У каждого свой путь(СИ).Тетралогия

— Вацек, а ты женат?

Он вздохнул и печально посмотрел на нее:

— До девяносто четвертого года был женат, а в девяносто пятом оказалось, что уже нет. Приехал в отпуск, а дочка чужого мужика «папой» зовет. Мне она обрадовалась и объяснила, что так ей мама велела. Кристине сейчас двенадцать лет. Я ведь поздно женился… Закурить можно?

Степанова кивнула, достала пепельницу из шкафчика и присела к столу:

— Ты к родителям едешь?

Вацлав глубоко затянулся и выпустил дымок к потолку. Поглядел на женщину:

— К сестре. Померли родители. Жена с новым мужем за границу умотала, так что дочку я всего скорее больше не увижу…

Маринка вдруг вспомнила, что когда приходила почта Вацлав отходил в сторону и отвернувшись от всех курил. Полковник усмехнулся, увидев, что женщина переживает за него:

— Да не бери в голову! Справлюсь! Полинка у меня нормальная, а вот мужик у нее дерьмо! Всего скорее опять повздорим!

Степанова улыбнулась хитро:

— Вацек, а ты жениться не думаешь еще разок?

Он уставился на нее, а Огарев переводил взгляд с лица на лицо. Ему становилось все любопытнее, Степанова явно что-то задумала. Андриевич задумчиво пожал плечами:

— Не знаю. Навряд ли. Второй раз мне что-то не хочется через развод пройти. В чем дело?

Женщина рассмеялась:

— Я в последнее время свахой стала. Этакая «Ханума»! Вначале Шергуна женила, а теперь вот Бутримов с женой приедет…

Огарев подскочил:

— Как с женой? Когда это он успел? У него же ни одна баба подолгу не задерживалась. Сам жаловался и переживал.

Марина развела руками:

— Да вот так! Познакомили мы его с деревенской бабенкой. С моей родины. Переписывались. Уговорил он ее выйти за него. Когда мы ездили Николая Горева хоронить, они заявление подали. Мария в госпиталь к нему приезжала. Я вызвала, как только его ранили. Целую неделю от постели не отходила.

Геннадий Валерьевич почесал щеку:

— Вот так номер! Вацлав, может и действительно познакомишься с кем? Не все же тебе с медсестрами амуры крутить.

Андриевич укоризненно поглядел на товарища, а затем исподлобья поглядел на Марину. Оправдываясь сказал:

— Это он так сказал, никаких амуров у меня нет!

Женщина хитро усмехнулась:

— Неужели? А та медсестричка под Дуба-Юртом, присевшая на кровать, мне приснилась? Думаешь, я забыла? Она меня таким взглядом одарила, словно очередь из автомата пустила.

Поляк отвел глаза в сторону, снова делая вид, что рассматривает картину над столом. Огарев рассмеялся:

— Попался, Вацлав! Даже Маринка знает!

Андриевич почесал затылок и как ни в чем не бывало, ответил:

— Над твоим предложением я подумаю.

Степанова предложила:

— Вацек, если с зятьком полаешься всерьез, приезжай. Дверь моего дома для тебя открыта. Отдохнешь и здесь, по театрам походишь, по музеям. Чем себя занять найдешь. Договорились? Стесняться нечего, мы войну прошли вместе…

Мужчина кивнул:

— Договорились. Если что, я дам телеграмму.

На кухне появился Костя. Голубой тельник плотно обтягивал его крепкую грудь и Маринкины глаза сверкнули. По спине пробежал озноб, хотя в квартире было тепло. Он заметил ее смятение, но сразу отвел глаза в сторону. В кухню вошли оба охранника. Женщина поглядела на них:

— Клим, Леон, пообедаете и езжайте в общежитие отдыхать. Пока мужики со мной, вы свободны. Вам и так достается… Леон, как я слышала, ты тоже собрался жениться. Верно или показалось?

Швец покраснел и опустив взгляд, кивнул, смущенно улыбаясь:

— Не показалось, Марин. Действительно собираюсь. Женщина хорошая. Умница, с квартирой. Учительница младших классов. Мужа убили два года назад какие-то мерзавцы. Правда на два года старше меня, но я считаю, это ерунда.

Огарев вытаращил глаза:

— И ты, Леонтий, решил завязывать с холостяцкой жизнью?! Вот это ничего себе! Тоже Маринка познакомила?

