Два шага до катастрофы

Кадровик хмуро сдвинул брови:

– Без разрешения командования я не могу сообщить вам такую информацию.

Столь категоричный ответ удивил Егорова.

– Постойте. Ведь это самые общие сведения. Разве они являются тайной?

Но подполковник оказался непреклонен.

– Посторонним любая информация о структуре части и подразделений выдается только по согласованию с командованием, – еще раз повторил он.

Употребленное по отношению к нему определение «посторонний» задело самолюбие Егорова.

– Хорошо. Свяжите меня с вашим руководством! – сдерживая нарастающее раздражение, потребовал он.

– Ничего не получится, – с явным удовлетворением ответил кадровик. – Все руководство сегодня на Командно-измерительном комплексе.

– В связи со стартом сегодняшней космической экспедиции? – проявил осведомленность Егоров. – Оперуполномоченный контрразведки тоже там?

– Да… – растерянно произнес подполковник. – И он тоже.

– Я еду на Командно-измерительный комплекс, – объявил ему Егоров. – Как туда добраться?

На этот раз кадровик не решился ответить ему отказом.

Вернувшись, Хасан не стал звонить в квартиру и открыл дверь своим ключом. Но оказалось, что Эльза уже поднялась с постели, оделась и даже успела накраситься. Выглядела она бодрой и посвежевшей, чего, очевидно, нельзя было сказать о нем. Так как, взглянув ему в лицо, она обеспокоенно спросила:

– Что-то случилось?

Не ответив ей, он прошел к своему ноутбуку, включил его и проверил содержимое почтового ящика. Хозяин действовал оперативно – его сообщение уже поступило. Хасан расшифровал полученный файл и вывел его на экран.

«Егоров Андрей Геннадьевич… В 1985 году лейтенантом в составе пополнения отряда особого назначения КГБ СССР прибыл в Афганистан. Назначен на должность командира разведвзвода. Принимал участие в боевых операциях советских оккупационных сил в окрестностях Кандагара, Газни и Урузгана. Участник штурма укрепрайона Тора-Бора. В период с 1985 по 1989 год подразделение Егорова совершило более десятка диверсионно-разведывательных рейдов в районы сосредоточения отрядов моджахедов. При этом спецназовцами КГБ было уничтожено несколько десятков моджахедов, включая трех полевых командиров, взорваны шесть замаскированных складов с оружием, обнаружены, а после нанесения вызванной авиацией ракетно-бомбового удара полностью уничтожены два высокогорных лагеря подготовки бойцов-моджахедов. В 1986 году Егорову досрочно присвоено звание старшего лейтенанта. В 1987 г. он назначен на должность заместителя командира разведроты. В 1988 г. переведен в оперативный отдел отряда особого назначения КГБ СССР. За успешное выполнение заданий советского командования награжден двумя орденами Красной Звезды, а также орденом прокремлевского правительства ДРА.

В 1988 г. военным меджлисом моджахедов старший лейтенант КГБ Егоров объявлен врагом воинов Аллаха и всех правоверных мусульман, подлежащим беспощадному уничтожению, и приговорен к смерти. В результате тщательно спланированной операции, внедренному в Царандой тайному агенту, осуществляющему связь с командованием отряда особого назначения КГБ СССР, удалось в марте 1989 года направить разведгруппу Егорова в заранее подготовленную засаду. Однако подразделение Егорова вырвалось из засады с минимальными потерями. Организовав круговую оборону, Егоров под перекрестным огнем эвакуировал всех своих людей, включая убитых и раненых, на вызванном им по рации десантно-штурмовом вертолете.

После вывода из Афганистана советских войск Егоров переведен на работу в центральный аппарат российской службы безопасности. Начиная с 2000 года неоднократно выезжал в командировки на Северный Кавказ для организации контрдиверсионной борьбы с отрядами моджахедов. В 2004 году спецподразделением ФСБ под командованием полковника Егорова уничтожен укрепленный ядерный центр, где шла реализация проекта «Кара Аллаха».

