Ледяные страсти

...Прошло еще несколько розыгрышей. На кону оставалась последняя сумма в двадцать тысяч и главный лакомый кусок – в четыреста. Голованов пристально вглядывался в лицо игрока, сидевшего напротив него, пытаясь уловить хоть какие-то признаки беспокойства или нарастающего волнения, но ничего подобного не обнаружил. Впрочем, Донбасс, с тех пор как решительно раз и навсегда отказался от шулерской профессии и сосредоточился на честной трудовой копейке игрока, как он сам говорил, не испытывал никакого пристрастия к халяве и засовывал свои лотерейные билеты в барабан скорее для проформы, нежели всерьез на что-то рассчитывая.

Они выпили еще раз – по стандартной «Кровавой Мэри» и Голованов пошел в туалет. Кстати, электрополотенца в туалетах «Империала» были.

Через скрытый динамик шоумен возвестил имя очередного обладателя двадцати тысяч. Оставался последний приз. Интересно, подумал Голованов, а почему такой контраст между выигрышами 20 000 и 400 000? Да и опять же страсти накалить не повредит. Хотя, с другой стороны, ведь во все времена было именно так. Мир устроен несправедливо, удача любит... Кого любит удача? Кому-то электробритву с кривыми лезвиями, кому-то «Волгу», отличную на этом фоне машину. Весь вопрос в том – кому.

Голованов вымыл руки и, глядя на себя в зеркало, мысленно спросил: «А где же твой азарт, Сева? Почему ты никогда ни во что не играешь, имея таких-то приятелей?» Впрочем, иной раз ему, конечно, случалось спорить – с друзьями, с коллегами. Один Филька Агеев чего стоит, с полоборота кого хочешь заведет. И тогда, конечно, где-то в глубине души или желудка, это уж у кого как, у Голованова шевелилось нечто похожее на азарт. Это напоминало резко поднимающуюся температуру. Да, пожалуй, уместное сравнение.

– Знаешь, почему ангелы летают? – спросил у него Донбасс, когда Сева вернулся за столик.

– Почему?

– Потому что легко к себе относятся.

Стремление доказать свое превосходство над силами случая – один из важнейших и древнейших мотивов, побуждающих человека играть. Именно это стремление лежит в основе самых нелепых пари, игр в чет-нечет, самых элементарных азартных игр.

Донбасс прославился еще в родном Луганске, тогда – Ворошиловграде. Жил он там весьма неплохо, даже припеваючи, почти не играя в карты, а существуя на одних пари, которые заключались в те времена по поводу чего угодно. У него была просто сверхъестественная интуиция, он угадывал результаты футбольных матчей, срок опоздания поезда или, скажем, какая капля пробежит быстрее по оконному стеклу. И он неизменно выигрывал! Это фантастическое везение стало предметом зависти «доброжелателей», которые настучали на него прокурору района. Донбасса доставили к прокурору, который задал привычные вопросы об источнике нетрудовых доходов. Донбасс ответил чистую правду.

– И на что же пари изволите заключать? – не поверил прокурор.

– Да на что хотите. Можем поспорить на сто рублей, что завтра у вас на заднице вскочит прыщ.

– Чего?! – взревел прокурор. – А ну вон отсюда, мерзавец!

– Я, конечно, пойду, – заметил Донбасс, – но что скажут люди?

– А что они скажут?

– Нужно же дать какое-то разъяснение по поводу всего этого недоразумения.

– Хм. – Прокурор почесал затылок.

– А хотите так? – оживился Донбасс. – Если я проиграю, можете пришить мне какое-нибудь мелкое дельце и упечь для улучшения показателей в Мордовию на пару годиков. Но лучше, конечно, куда-нибудь на юг.

– Да ты вообще охренел?! С советской властью торговаться?!

– Я не торговаться пришел, – вкрадчиво заметил Донбасс, – а только и исключительно за социальной справедливостью.

– Ну так ты ее получишь! – решился вдруг прокурор. – Значит, с меня сотня, с тебя – срок!

И они заключили это поразительное пари. Так, по крайней мере, рассказывал Донбасс Голованову.

Вероятно, всю ночь прокурор вертелся в постели и щупал свою вельможную задницу, отчего там действительно мог и должен был вскочить прыщ. Хотя бы ради социальной справедливости. Но не вскочил.