Швец улыбнулся:

— Я сам познакомился на улице. Как раз в общежитие шел. Она неподалеку живет. Зовут Лидией. У нее сумка тяжелая была, я помог до дома донести…

Все сели за стол. Марина ставила тарелки со щами на стол, а мужики сами разбирали их. Она обернулась от плиты и улыбнулась:

— Я словно чувствовала, что вы появитесь. С утра большую кастрюлю первого сварила и второе сготовила побольше. Костя, распечатай бутылку. Клим с Леоном уходят, так что им можно выпить за встречу. Сметану в щи кладите…

Все вместе выпили. Голодные мужики мигом справились со щами. Степанова предложила добавки. Охранники отказались, а полковники попросили «еще по черпачку». Выпили во второй раз за Марину. Женщина положила второе и достала вторую бутылку водки из холодильника. Налили по третьей и молча выпили. Огарев неожиданно сообщил:

— Мы не стали тебе говорить и мужиков просили не болтать. Под Бамутом, во время штурма, двое моих ребят погибло, да трое человек у Вацлава. Ты всех знала…

Андриевич добавил:

— Геннадия чуть самого на штык не насадили во время зачистки…

Костя продолжил:

— Мой артбат двое суток практически от орудий не отходил. Трое погибших. Снаряды рвались прямо на позициях. Откуда у боевиков столько оружия? Дивизионные минометы и те имеются…

Марина посуровела лицом. Несколько минут сидела, уставившись в одну точку. Они смотрели на нее. Женщина словно очнулась:

— Ладно, мужики. Потом поговорим. Чай или сок?

Все согласились на сок. Женщина мигом разлила два литровых пакета по высоким стаканам. Выставила на стол печенье:

— Я к вечеру испеку чего-нибудь, а пока довольствуйтесь этим.

Вацлав махнул рукой, прикусывая сразу половинку печенины:

— Не беспокойся. Сама знаешь, чем питаться порой приходится, так что твой обед для нас царский пир.

Пообедав, охранники уехали в общежитие. Марина посмотрела на уставшие лица мужчин:

— Спальные места для всех готовы. Идите, отдыхайте. Пошли, провожу…

Полковники встали. После сытного обеда, глаза у всех закрывались. Женщина проводила в комнату Вацлава и Геннадия. Затем распахнула дверь спальни перед Костей. Он вошел, глядя на широкий, разобранный диван с белоснежными простынями и обернулся. Марина шагнула следом, закрыв дверь за собой. Упала на грудь, обхватив его руками за шею. Подняла лицо и он прижался к ее губам:

— Родная моя… Как же я соскучился по тебе!

Она улыбнулась, почувствовав почти осязаемо его усталость:

— Ты устал, Костя. Ложись, у нас с тобой впереди много ночей.

Силаев кивнул головой:

— Ты права. Вымотался окончательно, ни на что не способен. Не обидишься?

Она, словно маленького, подвела его за руку к дивану и стащила тельник. Он скинул спортивные брюки и упал на постель. Марина укрыла его одеялом, подоткнув края. Присела рядом, глядя в любимое лицо. Серые глаза какое-то время смотрели на нее, а затем медленно закрылись. Силаев заснул. Она разглядывала его минут пять. Встала, аккуратно свернула одежду и тихонько вышла на кухню. Быстро растворила пироги. Ушла в ванную.

Замочила нижнее белье, куртки и брюки мужчин, предварительно убрав из карманов содержимое: ключи, сигареты, зажигалки, документы, ручки. Усталые полковники забыли все убрать сами. Снова вернулась на кухню. Поставила размораживаться мясо. Почистила лук. Сварила яйца. Потом, кое-что вспомнив, взяла трубку от радиотелефона на кухню и позвонила Бредину. Сообщила о приезде мужиков и пригласила вечером в гости. Генерал спросил:

— Марин, если я пару кроликов куплю, ты сможешь сготовить так, как тогда на даче? Я до сих пор вспоминаю и облизываюсь.

— Смогу, но вам надо привезти тушки в ближайшиее два часа.

— Привезу. Что еще надо? Не стесняйся, выкладывай.

Марина продиктовала ему список продуктов. Отключилась и тут же позвонила Шергунам. Трубку взял Олег:

— Полковник Шергун…

— Знаю, знаю! В общем так, мужики с Чечни приехали: Огарев, Андриевич и Костя. Сейчас они спят. Я вас жду через пару часов у себя. Поможете мне сготовить. Генерал продукты привезет. Сегодня праздник устроим, а то у меня даже новоселья не было. Зою позови…