Кастет. Первый удар

Так, думал за него мозг, Петька жив, «сокровища» целы, теперь — во-первых, самому остаться в живых, во-вторых, найти этого долбаного Чистякова; в-третьих, вернуть все владельцу. Дальше будет видно. Будущее, как пишут в романах, покажет.

Ладыгин еще больше повеселел. Наташка сидела напротив, одной рукой теребя верхнюю пуговицу какой-то своей девичьей одежды, другой — держа полный стакан водки.

— Что-то интересное? — спросила она, показывая глазами на Петькину записку.

— Интересное? Да, пожалуй… А скажи-ка мне, Наталья, где ты живешь?

— Здесь, рядом, на Каменноостровском.

— А с кем живешь? С родителями?

— Ну! Только их сейчас нету, они в командировке. Геологи они, нефть ищут, вернутся месяца через два. А то и три.

Наташка явно гордилась чувством собственной самостоятельности и свободы.

Ладыгин уже знал, что делать, и спросил:

— А можно я у тебя пару дней поживу? Я заплачу, ты не думай…

— Деньги у меня есть, мне шнурки оставили, чтобы я кота кормила и так, ну, жила чтобы. И мужчина мне один дает, когда я к нему в гости прихожу, подарки всякие дарит и денег дает. Нет, ты не думай, он —хороший, только старый уже, ему лет сорок, наверное, и с причудами — музыку всякую слушает, типа Чайковского, просит, чтобы я голой ходила, а мне холодно, может быть!

Наташка сидела, опершись подбородком на кулачок и глядя в потолок.

Дяденьку вспоминала, наверное.

— Так можно, поживу я у тебя?

— А чего, поживи, и мне веселее будет…

Ладыгин задумался, но думал недолго, и наконец сказал:

— Ладно, все. Пошли к тебе.

Глава 4

КОГДА ПАХНЕТ ЖАРЕНЫМ

По пути они купили водки, пива, еды всякой, включая пельмени, яйца, хлеб и масло бутербродное «Славянское», «Вискаса» купили коту-заразе и еще много всяких продуктов, что именно — Ладыгин не помнил, потому что думал только о том, как скорее уйти от страшного дома с вооруженными охранниками, черными собаками и Виктором Павловичем, который обычно поздно возвращается домой. Они добрались до Наташкиного дома и вошли в квартиру, по сравнению с которой костюковское жилище представлялось образцом чистоты, комфорта и домашнего уюта. Под ноги тотчас с душераздирающем мяуканьем бросился здоровенный рыжий кот и принялся рвать когтями пакет с двумя килограммами мяса.

— Это он голодный, — объяснила поведение животного Наташа.

С трудом удалось вырвать один килограмм из лап хищника, второй же последовал вместе с заразой-котом под диван, откуда сразу же послышалось громкое, с завыванием, чавканье, вообще-то не свойственное представителям семейства кошачьих,

— Жрет, — сказала Наташа, — голодный, вот и жрет.

С котом все было понятно, оставалось уточнить всякие мелочи вроде того, как вернуть ценности владельцу и, по возможности, остаться при этом в живых.

— Телефон у тебя есть? — спросил Ладыгин.

— Ну! — невнятно ответила Наташка.

Она, раздеваясь, запуталась в одежде, хитро обмотавшейся вокруг головы, поэтому голос напоминал саундтрек фильма ужасов.

— Где?

— В коридоре, — понял сквозь одежду Ладыгин и пошел в коридор.

Его обогнала раздевшаяся Наташка, изящно оттопыривая при ходьбе костлявый тазобедренный сустав. Проследив за тем, как она скрылась в ванной, Доктор набрал номер Петьки Чистякова.

Трубку сняла Марина.

— Ой, Сергей Павлович, а вы разве не с Петенькой?! Он мне сказал…

— Я знаю, Мариночка. Дело в том, что он отлучился, не сказал куда, может быть, домой…

— Нет, Сергей Павлович, он мне сказал…

— Я знаю, Мариночка. Он не звонил?

— Нет, Сергей Павлович! Он мне…

— Спасибо, Мариночка! Я перезвоню вечером, когда придет, передай Петру, чтобы ждал моего звонка.

— Конечно, Сергей Павлович! Он…

— Всего хорошего, Мариночка!

Мимо опять прошествовала Наташа, пришлось возвращаться в комнату. До вечера было еще далеко…

Через несколько часов Ладыгин опять позвонил Чистякову.

