Время своих войн-1 (СИ)

   - Я, может быть, тоже еврей! - с вызовом говорит Петька. - На бздец Европе готовили? Вот и приближаю!

   - Ты, если и еврей, то еврей правильный - русский еврей - тебе за Россию больно, и воюешь ты не ради того, чтобы мошну свою набить, - говорит Замполит.

   И, словно на всякий случай, вглядывается пристально. Петька под его взглядом задирает подбородок - поворачиваться так и этак.

   - Какой ты еврей! - отмахивается словно от надоедливой мухи Леха. - Евреев на Руси не по носам меряют, а по поступкам. Поступки твои не жидовские, а даже наоборот - значит, русский ты! И не мельтеши!

   - Действительно, - принимается урезонивать Седой. - По-русски более или менее изъясняешься? За Державу обидно? Русский! Зачем в евреи хочешь записаться?

   - Они - умные!

   - Они - хитрые! - взрывается Лешка. - Извилину спроси! Ум и хитрость две разные категории. Вернее, хитрость - это категория, а ум... Или наоборот? Не помню. Извилина проясни вопрос!

   - Не могу, - честно говорит Сергей-Извилина, - вы что пьяные - на Москву сорветесь. Догоняй потом, урезонивай...

   - Действительно, - говорит Георгий, - о евреях не натощак. Завязывайте! Язва будет. Стол хороший, зачем к столу то, что не переваривается?

   Сергей-Извилина думает свое. Обычные несвоевременные мысли. Что должно быть, когда раздавались последние роли, такое понятие как "русский" уже находилось в склонении, причем так давно, что стало прилагательным и не ответом на вопрос - "кто?", не национальностью, а ответом на вопрос - "какой?" - дающим характеристику "предмета". Все нации "существительные", но русский к ним - "прилагательное". Историческое "жид", существующее и знакомое множеству племен, со временем получившее определенную окраску-характеристику, уже в современном теперешнем мире, по настойчивому требованию самих носителей, пришлось менять на более благозвучное покуда еще незапятнанное - "еврей". "Русский" же, стараниями новейших администраторов, на неблагозвучное обезличенное - "россияне". Словно новый лист бумаги, на котором можно нарисовать любые каракули. "Россияне"! Слово-то какое мерзкое, словно памятник Ельцину. Какие мы? - Русские! По-прежнему русские... В какой бы стране мира не были, как бы не разрывали, но тут... - русский казах, русский осетин, русский грузин, русский узбек, русский татарин и сотни-сотни людей от всяких народностей, кровь от плоти впитавших в себя идею "русскости", которая, в общем-то идеей не считалась, кроме того, что все должны жить в мире и согласии, а справедливость должна отмеряться всем вровень... Менялись теории, среди которых была и такая, что русским вроде как самой судьбой предназначено служить "совестью народов". Роль не самая лучшая и уж точно неблагодарная. Запад осуществляет походы на совесть, Восток не желает ее признавать... Совесть предназначено держать впроголодь, на задворках, лучше живется, когда ее вовсе нет. Походы на собственную совесть регулярны, стремление загнать ее в угол постоянно - забить в самые потемки, закрепостить ее, связать налогом - откупными... С такой ролью долго не живут, надрываются на ней - актер, постоянно играющий одну роль, настолько вживается в нее, что не видит вне ее собственного существования. Новыми сценаристами совесть предназначена принесению в жертву, ее по всем правилам разворачивают головой на восток, вяжут условиями, укладывают, чтобы пустить кровь из горла... С перерезанным горлом уже не орут ни "Ура!", ни "Ратуй!", при которых пробитое тело рефлекторно бросается в атаку, попутно обрывая присосавшихся к ранам паразитов... "Мы - русские! - какой восторг!" Давно ли так было? У евреев собственная роль. Была ли она некогда навязана сценарием под названием "Талмуд", но роль эта тоже незавидна. Евреям только кажется, что весь мир завидует им, но мало ли земля видела самообманов? Мир смертельно устал от еврейства, хотя и не в состоянии его с себя стряхнуть... Человеку следует время от времени задаваться таким вопросом - хочет ли он прожить жизнь заново? По иному? Всякой нации следует задаваться тем же самым вопросом, поскольку это вопрос всех вопросов - достойно ли она прожила жизнь свою?..

