Узники смерти

Видно, так устроена жизнь, что как только появляются люди в количестве более двух — тут же начинается мышиная возня. В основном это касалось элиты. Простым же смертным нечего было делить, и жилось весьма неплохо. В тайны Мадридского двора посвящены были немногие. Но и те либо боялись открывать рот, зная, что сами, чего доброго, могут оказаться на месте подопытных, либо, до предела ожесточив сердце, не обращали ни на что внимание, удобно спрятавшись под маски беспристрастных ученых, считающих, что науки грязи не существует. Кое-кто действительно верил, что это необходимо для обороны нашей страны, нужно советским людям, но таких было меньшинство. К жесткости и смерти тоже можно привыкнуть, особенно если они преподносятся как необходимое для достижения благих целей, да к тому же подслащиваются материально.

Непосвященные же вообще не подозревали о существовании подземного объекта и считали, что своей секретностью Зона обязана радиоточке и, якобы, расположенной на территории химзавода небольшой закрытой лаборатории, где разрабатывают какие-то вещества для оборонной промышленности. Служба безопасности не препятствовала подобным слухам, ей же и распускаемыми, ибо и это входило в систему камуфляжа. Естественно, что слухи подкреплялись и делами: заводская лаборатория действительно выпускала химические вещества на оборонку, о которых ЦРУ знало уже давно и не очень беспокоилось.

Администрация Зоны старалась до минимума свести бытовые заботы, дабы вся людская энергия уходила на труд и научный поиск. Поэтому жизнь на объекте после рабочего дня была, как в лучшем пансионате. Функционировал огромный оздоровительный комплекс, имелось много спортивных секций, кружков самодеятельности, вязания, шитья, художественных, музыкальных. Была своя школа, правда, только до четвертого класса.

Каждое воскресенье отмечали чей-нибудь день рождения, бурно праздновали государственные праздники, ну и конечно, принятия вновь прибывших в "робинзоны“ этого островка науки. Новички были явлением крайне редким, поэтому к встрече всегда очень торжественно готовились и устраивали шикарный праздник. Не обходилось и без художественной самодеятельности. Выступали доморощенные комики, жонглеры, фокусники и даже один дрессировщик с собственным петухом, специально отобранным в местном подсобном хозяйстве и ставшим общим любимцем.

Но в этот раз из-за траура праздник пришлось отменить. Решили собраться все вместе, просто по-домашнему.

В дверь позвонили.

— Одну минуточку, — крикнула Бортник, сделав последний штрих помадой и поправив волосы.

Перед Еленой Николаевной стояла симпатичная светловолосая девушка с очень выразительными глазами и бархатными длинными ресницами. Она мило улыбалась и как-то сразу к себе располагала.

— Здравствуйте, меня зовут Света, а вас Елена Николаевна. Я уже знаю, — выпалила девушка на одном дыхании.

Женщины обменялись рукопожатием, с нескрываемым интересом разглядывая друг друга. По-видимому обе остались довольны.

— Я вообще-то пришла за вами. Буду вашим гидом, если не возражаете.

— Я очень рада. Нам пора идти?

— Да, все уже собираются.

Бортник мельком посмотрела в зеркало, и женщины направились в общепит, являющийся в Зоне и рестораном, и столовой, и кафе с баром одновременно. Жители городка по праву называли его рестораном, ибо отделан он был по первому классу. Немало труда к этому приложили и сами "робинзоны": одни вырезали по дереву, другие рисовали, третьи занимались лепкой, икебаной и другими видами народного творчества. В итоге дизайну мог позавидовать любой столичный ресторан. Так было и в остальной зоне отдыха и жилого массива.

Дорога от дома заняла буквально пару минут, но за это время Света успела рассказать о Зоне все, что знала сама, а была она здесь не новичок.

"Так ты еще и говорунья", — подумала Бортник, с интересом слушая девушку.

— Давайте подсядем к моему шефу, — предложила новая подружка, когда женщины вошли в зал. — Вон он сидит с женой за столиком у окна.