Ответила опять Марина.

— Сергей Павлович, это вы? Я уж вся извелась, Петеньки все нет и нет. Я и на работу ему звонила… Вы представляете, они сказали, что он позвонил днем и предупредил, что завтра не выйдет. Представляете, на работу позвонил, а домой — нет, я весь день от телефона не отхожу, что делать — не представляю…

Марина явно приготовилась заплакать.

— Мариночка, а он не мог поехать к кому-нибудь? К родственникам, друзьям, к теще наконец?

— Я всех обзвонила, Сергей Павлович! Всех! — Марина заплакала.

— Ну, ну, Марина! Что ты! Ничего же не случилось! Погуляет мужик и вернется.

— Что вы, Сергей Павлович! — Марина сквозь слезы возмутилась, — Петенька — он не такой, он за двенадцать лет ни на кого не посмотрел даже, а вы — загулял!

— А на дачу он уехать не мог? У вас же дача есть…

— На дачу? В апреле? Что ему там делать? Без меня? — это предположение окончательно подкосило Марину, она уронила трубку и зарыдала.

Ладыгин аккуратно положил трубку на рычаги старенького аппарата и задумался, Петысино поведение понятно — лечь на дно, выждать, ну а потом?… Нужно позвонить жене, как-то объяснить свое отсутствие, узнать — не звонил ли Петька.

— Наташенька, родная, это я. Мы тут загуляли маленько на квартире у Леши Кастета, выпили, конечно, так что я здесь переночую, утром подъеду. Как с кем, с Петькой Чистяковым. Что значит вру?! Ах, он звонил! Когда? Днем, на трубку?

Ладыгин специально свою трубку оставил дома, чтобы быть вне досягаемости жены.

— Он что-нибудь просил передать? Я объясню, приеду и все объясню… Что сказал Петька? Все в порядке, чтобы я не беспокоился, он сам все сделает. Извини, я из автомата, плохо слышно, поэтому переспрашиваю. Нет, я не специально оставил трубку, забыл просто. Все, родная. Утром я буду…

С поездкой Кастету поначалу не повезло.

В Москву ехал полупустым, склады фирмы-грузополучателя перевели в Тулу, крюк вроде небольшой, но на самом деле ненужный, могли бы сообщить. Факс отправить, или как там у них это делается — минутное дело, а у него считай полдня ушло на поездки из Москвы в Тулу и обратно.

В Питер почти до Бологого гнал порожняком, только в Вышнем Волочке — спасибо диспетчерше Насте, связалась по рации, дала наколку — взял груз, но не в Питер, а в Удомлю, есть такой городишко в Тверской области, зато оттуда — полную шаланду. Даже с перегрузом.

Грузин — владелец груза сунул пачку денег:

— Спасыбо, брат! Нэдэлю не могу вывэзти, тавар гибнет!

Товар был обычный, кавказский — овощи, фрукты.

Как они оказались в Удомле? Пути бизнеса неисповедимы.

Отъехав подальше, Кастет остановился и еще раз внимательно осмотрел груз. Все нормально, открытые ящики с фруктами, помидорами, никаких подозрительных мешков, странных коробок, Кастет набрал, огурцов с помидорами, чтобы пожевать в пути, и повеселевший двинул к дому.

В Питер въезжал уже в самом добром настроении, правда, пачка денег, которую дал грузин, состояла в основном из десяток, но десяток этих было много и на нынешнем костюковском безденежье они представляли для него целое состояние.

Остаток пути он думал о диспетчерше Леночке, девушке, по его представлениям, молодой, ей не было тридцати, и, что было весьма кстати, незамужней. С ней у него начал было завязываться роман, но тогда Кастет сам остановил себя — спит в гаражной подсобке, из вещей — смена белья да рваные простыни с пододеяльниками, которые Алеся, чтобы не выкидывать, отдала ему при разделе имущества. Да и раздела никакого не было, он, Кастет, не унизился бы до того, чтобы делить домашний скарб, Алеся просто выставила в прихожую коробки с его барахлом — и все! Из коробок этих большую часть он выкинул за полной непригодностью к какому-либо использованию, что-то пустил на ветошь…

Теперь — другое дело, жилье есть, машина бегает, деньги заработает, теперь можно попробовать возобновить отношения с Леночкой…