Озорные призраки

– Вообще-то можно было бы их потихонечку скрутить, компаньеро, и расспросить по душам…

– Минута делов, – кивнул Лаврик. – Вот только как мы будем выглядеть, если окажется, что вся потайная мощь державы обрушилась на какого-нибудь долбаного любителя? Который, к своему удивлению, обнаружит вдруг, что столкнулся именно с государством? Это ж придется думать, куда труп девать… Нет, давайте уж придерживаться прежней тактики. Благо приманка наша – не беззащитный ягненочек… – он повернулся к Мазуру. – В общем, так. Мы сейчас поедем покупать причиндалы для хлопушки, а ты поболтайся по городу пешком. Только пушку оставь здесь. Ни к чему ее таскать по пустякам, у тебя руки-ноги есть…

Он хлопнул водителя по плечу, и тот остановил такси у очередного летнего кафе, где примерно половина столиков была свободной. Ободряюще ухмыльнулся Мазуру:

– Не переживай, все путем, найдется кому прикрыть…

Мазур покосился на него, но ничего не сказал, вылез и захлопнул дверцу. Повернулся и не спеша пошел по тротуару навстречу движению. Уныния, конечно, не было ни капли, не говоря уже о страхе, жизнь и работу приходилось принимать такими, как они есть; если с тобой поступают так, а не иначе, начальству виднее… Насчет прикрытия Лаврик, вероятнее всего, не врал, эти карибские острова как раз из тех местечек, где кубинцы чувствуют себя, как дома. А зная Лаврика и его любимые приемчики, начинаешь всерьез подозревать, что где-нибудь под лацканом пиджака уже прилепился крохотный микрофончик – и не вчера, а, очень может быть, с того самого момента, когда они сюда приехали спасать недотепу-президента, одержимого зудом реформаторства…

Помянутый белый «плимут» не уехал вслед за такси, а нахально припарковался метрах в тридцати от Мазура. Старательно его игнорируя, Мазур присел за столик, заказал коктейль неведомо откуда материализовавшемуся, как джинн из бутылки, официанту, поудобнее расположился на белом стуле и постарался почувствовать себя своим человеком в Латинской Америке, что было не так уж трудно после всего, что он в этом полушарии успел наворотить.

Обе дверцы «плимута» распахнулись, вылезли двое и что-то очень уж целеустремленно двинулись в его сторону. Один, как и следовало ожидать, оказался дешевым суперменом, так и не известным пока что по имени. Судя по тому, как он издали дружелюбно скалился Мазуру и даже махал рукой, намеревался снова приставать самым беззастенчивым образом, как подвыпивший гусарский вахмистр к кухарке. Второй был решительно незнаком – субъект лет пятидесяти, худой, узколицый, меланхоличный, с вислыми усами и весьма нездоровым цветом лица.

Глупо притворяться, что не замечаешь человека, который из кожи вон лезет, чтобы привлечь твое внимание, – и Мазур уставился на обоих выжидательно, без всякой теплоты во взоре.

Но супермена такие взгляды вряд ли могли смутить – скорее всего, он не играл развязного хама, а таковым и был, хоть в глаза плюй… Еще издали распахнул объятия и вскричал:

– Ну надо же, совпадение какое! По Флоренсвиллю гуляешь – так и жди, что Дикки навстречу попадется! Прилетаем сюда – и тут Дикки Дикинсон!

Он бесцеремонно придвинул стул и сел. Меланхолик устроился рядом не так проворно, но столь же решительно, молчал и таращился на Мазура с таким унынием во взоре, словно хотел, чтоб его пожалели.

– Полицейского позвать, что ли? – негромко, задумчиво вопросил Мазур в пространство. – Невозможно человеку спокойно выпить стаканчик…

– Успеется, – ухмыльнулся незнакомец. – А вот поставить мне стаканчик вполне бы мог. За то, что я человек незлопамятный. Другой бы на тебя, Дик, смертельно обиделся за тот поганый приемчик, что ты удумал в кабаке…

– Незлопамятный? – ухмыльнулся и Мазур. – Значит, на меня потом в темном переулке кинулись какие-то паршивцы исключительно по случайному совпадению?

– Да нет, конечно, – безмятежно сказал незнакомец. – Положа руку на сердце, это я их послал. Только вовсе не из-за того, что ты меня выставил черт-те кем в кабаке… Это в игру входило, понимаешь ли.

– Терпеть не могу игры, в которых мне заранее не объясняют правил, – сказал Мазур.