Подполковник (академик, биохимик), увидев вошедших женщин, уже и сам замахал руками, приглашая разделить компанию. Когда они подошли, он быстро встал и поклонившись представился:

— Цветиков Николай Николаевич. Моя жена и зам по науке — Галина Петровна. Мы читали ваши статьи — очень интересно. Вы уже в курсе, что у нас не со всеми можно открыто говорить о работе, но на нас этот запрет не распространяется. Мы будем работать в одной преисподней и хотя в разных лабораториях, но научный контакт непосредственный.

Назвав свою лабораторию преисподней, подполковник не оговорился. В ней доводили до ума химическое оружие, новейшие виды которого проходили затем испытания в Афганистане. Но горный ветер капризен и. как это часто бывало. от газовых атак страдали не только душманы, но и воины-интернационалисты. Десятки и сотни случайно оставшихся в живых наших ребят заживо гнили в закрытых отделениях советских госпиталей.

Однако на Зоне испытывали не только новые виды оружия, но и новые способы защиты. Так и работали: на одном подземном этаже создавали оружие, на другом — защиту от него. Но оружейники работали быстрее.

Бортник улыбнулась:

— Я очень рада.

— Так что же мы стоим? — спохватился Николай Николаевич. — Садитесь. пожалуйста.

Он быстро обслужил обеих дам и наконец сел сам. Тут же появилась официантка.

— Добрый вечер. С приездом вас, — произнесла она, мило кивнув Бортник. — Приятного аппетита и хорошего вечера.

Постепенно зал заполнился. Все приветливо улыбались, кивали головами. украдкой и в открытую посматривая на новеньких.

— Хотите я пока расскажу вам кто есть кто? — спросила Света.

— Конечно.

Женщины придвинулись поближе друг к другу. Пока Света перемывала всем косточки, появился Набелин и начал приветственную речь. Но девушка на это не отреагировала и шепотом продолжала:

— …Затем идут физики: профессора Павлов и Прохоров. Эти милые старички. но с одним недостатком — любят выпить. Рядом с ними профессор Мизин. Черков и доктор Куданова.

Бортник посмотрела на Мизина и вздрогнула. По-видимому, профессор уже давно смотрел на нее. Он приветливо улыбнулся.

Света продолжала:

— По центру — майор Зотов с проверяющим из Москвы."

"А майор ничего, хотя и не Аполлон", — подумала Елена Николаевна, более внимательно осматривая Зотова. — Интересно, каков он в постели?"

Она даже закашлялась от такой мысли. Неожиданная мысль ее ничуть не удивила, но рассмешила. "Да, Елена Николаевна, давно же тебя не ласкали мужские руки!"

У Зотова был спокойный твердый взгляд и во всем его облике чувствовались сила и уверенность. Елене Николаевне он сразу понравился. И хотя майор отнюдь не отличался атлетической фигурой и красивым лицом, как, например, Мизин или Саблин, но она всегда отдавала предпочтение сильным духом, нежели телом.

Света болтала не переставая, даже не заметив, что собеседница ее не слушает:

— "…Дальше ядерщики: доктор наук Карнашов и наш директор — профессор Седой. Говорят, Седой принимал участие в создании водородной бомбы и одно время работал с Сахаровым. Директор прекрасно о нем отзывается, и хотя Сахаров оказался изменником Родины, не боится называть профессора своим другом и учителем.

Елена пожала плечами. Света, заметив ее движение и правильно истолковав его, тут же выпалила:

— В нашей самой свободной и демократической стране просто так уже никого не обвиняют.

Елена Николаевна внимательно посмотрела на Свету, но не поняла: шутит она или нет.

Наконец Наболин закончил свою речь и заиграла музыка. Многие пошли танцевать. Мизин оказался весьма проворным: он первым пригласил Елену Николаевну на вальс.

— Мне кажется, ты понравилась профессору, — прошептала Света, когда Елена Николаевна опустилась в кресло. — Он у нас видный мужчина и не женат.

Бортник махнула рукой:

— Все они одинаковые.

Женщины рассмеялись. Бортник взяла Свету за руку, но в это время опять подошел Мизин и пригласил новенькую на танец.