Кровь на золоте

«Вот, значит, кто у него агент, – ухмыльнулся Маршал. – Но что он хочет? Занять место Боброва? Навряд ли. Башка у него, конечно, варит. Но связей, которые есть у Бобра, нет. А значит, и не выйдет ничего».

Проснувшись в шесть утра, он разбудил Валентина, сказал, что уезжает, и ушел. Позавтракав и побродив по городу, отправился искать такси, на котором можно было бы останавливаться там, где надо и на сколько потребуется. Около часа он потратил на поиск машины с водителем, который понравился бы ему. Он верил в первое впечатление о человеке. И за много лет ни разу не ошибался. И вот уже минут сорок наблюдал за Валентином, который разговаривал с атлетически сложенным молодым мужчиной. Если сначала разговор у них, судя по жестикуляции атлета, был нервным, то позже они, видимо, пришли к соглашению.

Вскоре Павлюк вышел из подъезда. И почти сразу напротив него остановилась темно-синяя «семерка», в которую он сел. Машина тут же тронулась. Маршал молча кивнул на нее. Водитель поехал за «Жигулями».

Отъехав от дома, в котором жил Валентин, «семерка» остановилась. Таксист удачно встал. Маршал видел сидевших Валентина и атлета и не опасался, что те могут заметить его. Поняв, что собеседники пришли к соглашению – они пожали друг другу руки, – Артем сказал водителю, чтобы тот отвез его на железнодорожный вокзал. «Значит, я был прав, – подумал он, – Валек действительно что-то мутит. А на кой черт ему понадобился я, выясню позже. Пора навестить семью».

– Ты? – Вячеслав удивленно округлил глаза.

– А ты кого-то ждешь? – притворно обиженно спросила вошедшая Елена.

– Да нет. – Он пожал плечами. – Просто…

– Я, можно сказать, – перестав играть, серьезно начала Елена, – с черной вестью.

– Мама? – сразу спросил он. Она молча протянула ему телеграмму. Вячеслав порывисто вздохнул, опустил голову.

– Отец знает? – тихо спросил он.

– Конечно. – Елена кивнула. – Он и отправил меня, чтобы я сообщила тебе. Поедем сейчас или утром?

Вячеслав взглянул на нее.

– Надеюсь, ты не против? – спросила Елена.

– Конечно, нет! – воскликнул он. – Просто…

– Здорово удивлен, – закончила за него Елена. – Но, надеюсь, ты помнишь, что я твоя жена? А против Зинаиды Степановны я никогда ничего не имела. Мы с ней и виделись-то всего раза три. Так когда поедем, – повторила она свой вопрос, – сегодня или завтра?

– Что-то непонятное.

Птицын допил лимонад, к радости обслуживающего его официанта – сидит час, а пьет только лимонад, – встал и, положив на стол деньги, пошел к выходу. Проводив его взглядом, Грач довольно улыбнулся.

– Может, потанцуем? – предложил он сидевшей напротив молодой женщине.

– Я уже почти час жду, – кокетливо улыбнулась она, – а тебя, похоже, больше тот мужик, который с Лилькой был, интересует. Юра… – Понизив голос, женщина наклонилась вперед. – Правда, что Трофимова ограбили?

– Нет, – кратко отозвался он. – К тому же зачем тебе это? Лучше пойдем потанцуем.

«Странно, – усевшись за руль „восьмерки“, доверенность на которую выдал ему Трофимов, думал Птицын. – Она так уверенно описывала его, что сомневаться в том, что это не Белый, не приходится. Неужели Белый работал вторым номером? – повернув ключ зажигания, удивился он. – А почему вторым? Просто кто-то дал ему наколку, и Белый… – Птицын посмотрел на подъезд ресторана. – Но Грач и те трое одинаково описали внешность того человека. И женщина тоже. Из этого следует, что налет задумал и осуществил именно он. Но тогда, выходит, Белый на вторых ролях? Может, я сам себя запутал? – подумал он. – И подвозивший Грача человек только похож на Белого? Скорее всего, так и есть. Грач только что испытал потрясение и не мог оценивать ситуацию трезво. Тем более – точно запомнить кого-то. Ведь остальные на мои вопросы о том, кто дал им клей и посадил к себе в машину Грача, только пожимали плечами. Наверное, мне просто хотелось, чтобы это был Белый. А кто же этот таинственный незнакомец?» Настроение у Птицына было отвратительное. Один его хороший приятель всегда, разумеется, за хорошие деньги выдавал информацию, которая интересовала Геннадия. Но в этот раз он с сожалением сказал, что ничего подобного МВД не знает. Людей с приметами, которые сообщил Птицын, в розыске также нет. Белый освободился почти год назад, попал под амнистию, но против него пока ничего нет. «Но где-то Белый был весь этот год? – трогая машину, думал Птицын. – А он не из тех, кто будет заниматься модной сейчас спекуляцией. Вот бомбить их, – улыбнулся Птицын, – в его стиле. Хотя нет, – тут же возразил он себе. – Белый не любит мелочиться и работает по-крупному. Где же он был и чем занимался этот год? Может, спросить Вячеслава? Нет, я должен сам все выяснить».

