Чужая игра
Чужая игра читать книгу онлайн
Буддийская философия и тайны восточных единоборств, политические авантюры и низменный экономический шантаж — все сплелось в один тугой узел для профессионального убийцы Киллера и бывшего спецназовца Волкодава, призванных не побеждать, а ликвидировать своих противников.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
На лужайке перед ним лежал красный резиновый мяч и стоял прислоненный к скамье складывающийся велосипед с потертым седлом.
Вокруг царила та удивительная тишина, которая бывает только в сельской глуши. Слегка припорошенная снегом трава казалась сотканным из серебряных нитей ковром с рисунком, образованным хаотическим скоплением островков более высокого сухостоя.
Солнце спряталось за тучи, и казавшийся сказочным коттедж будто парил в платиновом мареве.
— Вот мы и прибыли…
Абросимов деловито потопал ногами, стряхивая пушистые снежные комья, и стал подниматься на крыльцо.
— Милости прошу, — поманил он меня. — Сюрпри-из… — пропел он, подмигивая мне и Ливенцову. — Сезам, откройся!
Полковник постучал в дверь.
Она отворилась тотчас — наверное, нас увидели в окно.
На пороге встал, вытянувшись во фрунт, молоденький солдатик с простодушным веснушчатым лицом и в накинутом на плечи белом медицинском халате.
— Здра… жла!..
— Верю, — решительным жестом остановил его приветственный залп полковник. — Здоровье — это единственное, что всегда в дефиците. А потому вдвойне приятно, когда его желают от всей души. Не так ли, Пестряга?
— Так точно, товарищ полковник! — отчеканил солдат.
И преданно вытаращил светлые глаза.
— Орел… — ухмыльнулся Абросимов. — И главное — трезвый. У вас сегодня в санчасти что, банный день?
— Извините, товарищ полковник, не понял! — снова рявкнул солдатик.
Несмотря на не очень впечатляющие габариты, голос у него был как у церковного дьякона.
— Так ведь в остальные дни недели вы под мухой уже с утра и только в банный день пьянствовать начинаете после шести вечера. Спирт по-прежнему пьете неразбавленный?
— Ага… — смутился Пестряга. — Вода здесь, товарищ полковник, ни к черту…
— Ну-ну… — снова осклабился Абросимов. — Я так думаю, что пора вашей санитарной шарашке устроить небольшой сабантуй… эдак дней на десять. Все подразделения уже прошли по маршруту в зоне высшей категории сложности, остались только вы. Там на свежем воздухе, без пайка, самая опохмелка. Служить в санчасти останется только тот, кто дойдет. Так что держись, Пестряга.
— Товарищ полковник!..
Солдатик не закончил фразу и сник, будто его оглоушили мешочком с песком.
Мгновенно посерьезнев, Абросимов отодвинул несчастного Пестрягу в сторону и прошел внутрь коттеджа.
Повинуясь легкому тычку Ливенцова в спину, я последовал за полковником.
В доме были две комнаты, кухня и ванная. Когда мы вошли в переднюю, навстречу нам шагнул коренастый мужчина в белом халате.
Он был круглолиц, лысоват и чем-то явно недоволен. От него несло лекарствами, и я решил, что это врач.
— Ну как? — вместо приветствия, с тревогой спросил его Абросимов.
— Спит. Температура пока держится, но уже начал потеть. Дня три-четыре — и будет словно огурчик. Ему нужно малиновое варенье, мед…
— К вечеру будет все, что необходимо, — отчеканил полковник. — Пусть начхоз поднимет свою задницу. Скажешь, я приказал.
— И еще… — Врач, взглянув на меня, заколебался.
— Ну?
— Можно вас на пару слов?.. — Врач указал на дверь одной из комнат.
— Ох, эта медицина. Вечно у них секреты, — сдержанно улыбнулся полковник.
И они уединились.
Ливенцов беспокойно переминался с ноги на ногу у входа, а я жадно вдыхал воздух жилища. Пахло восхитительно: живицей от стен, сложенных из сосновых бревен, свежеиспеченным хлебом и чистым бельем, которое утюжат на гладильной доске.
Запахи были удивительно знакомы, но перед моим внутренним взором мелькало почему-то лишь пламя, судя по своду, горевшее в русской печи, а может, в камине или плите.
На душе было тревожно и муторно.
Я интуитивно почувствовал, что на меня надвигается нечто таинственное, неизвестное, а оттого будоражащее душу почище любой видимой опасности…
Наверное, врач сказал Абросимову нечто неприятное, потому что полковник заметно помрачнел и нахмурился.