   - По трезвому опять спросим про Петькин нос! - не удерживается Леха.

   Петька-Казак на подначку не клюет и снова принимается хвалить рыбалку в Австрии: что речки там, в горах, такие же прозрачные и даже похолоднее, а форель можно поймать в любой проточной луже.

   - А еще можно ловить в городе. Там есть такие маленькие городки, почти через каждый речушка протекает. Я там средь бела дня в центре города "по Чехову" ловил - на пиво!

   Тут озадачивается даже привычный ко всякому Извилина.

   - Классиков читать надо! - назидательно говорит Петька-Казак. - Там прямые указания. Первым делом ищем - где свинтить гайку? Можно чисто по классике, прямо с рельсов, но где их там найдешь! - это не у нас дома - рельсы в Европах, между прочим, редкость, потому лично я рекомендую парковые скамейки. Но тут, сами понимаете, придется свинчивать не меньше, чем пару - калибр не тот. Лесочку наматываем на баночку - пивную разумеется, крючок - на него кусочек сыра - самое то!

   - На сыр бы и я клюнул! - говорит Миша-Беспредел причмокивая.

   - Стоишь себе на мостике, на перила с баночкой опираешься - будто бы прихлебываешь, потом выбираешь момент, мизинец с гайками разжимаешь - пошелестели... Они там, эти форелины, под каждым пешеходным мостиком бульдогами раскормленными, сразу хватают - здоровые! С одной штуки два кило отборного краснорыбьего диетического мяса. Раз - и в сумку! И опять, вроде бы пивко потягиваешь, да лесочку на банку сматываешь. Хоть сколько народа - фиг кто заметит! Одно слово - бюргеры.

   - Ну и хрена тебя туда занесло? - удивляется Лешка-Замполит. - Это же не к дому, а совсем в другую сторону!

   - Я же говорю - из-за венгров!

   - А венгры причем? Они тоже не с той стороны!

   - А венгры из-за французов! - говорит Казак, окончательно всех запутывая.

   - Не стоит венгерским кышбабам предлагать босоножки!..

   (Юмор Извилины, для человека не знающего венгерского, столь тонок, что едва различим. "Кышбаба" - маленькая девочка, а "босо" к ножкам, получается столь непечатно, что даже в русском не рискнул искать аналогов.)

   Леха жалеет, что в бане у Седого вроде бы все есть, только вот карты нет, чтобы кое-кого носом в нее натыкать, что хорошо бы сунуть Казаку в руки карандаш, чтобы он линию своего маршрута нарисовал, но что он, Леха, точно знает, так это то, что Францию сюда невозможно подвязать, даже если Казак путешествовал в состоянии чернейшего запоя.

   - А Франция - это когда нам голубых навязали! - заявляет Казак.

   Леха в сердцах плюется. Седой отвешивает ему несильного подзатыльника, потому как плевать в бане - большой грех. Банный не простит!

   - Точно-точно, - подтверждает Казак. - Не будь я сам "черный банщик"!

   Последняя шутка только для посвященных.

   - Извилина подтверди про голубых! Недопонимают! - жалуется Казак.

   - Их, если брать по грубому отсчету, навязали в 1996 году, а вот когда хорваты стали войну проигрывать, в 1999 штатовцы вмешались - обомбили там все, включая мебельные фабрики. Но опять получилось не так, как хвалились. По ходу, сербы их хваленые невидимые неуязвимые "Стелс" стали один за другим в унитаз спускать, заставили снять "на доработку", тогда-то ООН вошли в игру по самой полной, - говорит Извилина и поясняет специально для Лехи: - "Голубые" - это он про голубые каски!

   - Точно-точно! - восклицает Петька. - Еще те уродцы! Снайпер с той стороны нашего добровольца подранил, так французский офицер, что со своим взводом назначен был миролюбие поддерживать, запретил его в госпиталь на вертолете - мол, это есть бандит, террорист, и одним словом - русский!.. На своем джипе ни за что бы не довезли - у него в живот было ранение - там дороги хуже наших. Тут как раз раненый серб умер, так сербы - молодцы! - подсуетились, французу сказали, что это "русский" умер, голову бинтами замотали и под сербским именем отправили. Джурич того серба звали. Сашка - случай будет - свечку поставь! Ты знаешь, как правильно... Какой там у нас с сербами общий святой?