают. Девушка еще интересовалась, приходилось ли мне стрелять.

— Конечно, ему приходилось стрелять, — сказала Морозова, глядя мимо девушки, которая смущенно ерзала на диване, не предполагая, видимо, что ее наивные вопросы будут немедленно рассекречены.

— Она спрашивала, не приходилось ли мне убивать, — продолжил невозмутимый Монгол.

— И что ты сказал?

— Правду, — ответил Монгол. — Я сказал: нет.

Морозова медленно качнула головой, будто одобряя его ответ. Монгол, подчиняясь этому кивку, сделал быстрое, годами отработанное движение рукой сверху вниз, и этот почти беззвучный жест положил предел наивным вопросам девушки с ярко-голубыми глазами. Они закрылись.

И потом еще несколько секунд стояла абсолютная тишина, в которой, казалось, можно было различить шелест, с которым рассыпались по подушке дивана волосы упавшей девушки.

А затем ушей Монгола и Морозовой достиг звук почти столь же невесомый и нереальный — оттуда, из-за стены. Но не оттуда, где, повалившись щекой на стол, лежал оглушенный Морозовой хозяин квартиры, а из коридора.

Кто-то только что вошел в квартиру, где еще недавно жил человек по фамилии Романов.

Борис Романов: час X (2)

Все когда-нибудь кончается. Кончаются месяцы ожидания. Кончается тайная кипучая деятельность с выездами в Рязань. Кончается страх, точнее, кончается страх одного вида и начинается страх вида другого, сам же страх не уходит никуда и никогда, потому что именно страх — преданный и верный друг человека. Раньше Борис боялся попасть под подозрение, теперь же... Теперь он сбрасывал маску. Теперь он становился честным беглецом, который не скрывает своих планов — послать подальше корпорацию «Рослав» и сбежать от нее куда подальше. Но не только.

Борис не хотел этого делать. Изначально у него не было такой мысли. Просто услуги засекреченных специалистов по исчезновению стоили куда как дорого. Фактически Бориса вынудили пойти на это — пойти на кражу. И украсть он собирался не только себя.

С какого-то момента Борис перестал смотреть на часы в углу монитора, потому что все его тело превратилось в большие живые часы, толчками пульса отсчитывающие секунды и минуты.

В одиннадцать Борис начал проводить двести сорок пять тысяч долларов по сложной цепочке межбанковских каналов.

В одиннадцать сорок был сделан сравнительно легкий переброс семнадцати тысяч, и Борис поежился — слишком уж мизерная была сумма, такая не покрыла бы его расходов. Слава богу, что семнадцать тысяч прошли именно сейчас, а не позже.

В одиннадцать пятьдесят Борис посмотрел на следующую строчку в списке, который выдал ему сегодня утром Дарчиев.

Триста сорок одна тысяча восемьдесят два доллара. Некоторое время Борис молча смотрел на эту строчку, потом взгляд уперся в часы — до обеденного перерыва оставалось всего ничего. Пора было красть.

Борис сглотнул слюну, на всякий случай обернулся — как будто кто-то мог незаметно подкрасться к нему со спины — и отбарабанил на клавиатуре номер банковского счета, открытого на его, Бориса, новое имя в славном городе Прага. Компьютер попросил подтвердить правильность впечатанного счета. Борис нетерпеливо щелкнул клавишей. Компьютер, словно не доверяя Борису, поинтересовался, завершать ли операцию по переводу денег.

— Да, да, — сквозь зубы процедил Борис, клацая мышью. И деньги ушли в Прагу. Хотя ждали их в Швейцарии.

Что ж, в принципе это недалеко друг от друга. Борис быстро стер все следы проведенных переводов, потом взял стоявшую на столе рядышком чашку с кофе, поднял ее, поднес к вентиляционной решетке компьютера, аккуратно наклонил чашку и проследил, как несколько черных капель нырнули в электронные дебри. Сначала ничего не изменилось, и Борис поспешно повторил операцию — тут раздалось тихое шипение, из решетки потянулся дымок, а на мониторе возник предупреждающий знак. Борис тут же выключил машину, отпер замок и выскочил в коридор. Дверь у Дарчиева была открыта, и начальник слегка удивленно уставился на Бориса:

— Так спешишь на обед?

— У меня там машина... — обеспокоенно потирая руки, проговорил Борис.

— Что — машина?

— Накрылась. Паленым пахнет, дым какой-то...

— Черт, — Дарчиев стал набирать номер технической службы. — Как это у тебя не вовремя... Ты успел закончить список?

— Не совсем...

— В Швейцарию отправил? Главное, чтобы в Швейцарию деньги ушли, остальное подождет.

— В Швейцарию? — автоматически переспросил Борис. В воздухе запахло не только паленым. В воздухе запахло ошибкой. Наверное, стоило ему придушить жадность, схватить те жалкие семнадцать штук — и тем ограничиться. Если швейцарский перевод важнее, чем остальные, то и внимания к нему будет больше. А это значит, что быстрее обнаружится, что деньги до адресата не дошли. Может быть, это выяснится уже к концу дня. Может быть, это выяснится уже через пару часов.