Учитывая особую опасность Егорова, при первой же возможности он должен быть немедленно казнен в соответствии с решением, вынесенным военным меджлисом моджахедов.

В.Ш.».

Дочитав текст до конца, Хасан оглянулся. Эльза с журналом в руках устроилась в мягком кресле, старательно демонстрируя, что его секреты ее не интересуют. Но в этот раз Хасан сделал исключение.

– Подойди ко мне.

Эльза сейчас же соскочила с кресла, раскрытый журнал шлепнулся на пол, и с готовностью подлетела к нему.

– Помнишь российского полковника, который первым оказался на месте ликвидации журналиста?

Эльза кивнула в сторону телевизора:

– Это тот, кого показали в новостях?

– Он самый, – пробурчал Хасан и, встав со стула, освободил для нее место за экраном монитора. – Познакомься с полковником. Тебе придется им заняться.

Когда зажглась зеленая лампочка, сигнализирующая, что внутренний люк шлюза, ведущий в кабину космического корабля, герметично задраен, Грачев, расположившийся возле выходного люка, открыл клапан, стравливающий воздух из шлюзовой камеры, и, когда внутреннее давление сравнялось с забортным, распахнул выходной люк.

– Мы выходим, – объявил он по внутренней связи оставшемуся в кабине командиру корабля и шагнул из люка в простирающееся за бортом бескрайнее космическое пространство.

Над головой в абсолютной черноте переливался нежно-голубым и серебристым светом выпуклый диск родной планеты, а внизу грозно целился на Землю своей нераскрывшейся антенной огромный, даже по космическим меркам, искусственный спутник с тысячемегатонным ядерным зарядом внутри.

– Давай к аппарату. Развернем его антенну и обратно, – услышал Грачев в шлемофоне голос Ефимова, покинувшего вслед за ним шлюзовой отсек. Почему-то тот избегал говорить «Зодиак», предпочитая называть космический аппарат обезличенно, как сейчас.

Старшим проводимых в открытом космосе работ был назначен Ефимов, поэтому Грачев сейчас же перевел взгляд от окруженной сверкающим ореолом облаков Земли на него и вслед за первым бортинженером спланировал к бочкообразному корпусу «Зодиака». Он немного перестарался – слишком сильно открыл выпускной клапан пневматического двигателя, и вырвавшаяся из скафандра реактивная струя сжатого воздуха швырнула его прямо на стремительно надвинувшийся борт космического аппарата. Грачев поспешно выставил перед собой руки, тем не менее удар о защищенный теплозащитным покрытием корпус «Зодиака» оказался на редкость сильным. Даже многослойные специальные перчатки космического скафандра не смогли смягчить его. Ладони и запястья пронзила острая боль, и Грачев запоздало сообразил, что едва не сломал себе руки. А ведь на тренировках он довольно ловко управлялся с пневматическим двигателем космического скафандра. Странно. Или всему виной его волнение от выхода в открытый космос.

Ефимов оказался более осторожен и без рискованных приключений переместился к «Зодиаку», зависнув возле его нераскрывшейся антенны. Плавно регулируя тягу своего двигателя, Грачев подплыл к нему.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил он.

– Слишком сильно газанул, – ответил Грачев.

Ефимов внимательно взглянул на него через стекло своего скафандра, но ничего не сказал.

– Ладно. Давай займемся антенной.

Он достал из вшитого в скафандр нагрудного кармана специальный ключ, с помощью которого ослабил натяжение крепежа лепестков параболической антенны. Одновременно с ним Грачев, держась одной рукой за антенный штырь, потянул на себя крайний лепесток. Ему пришлось немало повозиться. Перчатка скользила по отполированной до зеркального блеска металлической поверхности. Тонкий металл выскальзывал из пальцев. Грачев ухватился второй рукой за стержень опорного каркаса, это позволило увеличить усилие. И антенный лепесток, остававшийся неподвижным семнадцать лет, сдвинулся с места. Войдя в зацепление с другим лепестком, он тоже потянул его за собой, тот – следующий. И вот уже вся антенна, подобно вееру, стала медленно раскрываться.