– Дикки, так мы за этим сюда и пришли! Думаем, что томить человека, пора ему объяснить, какая игра идет, чтобы он тоже включился…

– А если у меня нет никакого желания?

– Придется, парень, придется, – сказал супермен уже совершенно серьезно, без тени прежней придури. – Меня, между прочим, зовут Уолли. А это Хью. Вот и познакомились, а? Хью, покажи нашему другу свои причиндалы…

Унылый запустил два пальца в нагрудный карман пиджака и привычным жестом вытащил закатанную в пластик картонку со своей фотографией, парочкой печатей и несколькими строчками типографского текста. Наискось ее пересекала желто-сине-зеленая, цветов государственного флага республики Флоренсвилль полоса.

Судя по тому, что там значилось, унылый именовался Хьюбер Тоффи и в чине субинспектора состоял на службе в Центральном департаменте полицейского управления помянутой республики – другими словами, в том квелом подобии спецслужбы, что только и имелось во Флоренсвилле.

– Вот такие дела, – сказал Уолли. – Это я – простой парень, сам по себе, не обременен чинами и службой, а наш Хью – человек не последний среди тех, кто печется о законе и порядке. И в таковом качестве он тебе даже здесь может, если придет такое желание, устроить кучу неприятностей… Верно?

– Совершенно верно, мистер Дикинсон, – поддержал Хью скучным, безразличным голосом. – Между Сент-Каррадином и Флоренсвиллем существует множество соглашений о сотрудничестве, в том числе и в той области, что касается охраны правопорядка. У меня масса знакомых здесь среди коллег по ремеслу…

– Рад за вас, – сказал Мазур. – Но что-то не припомню, чтобы я в последнее время нарушал законы…

– Ну, все в этом мире относительно, – протянул Хью. – Это ведь будет зависеть не от того, что вы станете твердить в здешней полиции, а исключительно от того, что я расскажу моим здешним друзьям…

– Бог ты мой! – воскликнул Мазур с неподдельным ужасом. – Выходит, вы – недобросовестный полицейский? Способный пойти на злоупотребление служебным положением? Я вас правильно понял?

Не похоже, чтобы ему удалось задеть или рассердить унылого хоть самую чуточку. Тот по-прежнему восседал с безрадостной физиономией отца семейства, три дочки которого к несказанному позору для фамилии подались в проститутки, а сыновья все, как один, занялись разбоем на большой дороге.

– Все зависит от точки зрения, мистер Дикинсон. Я бы сказал, на меня возложены определенные поручения, которые мне следует выполнять в точном соответствии с инструкциями. Поверьте мне на слово, я всегда выполняю в точности все, что мне поручено. А это означает, что вы и в самом деле можете угодить в нешуточные неприятности. Поэтому на вашем месте я выслушал бы Уолли со всем вниманием и постарался пойти ему навстречу…

– Уговорили, – сказал Мазур. – Валяй, Уолли, я весь внимание.

– Ну, не здесь же, – деловито сказал Уолли, вставая. – Поехали потолкуем с глазу на глаз. Да не смотри ты на меня так, балда, никто тебя не обидит. Если бы я хотел тебя спустить головой вниз в море, давно бы наладил…

Мазур только пожал плечами – не рассказывать же этому типу, куда обычно отправлялись те, кто питал подобные замыслы? Он прошел следом за ними к машине, плюхнулся на заднее сиденье. Уолли на сей раз устроился не рядом с водителем, а сбоку от Мазура. Пояснил:

– Я, конечно, паренек доверчивый, но не настолько, чтобы иметь такого, как ты, за спиной…

– Какого – такого? – спросил Мазур.

Уолли так и закатился:

– Шутник ты, я смотрю… – и бесцеремонно охлопал Мазура со всех сторон. – А пушки у тебя нету… И правильно. К чему серьезному человеку таскать пушку без особой нужды? Я вот тоже не ношу. Полагаюсь на обаяние и умение убеждать…

– И как, получается?

– Да ты знаешь, до сих пор получалось…

Ехали они недолго, уже минут через пять Хью остановил машину у небольшого отеля под названием «Копакабана», и они втроем поднялись на второй этаж. Мазур шагал совершенно спокойно, видно было, что черных замыслов насчет него никто не питает, иначе повезли бы не в отель, где с трупом управиться трудновато, а куда-нибудь в джунгли, где на свидетельские показания мартышек и попугаев рассчитывать нечего.