Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта (СИ)

После того, как я сказал Юле, что это наша последняя встреча, её глаза округлились, и она сказала:

– Мог бы и не говорить, что я тебе не понравилась, лучше бы ты промолчал, этого было бы достаточно, я бы не названивала.

– Ах-ха-ха, я тоже за правду, но не до такой степени… «Чтобы обижать убогих» – мелькнуло у меня в голове. …Нет, я завтра уезжаю, а ты просто так, мимоходом попалась.

– А куда ты уезжаешь?

– На Украину.

– И, что ты там будешь делать?

– Грибы собирать! Юля ты телевизор вообще не смотришь?

– Ты дурак? – очевидно осознав причину моего отъезда, воскликнула она с возмущением.

– Ну, конечно, если бы я в пьяной драке заступился за какую-нибудь незнакомую мне девушку, и меня подрезали на смерть, то это было бы геройство, так ведь умные парни поступают.

Лицо Юли стало похоже на лицо Витька, она с досадой смотрела на проходившую мимо нас держащуюся за руки пару, и наверно думала, что в очередной раз социальные сети ей ничего хорошего не принесли.

Насидевшись, я предложил ей прогуляться по кварталу, деликатно направляя её в сторону остановки. Она шла чуть впереди и у меня была возможность рассмотреть её. Со спины она была похожа на мужчину, широкие плечи и узкие бёдра. Дополняла её нелепый вид, джинсовая куртка, с ещё бабушкиным платьем. Я не был женоненавистником, наоборот, я всегда говорил, что на женщине лежит очень большая ответственность, в особенности сейчас, когда мужчины спиваются и умирают от передозировки наркотиков. Ведь это женщины воспитывают детей, пока их отцы на работе и в длительных командировках. Ведь это они, большую часть времени, проводят с маленьким сыном, когда их отцы ещё не берут с собой в гараж или на рыбалку. От того какие качества, привьёт мать своему сыну, возможно и будет его дальнейший характер. Ведь, как известно, воспитывать нужно пока ребёнок лежит поперёк кровати, а когда вдоль, уже бесполезно. А чему научит своих детей эта Юля? Хорошо если будет мальчик, тогда его воспитанием будет заниматься улица, пока она будет искать очередного мужа. А если родится дочь? Страшно даже думать об этом.

«Что же тебе надо-то от меня?! – думал я. Беги домой, рожай детей от охранника, грузчика или дворника, ведь только мужчины без лишних притязаний к судьбе, поведутся на твои «прелести». Стране сейчас нужны продавцы, сварщики, а она в двадцать шесть лет ходит по свиданиям и ищет принца на ночь. Про таких женщин, мужчины говорят: «Прилипала». Вот такие «мамочки», как она, подлаживаются под холостяков, а потом бегают за ними с ребёнком в котомке и кричат всему миру: «Вот посмотрите на него, он бросил своего ребёнка, ах какой подлец, как он мог!» Забывая при этом главное правило в жизни, дети должны рождаться от любви, а не от того, что кто-то захотел кого-то удержать у своей мятой юбки.

Мы шли с ней около пяти минут, и в принципе по её коровьему взгляду я понял, что Юля сегодня готова если не на всё, то на многое, но кроме отвращения к ней, я не чего не испытывал, потому как картинка в социальных сетях отличалась от оригинала. «Да здесь придётся очень много выпить, чтобы залезть на тебя» – думал я, брезгливо разглядывая её.

– Юля, а ты будешь меня ждать? – с иронией спросил я.

Она рассмеялась, хотя в её смехе было больше отчаянья, чем веселья.

– Конечно, дождусь, только если целым вернёшься, а без ноги или руки жених мне не нужен.

«Ну и ну! – думал я, – а женщина-то с амбициями, ещё и выбирает». И зачем ей эта свобода, данная в годы лихолетья. Вот в царские времена, была бы эта Юля крестьянкой и встретила бы там же – на поле, такого же здорового пахаря без лишних притязаний к судьбе. Колотил бы он её раз в месяц, и была бы она по-женски счастлива. Ведь она и сама не знает, что ей делать-то с этой свободой, данной её коммунистами, которые уровняли мужчину и женщину в правах. Вот и мучатся эта огородница на платном обучении, потому как родители всю жизнь мечтали иметь в роду, хоть кого-то с высшим образованием, носит преподавателям взятки, потому как сама учиться, не способна… От этой свободы и равноправия она только мучается.

