Пир или голод

Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир

Пир или голод

Глава 1

Поначалу никто даже не догадывался о существовании прямой связи между загадочной смертью Дояла Т. Ренда и страшнейшим бедствием, грозившим основным зерновым районам Америки.

Нет, Доял Т. Ренд не был фермером. Он занимался генетикой, и пока что его главным достижением было открытие половых желез у тараканов. Он нашел способ прекращать деятельность этих желез, продуцировавших половые гормоны – феромоны, тем самым лишив тараканов на генетическом уровне способности к воспроизводству, что, несомненно, в конечном итоге привело бы к полному исчезновению тараканьего рода. Вопрос об установлении государственного контроля над человеческой рождаемостью и приростом народонаселения вызывал в обществе ожесточенные споры, в то время как и сторонники, и противники такого контроля, не задумываясь, вовсю пользовались новым средством контроля над рождаемостью тараканов. Судьба вредных насекомых не волновала никого. И меньше всего об этом задумывался сам Доял Т. Ренд, сказочно разбогатевший на своем изобретении.

Однажды, солнечным апрельским утром, он отправился в ресторан перекусить, забыв простую истину, что бесплатный сыр бывает только в мышеловках.

Если быть точнее, его убил не бесплатный сыр, а леденцы, раздаваемые как образец новой кондитерской продукции бесплатно.

Дело происходило в Нью-Йорке. Стоя на углу Бродвея и Седьмой авеню, Доял Т. Ренд никак не мог решить, куда же ему направиться. В тайский ресторан? А может, в китайский? Вообще-то больше всего ему хотелось сейчас корейского барбекю, но пришлось бы долго идти пешком или тратиться на такси, а Доял Т. Ренд был слишком скуп для этого.

И вот, пока он мысленно наслаждался корейским барбекью, до его слуха, как музыка, донеслись слова:

– Бесплатные леденцы! Новые леденцы! Пробуйте новые леденцы совершенно бесплатно!

Ренд обернулся на голос. Позади него стоял человек с переносным лотком, вроде тех, с которых когда-то девушки продавали сигареты. На нем была куртка болельщика какого-то спортивного клуба, но Доял Т. Ренд не разглядел, какого именно, поскольку спортом никогда особенно не увлекался. Сейчас его внимание было всецело поглощено леденцами – ведь их предлагали любому желающему!

– Бесплатно! Совершенно бесплатно! Пробуйте новые леденцы! – весело повторял разносчик. Лицо его скрывалось в тени козырька спортивной шапочки, а на глазах были зеркальные солнцезащитные очки переливчато-зеленого цвета.

Доял Т. Ренд шагнул к зазывале. Сначала им двигало простое любопытство, потом жадность. Еще бы – прямо у него на глазах прохожие брали леденцы, разворачивали их и аппетитно обсасывали! К тому же Доял Т. Ренд обожал все бесплатное. Если бы кто-нибудь предложил ему купить две банки щенячьего дерьма по цене одной, Ренд, не задумываясь, купил бы четыре да еще и радовался столь выгодной сделке.

– Мне один леденец, – буркнул он разносчику.

– Имейте в виду, леденцы из гуараны, – предупредил тот.

– Ну и что? Мне всего один.

– Они изготовлены из бразильской ягоды, которая, говорят, усиливает половое чувство. Впрочем, наша фирма вам этого не гарантирует.

– Какая разница, из чего они! Я хочу взять один на пробу, – нетерпеливо проговорил Доял Т. Ренд, потому что на ленч ему отводилось всего сорок пять минут. Впрочем, времени обычно вполне хватало – он по-волчьи заглатывал пищу и выскальзывал за дверь, прежде чем официантка успевала сообразить, что осталась без чаевых.

Лоток разносчика так и искрился от завернутых в целлофан прозрачных янтарных шариков. Взглянув на них внимательнее, Доял Т. Ренд почувствовал легкое разочарование. Он не любил такие леденцы, предпочитая им мягкую карамель или подушечки с начинкой. В крайнем случае, если он и покупал твердые леденцы, то обязательно с мягкой начинкой внутри. Впрочем, дареному коню в зубы не смотрят. Главное, что они совершенно бесплатные.

– Мне один, – настойчиво повторил Доял Т. Ренд.