– Конечно, – вынужденно согласился Трофимов, – я понимаю. Похороны – дело, как говорится, святое. Езжай. Тем более Птицын вроде как за что-то ухватился. Как поедете? – спросил он. – Если на машине, оно, конечно, лучше, но тогда вам нужно…

– Я прилетела с телохранителем, – перебила его Елена. – И скоро здесь будут еще шестеро на двух машинах. Спасибо за заботу, но мы обойдемся своими силами.

– Зачем нам нужна такая команда? – тихо спросил Вячеслав. – Ведь мы едем на похороны, а не на разборки.

– Нам ехать почти пятьсот километров, – терпеливо начала объяснять Елена. – В дороге, ты только что слышал это от Федора Матвеевича, может случиться всякое.

– На кой хрен мы сняли хату здесь? – раздраженно спросил Кощей.

– Во-первых, – спокойно перебил его Зверобой, – здесь чище воздух и много отдыхающих. А учитывая, что в Воронеже имеется атомная станция, милиция города сейчас очень внимательна и загребает всех, кто показался ей подозрительным. Ведь Чечня вполне может направить сюда группу боевиков, чтобы снести Воронеж, да и не только его, с лица земли. Шансов взорвать АЭС у них, конечно, нет, но попытки не исключены. А я не хочу, чтобы меня вдруг остановили мусора или омоновцы для проверки. Придется стрелять, а потом и стреляться, если не хочешь сидеть. Ну и, во-вторых, – улыбнулся он, – здесь нас будет искать Маршал. Еще вопросы есть?

– Мне лично здесь нравится, – подал голос Влас. – Место тихое, спокойное. В случае кипиша можно рвануть по железке на любом поезде или электричке. А еще лучше товарняком. Да и по дороге до Новой Усмани дошел и хоть на Ростов, хоть на Тамбов дергай. И хозяйка – бабуля ништяк, – улыбнулся он. – Никаких вопросов. Бабки взяла и очень даже довольна.

– Ну, если Маршал знает, что мы здесь, – сбавил тон Кощей, – тогда ладно. Но в Воронеж-то, надеюсь, наведываться будем? Или хотя бы в Сомове?

– Обязательно, – засмеялся Иван. – Только вот нога подживет. Вдвоем-то, по-моему, вы можете куда-нибудь влезть. Тем более «дуры» есть.

– Пока «лимонов» не прогуляю, – смеясь, пообещал Влас, – никаких поездок с этим бандюгой, – кивнул он на Кощея.

– Скучный вы народ, мужики, – вздохнул тот. – Сработали мы, конечно, лихо. Но лично мне было бы приятнее, если бы мы этих педиков перещелкали.

– Так в чем дело? – усмехнулся Зверобой. – У тебя автомат был, чего не стрелял? Все трое рассмеялись.

– Мы эти стволы в ларьке купили, – давясь смехом, проговорил Кощей, – потом два дня их в более или менее похожий вид приводили. Маршал, он в оружии волокет. Со стороны я и сам бы подумал, что какая-нибудь иностранная штучка.

– Давайте пожрем, – предложил Зверобой. – Бабка молока парного обещала. Сходите кто-нибудь.

Ника, в черном платке, с осунувшимся лицом, сухими воспаленными глазами смотрела на гроб, в котором лежала мать – самый дорогой для нее человек. Мама. Ника уже не могла плакать. Никто не узнавал в похудевшей, как-то сразу состарившейся женщине молодую улыбчивую красивую девушку. После смерти матери она ничего не ела и не спала. Отрешенная от всего мира, находясь рядом с людьми, не видела и не слышала их.

– Умом девка тронулась, – шептались меж собой всезнающие старухи. – Ежели в себя в ближайшие дни не возвернется, помрет.