На следующий день Донбасс явился в прокурорский кабинет с котомкой за плечами, там уже было все необходимое для пребывания в СИЗО.

– Ну готовься отдохнуть! – пообещал прокурор. – Местечко я тебе подыщу – мало не покажется! Но для начала отстегни мне сто рублей! Нету у меня никакого прыща!

– Верю, верю, – как в карточной игре, закивал Донбасс. – Но давайте все же соблюдем условности. Пожалуйте к окну, чтобы лучше было видно, и покажите филейную часть...

Словом, Донбасс действительно сел тогда на полтора года, но успел неплохо набить карманы, а вернее – матрасы своих родственников. Потому что под кабинетом прокурора собралась добрая сотня народу, с каждым из которых было заключено отменное пари о том, что прокурор продемонстрирует голую задницу. Говорят, предприимчивые друзья Донбасса даже сделали фотографии, которые помогли облегчить участь их приятелю.

Конечно, за давностью времени вся эта история сильно отдавала анекдотом, но Голованов, уже неплохо зная Донбасса, вполне допускал, что все тут правда от «а» и до «я». Вернее, до «ж». Кстати, и встретились-то они первый раз, именно когда Донбасс возвращался из своей отсидки.

Глава девятая

Любимица дяди Джафара

– Света, Света Рудина! Пожалуйста, более плавно, это не брэйк! – надрывалась Анна Сергеевна. – Ну что за ребенок, все делает по-своему...

Хитро взглянув из-под растрепавшейся рыжей челки, Света улыбнулась. «Ну и пусть упрямая, дядя Джафар говорит, что так и надо... Он сегодня за мной приедет, заберет домой. Мы с ним еще мороженое поедем есть». Мысли девочки, отвлеченные от происходящего на катке, плыли по своему руслу. Жорик Сванидзе – друг и помощник во всех детских шалостях – пришел на помощь:

– Анна Сергеевна, а мне так тоже нравится.

Тренер попыталась сдержать улыбку, но, к сожалению, ничего не получилось. Юная фигуристка вила из своего партнера веревки... Жора смотрел Рудиной в рот, пытаясь выклянчить поощрение: блеск зеленых глаз, а если повезет, и громкий, беззастенчивый детский смех, а смеялась Света очень часто... Громко, по-детски широко раскрыв рот, весь ее вид, изумленный и праздничный, как бы говорил: «Ну надо же!..»

Несмотря на шумный характер, тренеры Светы – Анна Трусова и Ольга Красовская – очень любили девочку. Рудина отличалась упорством, не свойственным детям в столь юном возрасте. Часто Света, морщась от боли в разбитом колене, продолжала тренировку, объясняя верному Жоре: «Сегодня поболит и пройдет, а если завтра соревнования мира?» К различным турнирам девочка относилась очень ответственно, изо всех сил стараясь быть первой. Однако первое место ей не давалось и, вполне заслуженно получив «почетное второе», Света вздыхала: «Да, Жорка, не получилось... Ну ничего, будем кататься, как кони...» – и снова раздавался счастливый детский смех, и снова юная фигуристка разбивала колени, ссорилась с верным Жориком: «Ну не так, не так надо, что ты как медведь?», и снова, снова...

Света Рудина родилась на катке... Нет, не в переносном значении. Юная фигуристка вылупилась, как цыпленок из яйца, на Медео, где мать ее, известная конькобежка Регина Чиркова, готовила к чемпионату группу воспитанников. Регина даже и не подозревала, что ребенок может родиться на два месяца раньше положенного срока, а потому на схватки отреагировала весьма безразлично, выпив на всякий случай таблетку фестала... Когда приехала «скорая», было уже поздно, младенец орал, заглатывая ртом воздух, мать растерянно улыбалась. В общем, Света всегда была упрямой и добивалась своего. Родиться на два месяца раньше —вполне в ее духе.

Отца своего девочка практически не знала. Он был ее отцом, но не был маминым мужем. Как такое могло произойти, Света не понимала. Папа Саша – загорелый бородатый красавец – был заядлым альпинистом, по восемь месяцев в году пропадал в горах и дома появлялся редко... Настолько редко, что сосед по подъезду, пятнадцатилетний Алик, мастеривший для малышки бумажные кораблики, гораздо быстрее стал для нее тем, во что дети вкладывают смысл «папа».