Озорные призраки

Они все еще, должно быть, надеялись, что произошло какое-то недоразумение. Второй так и помалкивал в тряпочку, будучи, очевидно, младшим в наряде. Другой без тени замешательства на дубленой загорелой роже спросил:

– Можете объяснить, какого черта вам нужно и кто такие?

– Ох, как он мне надоел, Билли, – громко сообщил Лаврик Мазуру, не оборачиваясь к нему. – Объяснить тебе, говоришь…

Он молниеносным движением выхватил свой изукрашенный кольт, упер дуло оппоненту меж ребер, постаравшись, чтобы для стороннего наблюдателя это выглядело незаметно. И грозно процедил:

– Веди к главному, зараза, иначе пристукну, как муху на пироге…

Мазур проворно взял на прицел второго, точно так же прикрывая револьвер полой пиджака. Тот так и не успел схватиться за оружие – Мазур выдернул у него из-за пояса ствол и переправил себе в карман. Лаврик тем временем столь же сноровисто разоружил второго. На палубе «Доротеи» никого уже не было, так что вряд ли там заметили нечто нестандартное, происходящее на палубе у ближайшего соседа…

Мазур прекрасно понимал их с напарником преимущества – люди Бешеного Майка пальбу откроют в самом крайнем случае, коль уж удостоверятся, что настал полный и окончательный трындец. Шум поднимать им не резон, у них своя задача, которой все и подчинено, они тут на птичьих правах и прекрасно соображают, что ни в коем случае нельзя привлекать внимание к их набитой контрабандным оружием посудине…

Чрезвычайно похоже, что такие именно мысли посетили обоих караульных.

– Документы покажите, – мрачно потребовал тот, что оказался под опекой Лаврика. – Если вы из полиции, растолкуйте, в чем дело…

Лаврик ласково сказал, покрепче прижав дуло к ребрам собеседника:

– А это вот, по-твоему, не документ? Из какой же ты глуши, дуролом, если такие штуки не признаешь за самые верные документы? Ладно, некогда мне с тобой язык мять. Веди к главному. Разговор будет.

– Ну, дело ваше, я вас предупредил… – проворчал тот. – Пошли.

И первым двинулся к трапу, ведущему в недра шхуны. Мазур подтолкнул револьвером второго, держась так, чтобы не угодить под какой-нибудь зубодробительно-руколомный прием.

Они спустились в узкий коридор, пахнущий старым гниловатым деревом и довольно-таки явственно – оружейной смазкой. Для понимающего человека не составляло труда определить, что совсем недавно тут избавляли оружие от заводской смазки, долго и старательно чистили. Фирменный стиль Бешеного Майка, конечно: подержанным оружием предпочитает не пользоваться, только новеньким, нигде не засвеченным…

В коридор выходили двери нескольких кают. Но уделить внимание следовало не им, а появившемуся откуда-то сзади субъекту, который непринужденно и беззастенчиво целился в незваных гостей из доброго британского «Стерлинга», пусть и не самой последней модели, но выглядевшего ухоженным и новехоньким. Спокойно так целился, уверенно, хватко, в совершеннейшем молчании, не размениваясь на дешевые угрозы и страшные рожи. «Автомат без глушителя, – отметил Мазур. – Не станет он палить сгоряча, приятно иметь дело с профессионалом…»

Одна дверь открылась. В коридоре появился Бешеный Майк собственной персоной – легенда и звезда в своей неброской профессии, о чьих гнуснопрославленных свершениях Мазур еще в подростковые годы читывал немало. Была такая рубрика в «Вокруг света», какое-то идеологически выдержанное название, она, впрочем, и сейчас процветает…

Самое время умилиться – живую легенду зришь своими глазами и даже с пушкой наголо звезде противостоишь! – но, разумеется, не было времени на такие глупости.

Натуральный, доподлинный Майкл Шор, Бешеный Майк – в точности как на фотографиях, неведомыми путями попавших в руки тех, кто Мазура инструктировал еще во времена учебы. Только, понятное дело, выглядит теперь гораздо старше, снимки-то были сделаны черт знает когда…

– Ну, и что здесь происходит? – спокойно спросил Майк. – Ребятки, обращаю ваше внимание: у того вон парнишки в руках автомат. Он стреляет, если потянуть пальцем крючочек. А стрелять парнишка умеет.

– А смысл? – обаятельно улыбнулся ему Лаврик. – Вдруг мы из полиции?