Разносчик молча достал из кармана завернутый в целлофан леденец, почти такой же, как те, что грудой лежали на лотке, только чуть больше и более насыщенного цвета. Доял же не обратил на сей странный факт никакого внимания.

– Они с мятным привкусом? – поинтересовался Ренд, вспомнив, что не любит мятные конфеты.

– Нет, просто сладкие.

– Вообще-то я не любитель леденцов, – пробормотал Доял задумчиво.

– Наши вам обязательно понравятся.

– Что ж, посмотрим, – снова пробормотал Доял и, уже повернувшись, спросил: – А еще один можно?

– Положено только по одному образцу в руки.

– Ну, для моей секретарши. Она такая сладкоежка!

– Только один леденец в руки!

Недовольно пожав плечами, Доял Т. Ренд двинулся дальше, на ходу разворачивая янтарный шарик. Отведенные на ленч сорок пять минут неумолимо истекали, а он все еще не решил, где будет есть.

Наконец Ренд остановил свой выбор на тайском ресторанчике. Светофор мигнул зеленым, и Доял шагнул на проезжую часть, намереваясь перейти на другую сторону улицы. Думая о своем, он рассеянно сунул леденец в рот. Надо же, сладкий и совсем не приторный! Доял катал шарик во рту, наслаждаясь не столько приятным вкусом, сколько тем, что он достался ему совершенно бесплатно.

Он уже наполовину перешел улицу, когда вдруг решил раскусить леденец. А что, если у него внутри какая-нибудь начинка? Но едва Ренд вонзил зубы в твердый сладкий шарик, как его голова наполнилась непонятным жужжанием.

Причем жужжало не в ушах, а именно в голове! Сначала едва слышно, потом все сильнее и сильнее. Ренд даже на мгновение задумался – может, это и есть возбуждающее действие гуараны?

Жужжание все усиливалось, и Доял внезапно ослеп, все еще чувствуя на языке сладость леденца. Пошатнувшись, он шагнул вперед и внезапно рухнул ничком посреди пешеходного перехода.

Через несколько секунд светофор переключился, и фаланга нетерпеливых автомобилей рванулась вперед, разъяренно сигналя Доялу Т. Ренду, чтобы тот поднял свою ленивую задницу и поскорее убрался с перекрестка.

Однако лежавший и не думал подниматься, и машины стали одна за другой объезжать его неподвижное тело. Сначала очень осторожно, потом, по мере того как сзади напирали другие, довольно небрежно, чуть не наезжая на безвольно раскинутые руки и ноги.

Гудки разъяренных автомобилей привлекли внимание регулировщика Энди Фанкхаузера. Свирепо свистя в полицейский свисток, он поспешил к месту происшествия.

Офицер Фанкхаузер чуть было не наступил на тело Дояла Т. Ренда, выронив при этом изо рта свисток. Размахивая руками – указывая водителям, как следует объезжать место происшествия, – он в то же время вызвал по рации машину «Скорой помощи».

Через несколько минут на перекрестке появилась машина с красным крестом, оттуда выскочили двое в белых халатах.

– Я его не трогал, – бросил офицер Фанкхаузер, не спуская глаз с нетерпеливо и злобно гудевших автомобилей.

– Пьяный?

– Возможно, диабетическая кома.

Один из медиков опустился на колени.

– Эй, дружище, ты меня слышишь?

Поскольку лежавший ничком человек ничего не ответил, медики его перевернули.

По-прежнему не спуская глаз с одичавшего автомобильного стада и едва сдерживая напор этих механических зверей, Фанкхаузер вдруг услышал, как один из медиков выдохнул:

– Ого!

Энди еще ни разу не приходилось слышать ничего подобного от врачей «Скорой помощи». Уж эти-то навидались в жизни всякого, чем их там удивишь? Фанкхаузер, ничуть не заинтересовавшись, бросил взгляд на лежавшее рядом человеческое тело.

И тотчас вздрогнул, будто его ударили хлыстом.

Жертву перевернули на спину, и теперь прямо ему в лицо светило яркое апрельское солнце, что в Нью-Йорке бывает очень редко. На месте глаз у несчастного зияли ярко-красные отверстия. Ни крови, ни глазных яблок – ничего! Просто красные глазницы, в которых по замыслу природы должны были находиться человеческие глаза.