— Вы свободны, — сказал полковник врачу. — Ливенцов, ты тоже выйди. А нам сюда. — Он отворил вторую дверь.
За ней оказалась квадратная гостиная, меблированная по-казенному просто и недорого.
Теперь она превратилась в лазарет: на диване лежал мальчик с мокрым полотенцем на голове, возле него, на обычной солдатской тумбочке, стояли различные пузырьки с лекарствами и банки-склянки, а сидевшая рядом молодая женщина сосредоточенно разглядывала термометр.
— Здравствуйте… Ольга!
Полковник заслонил женщину своей спиной, и я видел только ее ноги и тонкую изящную руку, которой она поправляла подушку под головой мальчика.
— Как Андрейка? — спросил он заботливо.
— Спасибо, уже лучше, — коротко ответила она.
Я уловил в ее голосе какое-то странное напряжение.
— Все будет хорошо, все будет хорошо… — мягко сказал, будто промурлыкал, Абросимов. — А я к вам с гостем. Где вы там?
Он обернулся.
Я ступил вперед и посмотрел в глаза женщине. А затем перевел взгляд на Абросимова.
— Что все это значит? — спросил я внезапно севшим голосом.
И вдруг почувствовал, как в груди что-то больно повернулось, будто кто сдвинул замшелый камень, приросший к ребрам.
— Андрей?! — Женщина побледнела. — Ты… ты жив?!
— Кто… кто она? — спросил я у Абросимова.
Но ответить он не успел: коротко охнув, женщина потеряла сознание и медленно сползла с дивана на пол.
— Ливенцов! — заорал полковник, подхватывая бесчувственное тело. — Быстрее, черт тебя дери!
Ливенцов ворвался в гостиную с пистолетом в руках.
— Спрячь пугач! — рявкнул на него Абросимов. — Врача сюда. Поторопись!
— Врач уже ушел, но здесь Пестряга…
— Давай Пестрягу!
Солдатик нарисовался как ясное солнце в майский день — с плутоватой ухмылочкой на круглом лице и показной готовностью лечь костьми, если Абросимов этого пожелает.
— Ридикюль при тебе?
— Завсегда, товарищ полковник!
— Что там у тебя есть? Видишь, женщине плохо.
— Обморок, — деловито констатировал Пестряга, ковыряясь в сумке, похожей на невысокий сундучок с множеством отделений. — Счас у нее все будет так, как у баронессы на Ямайке… Нашел! Во!
Он ткнул едва не под самый нос полковнику квадратный флакон с прозрачной жидкостью.
— Эта штука даже начфина по утрам поднимает, а что говорить про эту малявку…
Он намочил жидкостью из флакона ватку и поднес ее к ноздрям женщины. В комнате резко запахло нашатырем.
Она дернула головой, пытаясь отодвинуться, и открыла глаза.
— Я же говорил! — торжествовал Пестряга. — Прочихается и будет словно новая копейка. У нас мужики потребляют нашатырь с водой для похмелки. Все как рукой снимает. Главное — знать дозу.
— Это где — у вас? — спросил, прищурившись, полковник.
Пестряга смешался, засуетился, сделал вид, что не услышал вопроса…
— Может, тебе нужно уши на губе [1] прочистить? — ехидно осведомился Абросимов.
— Ну, в этом… на складах, — мрачно буркнул, не поднимая глаз, Пестряга. — Наши «куски»…
— Как?
— Извините, товарищ полковник, — прапора! [2] А что? У них работенка не бей лежачего; ну, бываем… У всех бывает…
— С-сукины дети… — покачал головой Абросимов. — Ладно, выметайся отсюда. И будь поблизости.
— Слушаюсь!
Снова повеселевший Пестряга исчез со скоростью звука. За ним вышел и Ливенцов, смотревший на меня подозрительно и с явным предубеждением.
— Кто она? — снова спросил я полковника, с невольным страхом ожидая ответа.
— Что с ним?! — подала голос и женщина.
Встряхнув головой, она с помощью Абросимова поднялась с ковра и подошла ко мне.
— Живой… — тихо сказала она.
И вдруг беззвучно заплакала.
— Кгм… — прокашлялся полковник. — У него амнезия. Он ничего не помнит. Даже вас.
Абросимов смотрел на меня с участием:
— Карасев, это и есть мой сюрприз. Это твоя жена Ольга. А там лежит твой сын, тоже Андрей. Он немного приболел, простудился в дороге. Но дело уже идет на поправку.