– Ухватки не те, – лаконично сказал Бешеный Майк.

– Согласен, – кивнул Лаврик. – И все равно нет смысла палить в нас из трещотки. Мы ведь не сами по себе, там, на пирсе, есть еще люди, которые в случае нашей безвременной кончины постараются вам качественно осложнить жизнь.

– Догадываюсь, – ответил Майк.

«Кремень, – с уважением отметил Мазур. – Работать с таким – одно удовольствие…»

Бешеный Майк преспокойно продолжал:

– Думается мне, вы, ребята, пришли не драться, а поговорить.

– Золотые слова, – сказал Лаврик.

– Тогда уберите пушки, и поговорим спокойно. К чему эти дурацкие спектакли?

Лаврик, не задумываясь, сунул пистолет за ремень, кивнул Мазуру. Тот последовал его примеру. Майк сделал скупой жест, и автоматчик, сделав шаг вправо, скрылся в одной из кают. После секундного раздумья Лаврик вернул пистолет хозяину, и Мазур проделал то же со своим трофеем. Майк с каменным лицом спросил:

– Вы оба… переговорщики, или?

– Оба.

– Ну, в таком случае, прошу…

Он распахнул дверь, и все трое оказались в довольно тесной каюте. Мазур, окинув ее взглядом, моментально убедился, что оружие тут на виду не держат. Хозяин уселся на узенькую койку, прикрепленную к стене, без всякого радушия показал на другую, где они оба тут же и устроились.

Самое смешное, что Мазур чувствовал себя совершенно спокойно и не ожидал никаких сюрпризов, заранее зная, что их не будет – когда имеешь дело с профессионалами, можно расслабиться… ну, конечно, до известных пределов. Как-никак они были в точности такими же нелегалами здесь, как эта компания…

– То, что вы не из полиции, уже ясно, – сказал Бешеный Майк. – В таком случае?

– А, да что там вилять, – сказал Лаврик, непринужденно закидывая нога на ногу. – Отдельные несознательные личности нас именуют всевозможными жуткими терминами, наперечет неприглядными: мафия, мол, гангстеры, криминальный элемент, преступный синдикат… Лично я склонен придерживаться эпитета «деловые люди». В самом деле, если свести всю нашу деятельность к какой-то нехитрой формуле, выяснится, что мы занимаемся главным образом перевозкой и торговлей. Это исчерпывающее объяснение?

– Вполне, – невозмутимо сказал Майк. – Извольте в таком случае объяснить цель вашего визита…

– Собственно, тут и объяснять нечего, – сияя непринужденной улыбкой, сказал Лаврик. – Дело простое до скуки. Видите ли, друг мой, это наш островок. Всем, что касается определенных снадобий, неважно, в каком они виде – таблетки, порошочки, ампулки, курево, – здесь занимаемся мы, и только мы. Мы привозим, мы продаем. Монополия, извините. Чтобы добиться такого положения, как вы, быть может, догадываетесь, нам пришлось потратить уйму денег и трудов…

– Я примерно представляю.

– Совсем хорошо. Тогда вам должно быть понятно, каково нам было вдруг узнать, что на нашей, освоенной, завоеванной, можно сказать, нелегкими трудами территории вдруг объявляется некий совершенно беспринципный субъект, вздумавший возить сюда левый порошок… Я вас имею в виду, старина. Кого же еще? В общем, я уполномочен вам передать, что приличные люди так себя не ведут. Они не вваливаются нахальным образом делать бизнес на чужой территории. Очень уж это чревато, знаете ли.

Мазур, внимательно наблюдавший за Майком, ухмыльнулся про себя – как бы отлично ни владел собой спец по переворотам, на его физиономии все же отразилось нешуточное удивление. Что было вполне объяснимо – обвинение ведь насквозь беспочвенное, из пальца высосанное…

– А вам не кажется, молодые люди, что вы меня с кем-то путаете?

– Парень, мы не вчера родились, – проникновенно сказал Лаврик. – И своим веселым ремеслом занимаемся достаточно долго, чтобы набраться опыта… В особенности когда тебя заложили ясно, четко, недвусмысленно. Ты еще не успел толкнуть порошочек, только начал приглядываться и прощупывать возможности, а тебя уже заложили, обстоятельно, добросовестно, и внешность твою описали не хуже какого-нибудь Рембрандта, и корабль, и его название, чтобы не было ошибки, на бумажке записали, и даже номер пирса – пятый…