Юля оказалась правильной самкой, она искренне пыталась, смесятся над моим чёрным юмором, не знаю вот только от души или как обычно, с целью затащить очередного собеседника в койку, если очень сильно повезет, конечно.

Прощались мы недолго, после нескольких попыток заговорить с ней на философские темы, я встречал в её глазах только жажду, словно голодная кошка, она смотрела на меня, в надежде, что и ей сегодня будет милость. И я сказал ей: «Езжай домой Юля, мне пора».

Вскоре появилась маршрутка, и она исчезла в ней так же стремительно, как и появилась.

Домой я шёл пешком, хоть и было идти несколько остановок. В городе было лето, и с наступлением ночи, мой район отходил от дневной жары. Проходя по мосту, который тянулся над железной дорогой, я посмотрел вниз. По путям тяжело шёл товарный поезд. В народе говорят: «Если пройти под железнодорожным мостом в момент проезда по нему состава, то будет удача, интересно мне, что-нибудь перепадёт или нет?»

Вдоль домов тянулся проспект, названный в народе как «аллея алкашей». Очень содержательное название, почти с каждых лавочек слышались звоны стеклянных бутылок или уханье пластиковых баклажек, – рабочий район отдыхал от трудовых будней. Проспект был довольно длинным и доходил до самого Волго-Донского канала, вернее заканчивался пустырём, после которого тянулось – это восьмое чудо света. Если верить тому, что написано в Википедии. Но это гигантское по своей протяжённости сооружение, ничего, кроме образовавшихся пробок из-за узкого моста и своей унылости от разросшихся на его поверхности зелёных водорослей, моему району не приносило.

Аллея в нескольких местах разделялась перекрёстками. Там собирались лица спортивной внешности на своих заниженных автомобилях. Громкая музыка, которая настораживала прохожих, была лишь детской шалостью по сравнению с тем, что могло случиться, к примеру, с полупьяным прохожим, решившим косо посмотреть в их сторону.

Придя домой, я сразу же стал собирать дорожную сумку. Консервы, туалетная бумага, ещё какие-то вещи упрямо не хотели помещаться в неё, так как камуфляж и «берцы», которые остались у меня ещё с армии, заняли почти всё пространство. Получив координаты от связного, которого я нашёл через интернет, я прикинул: «Как же всё просто, ты пишешь, тебе отвечают, и после нескольких вопросов ты едешь на войну».

* * *

На следующий день время тянулось медленно. В наш цех поступила партия с чертежами очень сложных деталей, которые в короткие сроки нужно было сделать. Я с рвением принялся выполнять свою работу, хотя в голове крутилась мысль: «Бросай всё, мало ли, что тебя там ждёт? Когда теперь отдохнёшь, иди, выпей чай или поболтай со слесарями, они – весёлые ребята, у них постоянно есть слухи и байки о нашем заводе».

И всё же шесть лет на производстве и моя ответственность не давали мне бросить всё и слоняться по цеху. А тут ещё и заместитель начальника цеха придумал способ, как сделать мою работу на станке быстрее. Как ему тогда казалось, чуть ли не в пять раз. После моих объяснений: «Чудес не бывает, и делать так я не смогу!», – он пригрозил мне бланком объяснительной. Посмотрев на него, я понял, что если человек–идиот, то ни белая каска, ни диплом о высшем образовании не могут избавить его от этого недуга. Вот, например, если у человек пьяным потерял ноги, мы же не ругаем его за это, жизнь и так наказала его сполна, а если у человека нет мозгов, то ругать его тоже будет неправильно, ведь его наказала природа. И я, согласившись, выполнял работу, так как хотел этот инвалид умственного труда. «Ну, ничего, мне остался один день, а потом ты будешь сам расхлёбывать кашу, которую ты и заварил». Он, скорее всего, что-то заподозрил, так как по его ехидной физиономии было видно, что он не ожидал услышать моего быстрого с его гениальным методом, поскольку обычно наша полемика затягивалась надолго.